Шут и император - Гордон Алан (электронные книги без регистрации txt) 📗
В воздухе витала какая-то приятная новизна, пробуждающая чувство довольства и согласия. Обычно шутовская жизнь склоняет к меланхолии, поддерживаемой пьянством, и в свое время я был тому наилучшим примером. Однако сейчас, странствуя в разгар весны с очаровательным спутником и распевая с ним на два голоса, я не пожелал бы себе никакого другого времяпрепровождения, учитывая, естественно, и события прошедшей ночи.
Пение, разумеется, тоже входило в курс обучения. Поскольку, сидя на лошади, невозможно практиковаться в жонглерстве (ну, на самом деле я могу это делать, но тем не менее…), то это были идеальные условия для разучивания песен и диалогов, которые мы перемежали внезапными переходами на разные языки и стили общения. Виола научилась петь на нижнем пределе диапазона ее певческого голоса. И я подумал, что в случае нужды мы могли бы выдать ее за певца-кастрата, хотя тогда борода выглядела бы подозрительно.
Когда мы проезжали через какой-нибудь достаточно большой городок, я давал представление на рыночной площади, а Виола присматривала за лошадьми и обходила зрителей с шапкой. Приходилось выступать без акробатических номеров, учитывая, что к моей ноге еще не вернулись прежние силы и гибкость. После нескольких таких представлений Виола, завладев моей лютней, начала подыгрывать мне. Я добавил к списку ее талантов и музыкальные импровизации.
— Ты, кажется, не особенно торопишься достичь места нашего назначения, — заметила она однажды после завтрака, когда мы тренировались, жонглируя в четыре руки.
— А к чему нам спешить? — ответил я. — Ведь что бы ни случилось с моими собратьями, это произошло за полгода до того, как гильдия решила послать меня туда. Когда мы доберемся до Константинополя, пройдет уже восемь месяцев с той поры. Я собираюсь просто выяснить, что там произошло, а не спасать кого-то в последний момент.
Она взглянула на меня, не упуская из виду вереницу летающих между нами дубинок.
— Ты думаешь, что все они мертвы?
— Скорее всего.
— А чем именно мы займемся, когда попадем туда?
— Выясним, что с ними случилось. И постараемся добиться того, чтобы шуты вновь могли спокойно работать в Константинополе.
— Если кто-то в этом городе целенаправленно убивает шутов, то он попытается убить и тебя.
— Вполне вероятно. И это одна из причин, почему гильдия послала меня.
— Потому что захотела избавиться от тебя?
— Нет, ученик. Потому что у меня есть способности к выживанию. Кроме того, ты сможешь присмотреть за моей спиной.
— Не попытаются ли они заодно прикончить и меня?
— Все возможно. Но за тобой буду присматривать я.
— А вдруг нападут на нас обоих одновременно?
— Тогда мы воспользуемся Одиннадцатым трюком. Кстати, нам следует получше отработать его.
Мы покинули Орсино в середине мая 1202 года от Рождества Христова. За неделю добрались до Дураццо и выехали на Эгнациеву дорогу. Эта дорога находилась в отличном состоянии, если учесть, сколько веков назад ее проложили римляне для своих легионов, шедших на восток завоевывать новые территории. С тех пор по ней проследовало множество армий, причем не все они направлялись на восток и не все были римскими. Строители дорог порой забывают, что дороги ведут в обе стороны.
Наше путешествие на восток прошло почти без приключений, но одно приключение, и весьма значительное, все-таки имело место. Мы как раз преодолели высокогорный перевал и начали спускаться к Охридскому озеру, когда я сделал Виоле знак перейти на медленный шаг.
Дорогу нам преградили двое мужчин. Наряд их составляли скрепленные ремнями и веревками разномастные доспехи из кожи и металла, подобранные на полях сражений, с которых они сбежали. Каждый из них был вооружен коротким мечом и длинным ножом за поясом.
— У нас неприятности, — пробормотал я.
— Их же всего двое, — тихо ответила Виола.
— Меня беспокоят не те двое, что встречают нас впереди, а тот квинтет, что наступает нам на пятки.
— Ого, — сказала она, оглянувшись через плечо. — И правда неприятности. Как мы выберемся из них? Пробьемся с боем?
— Шут дерется только в тех случаях, когда он лишен возможности заболтать противника. Попробуем для начала отшутиться.
— А если не сработает?
— Тогда Одиннадцатый трюк. Я скажу тебе, если он понадобится.
Мы подъехали к той парочке, что стояла впереди, а остальные, экипированные сходным образом, окружили нас сзади. Я поднял руку в знак приветствия.
— Привет вам, доблестные рыцари! — воскликнул я по-гречески. — Судя по всему, вы нуждаетесь в развлечении. Как же вам повезло, что мы проезжали мимо!
Большинство из них тупо уставились на меня. Один из стоявших перед нами пробормотал напарнику что-то по-болгарски, а потом обратился ко мне на ломаном греческом:
— Почему у тебя такая странная одежда?
— Это шутовской костюм, добрый господин. Мы христиане и странствуем по христианским странам, принося радость христианским душам, таким, как вы. Позвольте представиться: я — Фесте, мастер рождественских увеселений. Жонглер, мимический актер, сказитель, импровизатор и маг.
Он показал на Виолу.
— А твой спутник — он не шут.
— Мой верный слуга, Клавдий. Увы, немой от рождения, но крепкий паренек. А вы, господа, наверное, паломники?
Рассмеявшись, он перевел мое замечание подельникам, и они дружно расхохотались. Вообще-то смех является смыслом и целью моего ремесла, но этот смех вряд ли был вызван добрыми чувствами. Главарь что-то сказал, и переводчик вновь обратился ко мне:
— Должно быть, шутовское ремесло весьма прибыльно.
Я пожал плечами.
— Порой мне приходилось живать в замках, а порой — ночевать в пещерах. В данное время я подыскиваю работу.
Он перевел мой ответ, и главарь с усмешкой пролаял что-то.
— Он говорит, что мы тоже подыскивали, — пояснил толмач. — До тех пор, пока не начали собирать дань на дорогах.
— И много ли уже насобирали?
Он ухмыльнулся.
— А много ли есть у тебя в наличии?
— Увы, кошелек мой пуст. Мы можем лишь поделиться нашими скудными съестными припасами, если они смогут удовлетворить вас.
Виола бросила на меня встревоженный взгляд.
— Или, — продолжил я, когда стоящие впереди разбойники обменялись смачными ругательствами, — быть может, я сумею предложить вам иное угощение, которое наполнит радостью ваш тоскливый день?
Главарь указал на меня и что-то проворчал.
— Он говорит, если ты шут, то почему таскаешься с мечом?
— Вот с этой ржавой железякой? — удивленно воскликнул я. — О, это всего лишь обычный шутовской реквизит, приятель. Позволь, я покажу.
Я спешился и вытащил из ножен меч. Они все тут же схватились за оружие, но я жестом успокоил их и быстро пристроил рукоятку меча себе на нос.
Ловко балансируя, я прошелся по дороге, удерживая меч на носу.
Они начали смеяться. Все быстрее я кружил перед ними, то и дело подпрыгивая, а меч торчал у меня на носу, точно приклеенный. Раздались аплодисменты. Сбросив меч с носа, я начал поигрывать им одной рукой, вращая его над головой, протаскивая за спиной и между ногами. Виола тихо соскользнула с лошади и встала рядом с ней, небрежно положив руку на свое собственное оружие.
Завершая трюк, я подбросил меч высоко вверх и уверенно встал под ним, вытянув руку, словно собирался поймать его. Но в последний момент испуганно заорал и отрыгнул в сторону о того места, куда в то же мгновение вонзился меч. Зрители, возбужденно переговариваясь, продолжали одобрительно смеяться и хлопать.
— Это лишь малая толика того, что я могу предложить, — жизнерадостно заявил я. — Будет ли полное представление достаточной данью за наш проход?
Переводчик сказал что-то главарю. Тот немного подумал, кивнул и что-то ответил. Переводчик вновь обратился ко мне.
— Он говорит, все в порядке. Вы даете нам представление, и мы пропускаем вас.
Я отвесил низкий поклон, чем позабавил их еще больше, и сделал знак Виоле.
