Дом свиданий - Юзефович Леонид Абрамович (читать книги онлайн без TXT) 📗
— Да, пришлось.
— Чтобы вместо них опять посадить щегла, за которым вы в настоящий момент и охотитесь. Понимаю, — кивнул Куколев. — Вот теперь наконец вы мне все очень доступно объяснили. В логике вам не откажешь. Каждый ваш последующий поступок легко и естественно вытекает из предыдущего, а взятые вместе, они просто поражают своей целесообразностью.
— Вы не верите мне? — растерялся Иван Дмитриевич.
— А вы на моем месте поверили бы?
— Но зачем я врать-то стану?
— Кто вас знает. Помнится, вчера вы мне и за красненькую поверить не захотели. Потребовали пятьдесят рублей.
Иван Дмитриевич улыбнулся:
— У вас не было свидетелей.
— А у вас есть?
— Пожалуйста, сын подтвердит… Ванечка, скажи дяде Яше. Но тот опустил головку и мстительно молчал, ни в чем не желая помогать своему обидчику. Недаром считалось, что характером Ванечка пошел в отца.
— Не учите ребенка говорить неправду, — усмехнулся Куколев. — Лучше скажите честно, кто поручил вам шпионить за мной.
— Чего-о?
— Скажите, и я даю слово, это останется между нами.
— Яков Семенович, дорогой…
— Не скажете, — предупредил Куколев, — я все равно узнаю. Вам только хуже будет.
— Вы с ума сошли! — рассвирепел Иван Дмитриевич. Вдруг осенило:
— Шагов полста всего, Яков Семенович, там они и лежат.
— Кто они? — встрепенулся Куколев.
— Кто-кто! Грибы, что я выбросил.
— А-а…
— Пойдемте, если не верите, я их вам покажу.
Куколев охотно принял предложение:
— Что ж, пойдемте.
Он и прежде-то вел себя, как перепелка, заманивающая лисицу в сторону от своего гнезда: за разговором настойчиво, хотя и незаметно, пытался отвести Ивана Дмитриевича подальше от того места, где засела в кустах женщина с красным зонтиком. Все это время она не подавала признаков жизни.
— Пойдемте, пойдемте.
Дошагали до старой придорожной березы с вывернутым корневищем, возле которой, как точно помнил Иван Дмитриевич, они вывалили эти злополучные грибы, но их там почему-то не оказалось. Кое-где жалко серела разлетевшаяся по ветру грибная труха, однако на нее Куколев даже смотреть не захотел. Действительно, эту пыль трудно было признать за доказательство.
— Что за черт! — расстроился Иван Дмитриевич, ощущая себя полным идиотом.
— Ну-ну, — хмыкнул Куколев.
— Наверное, кто-нибудь из дачников поживился. Сегодня воскресенье, их здесь полон лес.
Догадка имела смысл: неподалеку мелькали на поляне шляпы с лентами, слышался детский смех, но Куколев ничего этого замечать не хотел.
— Значит, грибов нет, а щегла вашего нам и подавно не сыскать, — сказал он.
— Ей-богу, тут они лежали. Ванечка, скажи, мальчик, — льстивым голосом попросил Иван Дмитриевич.
Сын молчал, глазенки злобно посверкивали из-под материнских бровей. Мстительностью он пошел в отца, упрямством — в мать.
— Вот что, господин Путилин, — спокойно сказал Куколев. — Скажите, кто вас послал следить за мной и сколько вам заплатили. Я вам дам вдвое больше.
Он достал бумажник.
— Тьфу! — Иван Дмитриевич в сердцах сплюнул и схватил Ванечку за руку.
— Смотрите, — крикнул Куколев. — Пожалеете!
Иван Дмитриевич остановился и, подбоченясь, отвечал:
— Ха! Что вы мне сделаете!
Куколев пощелкал ногтем по бумажнику.
— Ваше начальство может оказаться не столь принципиальным. Вас ждут неприятности.
И этот туда же! Ну и семейка. Усилием воли Иван Дмитриевич заставил себя успокоиться.
— На полицию в чем только не клевещут, — задушевно сказал он. — И взяточники-то мы, и пьяницы, и лентяи. Еще поговаривают, будто мы с уголовными связаны, имеем друзей между ворами и убийцами. Или даже сами по ночам в воровские притоны захаживаем, в картишки там балуемся. Ну какой разумный человек вроде вас поверит в такую ересь! И если, к примеру, склад с вашими товарами случайно сгорит или ночью в спальне у вас появится какой-нибудь Каин с ножичком, чтобы перерезать вам горло, вам же в голову не придет обвинять в этом полицию. Так ведь, Яков Семенович? Тем более при чем тут скромный полицейский агент, всецело зависящий от расположения начальства?
Сказал и вздрогнул. Показалось, что на лице Куколева как отражение этих обидой вырванных слов проступила вдруг печать смерти. Мелькнула на мгновение, неуловимо искажая и заостряя черты, и тут же растаяла в солнечном блеске.
Вообще при свете дня судьбоносные знаки трудно прочесть даже тем, кому дано понимать эту тайнопись. Господь таит их от смертных. Зато владыка ночи, тот, само собой, способствует.
Что почувствовал в ту минуту его собеседник и сосед, Иван Дмитриевич так никогда и не узнал.
— Я пошутил, Яков Семенович, — примирительно сказал он.
Куколев не ответил. Молча повернувшись, он пошел обратно к кустам, за которыми пряталась его пугливая подруга. Там, в желтизне и зелени, чуть сквозило белое платье и алел зонтик. Узенькая полоса красного шелка, Иван Дмитриевич хорошо ее запомнил.
2
Они с Ванечкой двинулись по направлению к дому. Ругать сына не хотелось, читать ему нотацию — еще того меньше. Его поведение можно было истолковать и как предательство, и, напротив, как доказательство недетской силы характера. Не зная, какой вариант предпочесть, Иван Дмитриевич решил оставить себе время для раздумий.
— Дома поговорим, — сказал он.
Как все чуткие дети, Ванечка трепетал перед отложенным разбирательством, но сейчас эта угроза не произвела на него никакого впечатления. Он вприпрыжку скакал по дороге, его бледное личико лучилось счастьем. Иван Дмитриевич даже испугался: неужели мальчик настолько испорчен, что способен так истово, забыв обо всем, наслаждаться радостью отмщения за щегла, за выброшенные грибы? Но вскоре он заметил, что правый кулачок Ванечка держит крепко сжатым и порой, отвернувшись, что-то в нем украдкой разглядывает. Там, в маленьком грязном кулачке, скрывалась какая-то драгоценность, оттуда исходило счастье, озарявшее лицо сына.
— Что у тебя в руке? — спросил Иван Дмитриевич.
Ванечка еще крепче стиснул пальцы. Он весь сжался, притих и затравленно смотрел на отца. Судьба Фомки и найденных грибов опять обрисовалась перед ним во всем своем ужасе.
— Что, я спрашиваю!
— Я не крал, папенька! Я нашел.
— Покажи.
— А вы не отберете?
— Не отберу. Показывай.
— Перекреститесь, папенька, — сказал сын скорбным от нахлынувших воспоминаний голосом.
— Даю слово дворянина, — торжественно пообещал Иван Дмитриевич, но креститься не стал.
Эта клятва несколько опережала события, поскольку дворянское звание он должен был получить лишь со следующим чином, до которого еще служить и служить.
Потрясенный такой присягой, Ванечка развел пальцы. На ладошке лежал небольшой, размером и толщиной с полтинник, блестящий круглый жетон из какого-то желтоватого металла.
Иван Дмитриевич взял его, попробовал на зуб. Металл не поддался, хотя зубы у него были хорошие.
— Золото? — с надеждой спросил Ванечка.
Промолчав, чтобы не разочаровать сына, Иван Дмитриевич начал изучать свой трофей. С одной стороны жетон был совершенно гладкий, с другой имел недурной выделки чеканку: семь звездочек, образующих ковш Большой Медведицы. Вдоль обода, как на монете или медали, шла круговая надпись: ЗНАК СЕМИ ЗВЕЗД ОТКРОЕТ ВРАТА.
— Ну и где ты его нашел?
— Где вы с дядей Яшей разговаривали.
— А говоришь, нашел.
— Честное слово, папенька! Я нашел!
— Нет, брат! Если найдешь то, что другой потерял, и знаешь кто, это все равно что украл.
— Отдайте, — железным голоском сказал Ванечка, — вы обещали.
— Так и быть, — сжалился Иван Дмитриевич, возвращая сыну его находку. — Поиграй пока, а как наиграешься, отнеси хозяину. Идет?
— Ага, — кивнул Ванечка.
В его распоряжении была целая вечность. Он и представить себе не мог, что такая чудесная вещь когда-нибудь ему прискучит.
