Торговец кофе - Лисс Дэвид (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Когда мне было лет десять, однажды поздно ночью к отцу пришел мальчик постарше, которого я знал по синагоге, Мигель Лиенсо. Он был проказником; и к трюкачам и диковинным людям из компании моего отца его тянуло столь же сильно, сколь к знаниям, которые мой отец мог ему дать. Я назвал его проказником, ибо ему доставляло удовольствие не подчиняться власти, и, когда я знал его в Лиссабоне, более всего ему нравилось водить за нос свою семью и даже саму инквизицию.
Этот Лиенсо был из семьи, которую можно назвать относительно искренними новыми христианами. Таких было много, людей, которые, либо искренне веря, либо желая избежать преследований, полностью становились христианами и избегали тех из нас, кто желал жить как евреи. Отец Лиенсо был удачливым торговцем, которому было что терять в случае гнева инквизиции. Возможно, как раз по этой причине Мигель с готовностью посещал наши тайные богослужения и усердно учился тому, чему его мог научить мой отец.
Более того, пользуясь связями своего отца с представителями старых христиан, этот молодой Лиенсо получал сведения об инквизиции. У него был талант собирать слухи, и он был в восторге, если ему удавалось кого-то своевременно предупредить. Я знаю полдюжины семей, которым удалось бежать ночью за несколько часов до прихода инквизиции, и все потому, что Лиенсо умел подслушивать, оставаясь незаметным. Думаю, он все это делал из желания справедливости в этом мире, но также и потому, что ему доставляло удовольствие совать свой нос в чужие дела. Через несколько лет я снова встретил его в Амстердаме. Он меня не узнал и даже не помнил, что спас мою семью. Я же всегда буду помнить его доброту, хотя некоторые настаивают на обратном.
Мигель пришел нас предупредить, после того как вызвался помочь нашему священнику отдраить его личные комнаты при церкви (он всегда вызывался на такую неблагодарную работу в надежде разузнать что-нибудь) и случайно подслушал разговор между этим негодяем и инквизитором, который заинтересовался моим отцом.
Итак, под покровом ночи мы покинули дом, в котором я родился. За нами последовали многие наши друзья. Среди нас были евреи и христиане, мавры и цыгане, и мы побывали в таком количестве городов, что я их все не назову. Несколько лет мы прожили на Востоке, и мне посчастливилось провести месяц-другой в священном городе Иерусалиме. От его былой славы осталась лишь тень, но в моей несчастной жизни бывали такие моменты, когда воспоминание о тех днях, прогулках по улицам древней столицы моего народа, посещение места, где когда-то стоял священный храм, поддерживали меня, утратившего смысл жизни. Если будет на то воля Господа, слава Тебе, когда-нибудь я вернусь в это святое место и проведу там остаток дней своих.
Во время нашего путешествия мы посетили и Европу. Мы побывали в Лондоне, где от воспаления мозга умер мой отец. Мне тогда было двадцать пять, я был взрослым человеком, но с другой предрасположенностью, чем отцовская. Мой младший брат Матео хотел возглавить армию изгоев, и я знал, что у него для этого подходящий характер. Несмотря на многолетние скитания, я по натуре не был скитальцем. Я знал несколько трюков с картами и игральными костями, но до Матео мне было далеко. Единственное, чего мне удавалось добиться от собаки, – это подставить мне живот, а от кошки – чтобы она запрыгнула ко мне на колени. Мой отец всегда говорил, что для евреев важно жить как евреи и среди евреев. Я вспомнил, что, когда я был в Амстердаме несколькими годами раньше, евреи в этом городе пользовались свободами, невиданными в других местах христианского мира.
Итак, я пересек Северное море и оказался в большой общине португальских евреев. И меня там приняли, по крайней мере поначалу. Поэтому я и пишу эти мемуары. Я хочу объяснить, почему меня несправедливо изгнали из круга людей, которых я любил. Я хочу рассказать всем, что я вовсе не злодей, как многие думают. И я хочу изложить на бумаге правдивые факты относительно Мигеля Лиенсо и его участия в торговле кофе, поскольку на меня обрушивается много обвинений именно в этой связи, причем обвинений несправедливых. Я хочу описать свою жизнь в Амстердаме, причины моего отлучения от общины, свою жизнь после этого, а также ту роль, которую я сыграл в делах Лиенсо.
Не отрицаю, что я научился незаметно прятать карту и заставлять игральную кость лечь так, как мне хотелось, прежде чем я научился ходить, но ручаюсь, на этих страницах вы не найдете никакого плутовства. Я буду как человек-медведь, свирепый мужчина из нашей труппы, с которым мы вместе путешествовали долгие годы. Я сниму перед вами одежду, чтобы вы увидели меня во всей естественной наготе. Если читатель пожелает, он может даже вырвать клок моей шерсти, чтобы убедиться: тут нет никакого обмана.
2
Гертруда не могла понять, что мешает Мигелю вести с ней совместные дела. Она сочувственно улыбалась, когда он говорил ей о своих страхах, но в конце концов была практически убеждена, что его сопротивление объясняется странным еврейским упрямством, так же как, например, отказ есть кальмаров или нежелание обсуждать дела в субботу днем, тогда как в субботу вечером они это делали с удовольствием.
Мигель не хотел, чтобы она считала его глупым или упрямым. Когда он порой допускал небольшие нарушения закона, например пил нечистое вино или работал, совсем немного, во время Шаббата, она удивлялась, как он мог это делать и в то же время заявлять, что печется о соблюдении закона. Он не знал, как ей объяснить, что только цадик, или святой, может претендовать на то, что соблюдает все законы, что стремление человека их соблюдать делает его ближе к Господу, слава Тебе.
Хотя Мигель рассказал Гертруде о своем прошлом, она все равно не понимала, как он жил в Лиссабоне тайным иудеем, лишь смутно представляя себе, кто он есть на самом деле. Если это было действительно так ужасно, спрашивала она, почему некоторые из евреев все же остались там?
Действительно, почему? Потому что они всегда там жили, на протяжении столетий. Потому что там была их семья, их работа. Некоторые остались потому, что у них не было денег, некоторые потому, что у них их было слишком много. Рассказы о свободе веры в Амстердаме или на Востоке казались такими же эфемерными, как обещание прихода мессии.
Многие новые христиане приняли католицизм с подобострастным пылом, и отец Мигеля относился к их числу. Не то чтобы он был глубоко верующим, но он глубоко верил, что убедит всех окружающих в своей искренности, если не будет пропускать церковные службы, будет публично заявлять о еврейских предрассудках, будет делать денежные пожертвования Церкви. Новые христиане волей-неволей жили одной общиной, и отец Мигеля хотел, чтобы его сыновья держались подальше от вернувшихся к старой вере. Он говорил: "Мои предки предпочли сменить веру, а не быть выселенными, и я буду уважать их выбор".
Возможно, чтобы досадить отцу, возможно, потому, что это было опасно, Мигель еще мальчиком начал тайно посещать религиозные собрания. Старшие поощряли и хвалили его, без слов давая понять, что они тоже невысокого мнения о его отце. Мигелю нравилось чувство сопричастности к чему-то значительному и то, что он делал что-то запретное и в то же время праведное.
Младший брат Мигеля, Даниель, понимал, что между отцом и братом существуют разногласия, и использовал их на пользу себе. Каждый день разными способами он показывал отцу, что не намерен возвращаться к старой вере и приносить общине одни несчастья, в отличие от некоторых. Отец и без того благоволил Даниелю, поскольку тот больше походил на его род. Мигель же был удивительно похож на отца своей матери. Даниель всегда был худым, как старший Лиенсо, и угловатым, со слишком большими для его лица глазами и слишком маленькими для его тела руками. Мигель был похож на мужчин из рода матери – крепких, красивых, которые обращали на себя внимание. Именно к таким мужчинам старший Лиенсо всегда относился с презрением.
