Заговор дилетантов - Хорватова Елена Викторовна (читать книги онлайн TXT) 📗
На противоположной стороне улицы притулился еще один возок с поднятым верхом. Мне показалось, что оттуда выглядывают унылые усы сыскного агента Стукалина, обрамленные высоко поднятым бобровым воротником. Сейчас в моей жизни крутится столько разнообразных агентов, что я совсем забыла, что на свете существуют еще и агенты полицейского сыска. А забывать о них, пожалуй, все же не следует…
Вся наша компания, прибывшая на Немецкую, дружно проследовала в контору фирмы Крюднера, за исключением Стукалина и сопровождавших его сыскных, индифферентно затаившихся в своем экипаже.
Новая секретарша, вероятно, предупрежденная хозяйкой о нашем визите, сразу же провела нас во внутренний двор, в тот самый, похожий на тюрьму флигель с зарешеченными окнами, где был кабинет покойного господина Крюднера и где меня уже однажды принимал под видом хозяина забинтованный Люденсдорф (чтоб ему век не прочихаться от моего перца).
В кабинете господина Крюднера почти ничего не изменилось, насколько я могла запомнить по прежнему визиту — все тот же массивный письменный стол, книжные полки, гравюры с мутными рыцарями… Вот только освещение на этот раз было получше — в окно, шторы на котором оказались раздвинутыми, заглядывало позднее ноябрьское утро.
Сыскной агент Стукалин, помнится, говорил, что именно в этой комнате был обнаружен труп хозяина фирмы. Я с содроганием подумала, что здесь, на ковре, которого я касаюсь подошвами, лежало то, что было некогда господином Крюднером, а потом стало его телом… Но, похоже, Лидию это нисколько не смутило, и она, обосновавшись в качестве новой хозяйки в кабинете Крюднера и приказав замыть его кровь с ковра, не испытывает никакого суеверного трепета, пребывая в месте этого прискорбного происшествия.
Наша компания в молчании расселась по креслам и стульям и погрузилась в ожидание. Лидия задерживалась. А может быть, специально решила показать нам, насколько она теперь занята важными делами…
Секретарша вскоре исчезла. На мой взгляд, собирая у себя такое общество, следовало бы предложить приглашенным чаю или хотя бы сельтерской воды, но, боюсь, здесь было не то место, где гостей привечают по-старосветски.
Первой не выдержала и принялась возмущаться Адель Вишнякова.
— Эта выскочка Танненбаум переходит всякие рамки. Оиа что, воображает, будто у нас сколько угодно свободного времени и мы можем сидеть здесь до скончания века? — язвительно поинтересовалась Ада, ни к кому, впрочем, не обращаясь и избегая называть Лидию по имени. — Или уже вообразила себя королевой, подданные которой должны часами ожидать монаршей аудиенции? С такими людьми у меня возникает чувство убитого времени. Некоторых особ можно считать прирожденными убийцами чужого времени, которого не так-то много каждому из нас отмерено…
— Успокойся, дорогая. Мы ведь появились здесь отнюдь не ради того, чтобы полюбоваться на Лидию, а с целью разобраться с преступлениями, более жестокими, нежели погубленное кем-то время. Мы все равно не уйдем, пока не получим своей порции новой информации, — миролюбиво заметила я.
— Ах, Леля, в мире столько неприятного, и я удивляюсь, что ты способна воспринимать это с полнейшей невозмутимостью.
— Должна тебе сказать, Адочка, часто это наилучший способ воспринимать неприятности, — ответила я, подумав: «Хорошо, что Ада не видела, как я вчера в душевном смятении брела по улицам на холодном ветру. Стойкость характера может изменить каждому».
Когда мне стало казаться, что мы прождали уже целую вечность, в кабинете наконец появилась Лидия Танненбаум. Надо сказать, эта молодая элегантная дама была настолько не похожа на прежнюю скромную пишбарышню из конторы, насколько вообще одна особа может быть не похожа на другую, а между тем сомневаться в том, что это было одно и то же лицо, не приходилось.
Каждой черточкой своего облика Лидия излучала уверенность и при этом, не давая мне труда улыбаться, смотрела на нас весьма строго.
— Благодарю за то, что не отказали в моей просьбе и собрались сегодня здесь, господа, — кивнула она нам, проходя к столу и удобно устраиваясь в хозяйском кресле. — Прошу простить, что заставила вас ждать. С тех пор как я приняла на себя груз ответственности за эту фирму, мое время мне буквально не принадлежит.
На лице Ады промелькнула легкая усмешка. Боюсь, и на моем тоже. Кажется, Лидия это засекла.
— Я пригласила вас по очень важному делу, господа. Это касается деятельности фирмы, которую я унаследовала.
— Насколько мне помнится, не без помощи присутствующих, — не удержалась Ада.
— Без сомнения. Я высоко ценю ваши побуждения, господа, — проговорила Лидия. — И хорошо знаю, как вы старались уберечь меня от бед и неприятностей. Однако не все могут вроде вас, смотреть на это дело как на развлечение. Я отношусь к возложенным на меня обязанностям весьма серьезно. И хочу напомнить, что в момент несчастья с прежним хозяином предприятия, господином Крюднером, из его сейфа были украдены очень важные документы, имеющие, кроме всего прочего, большое коммерческое значение.
— Нам хорошо известно о ценности этих бумаг, — вставил Легонтов. — Мы с Еленой Сергеевной недаром кинулись вдогонку за похитителем и смогли путем большого риска и тяжких трудов вернуть их на родину.
— В том-то все и дело, что вернуть их вам пока не удалось. Простите, что напоминаю, но хозяйка этих патентов, как и другой собственности господина Крюднера теперь я. А использование данных изобретений в производстве сулит весьма большую выгоду. Но мне патентную документацию так никто и не передал. Поэтому, господа, надеюсь, мое любопытство будет понятно и вполне объяснимо. Извольте ответить на один простой вопрос — где сейчас эти бумаги?
— Лидочка, но мы вынуждены были отправить их с дипломатической почтой в Петербург. Иного безопасного канала для их отправки у нас не было. Насколько мне известно, пакет с бумагами в Петербурге уже получен.
— А мне, в отличие от вас, ничего о моих бумагах не известно, — отрезала Лидия, которой, похоже, не понравилось, что я по старинке назвала ее уменьшительным именем. Нужно привыкать к ее новому статусу (если конечно, она ухитрится долго в нем пробыть).
— Елена Сергеевна, как я полагаю, вы приняли в этом деле самое активное участие и бумаги прошли через ваши руки. Надеюсь, вы сможете внести в это странное дело окончательную ясность, — продолжила Лидия. — Почему патенты, принадлежащие мне, задержались в Петербурге? Это недоразумение, ошибка или умысел? Может быть, вы решили играть тут в свою игру и нажиться на моем наследстве? Всегда в такие моменты появляется множество людей, желающих нагреть руки на чужих деньгах…
Я оторопела. Нужно было что-то сказать, но чувствуя себя несколько неловко после публичного обвинения в жадности, я как-то не нашлась. Зато теперь мне было окончательно ясно, чем новая Лидия отличается от прежней маленькой секретарши — она суть настоящей. Да, я увидела теперь настоящую Лидию, и то, что я увидела, производило весьма странное впечатление. Более того, зрелище было не из приятных.
— Госпожа Танненбаум, —перехватил инициативу Александр Матвеевич, в котором проснулся помощник присяжного поверенного, — мы с удовольствием ответим на все вопросы, но раз уж речь зашла о документах… Сначала нам хотелось бы ознакомиться с документами, подтверждающими ваше право на наследство Франца Вернера Крюднера, включающее патентную документацию на его собственные изобретения, а также патенты на изобретения, приобретенные покойным у третьих лиц. Надеюсь, подобное любопытство будет понято вами правильно.
— Ну что ж, — кивнула головой Лидия, — я была готова к такому повороту разговора.
Она позвонила в колокольчик, стоявший на столе. Раскрылась дверь, и с подобострастной улыбкой, адресованной Лидии, в кабинет вошла Лизхен Эрсберг с объемистой папкой в руках.
В присутствии высокого начальства Лизхен изо всех сил старалась держаться почтительно, но с достоинством, однако последнее, я имею в виду достоинство, ей плохо удавалось. Зато внешний вид фрейлейн Эрсберг производил во всех смыслах сильное впечатление. На что уж поразила меня ее прическа во время прошлого визита, надо сказать, теперь башня из волос на ее голове была еще пышнее и сложнее и по инженерному замыслу наверняка уже приближалась к Эйфелевой.
