Заговор бумаг - Лисс Дэвид (чтение книг .txt) 📗

— Объясните, что вы имеете в виду, — потребовал я.

— Полно. Я знаю, что вы теперь погрузились в семейное дело. Дядя бросил вам под ноги несколько монет, и вы охотитесь за ними, как собака. Но даже вам должно было показаться странным, что вашего дядю связывает такая нежная дружба с человеком, которого ненавидел ваш отец.

Дядя бросил мне под ноги монеты? Мой отец ненавидел Адельмана? Мне не терпелось узнать больше, но я боялся выдать себя вопросами.

— Не играйте со мной, — наконец сказал я. — И советую следить за своим языком, когда говорите с человеком, который может без колебаний вырвать его.

— У меня нет времени для игр, Уйивер. — Он умышленно исказил мое имя. — Уверяю вас, со мной тоже шутки плохи. Вы не на ринге, и вам не удастся убрать с дороги неугодных вам людей грубой силой. Если вам, сударь, угодно соревноваться на Биржевой улице, вашими противниками будут люди, подобные мне, и у нас есть более грозное оружие, чем кулаки.

Он смотрел на меня с полным равнодушием, словно с ним за столом сидел не живой человек, а какой-то овощ. Ни в его поведении, ни в лице не было ничего угрожающего.

— Признаюсь, я не понимаю, о чем вы говорите, сударь, — сказал я после паузы. — Похоже, вы хотите меня напугать, но я все не возьму в толк, отчего вы так враждебны.

Сарменто снова попытался изобразить нечто, подобное улыбке.

— Если вы не намереваетесь быть мне врагом, я не намереваюсь вам угрожать.

— Чего вы боитесь? — спросил я. — Боитесь, что я займу ваше место в конторе у дяди? Боитесь, что я могу жениться на Мириам? Боитесь, что я вызову вас на драку? Давайте без обиняков.

— Я считаю ваши насмешки неприемлемыми, — сказал он без особой злобы, не меняя тона. — Советую вам быть со мной осторожнее. Как, впрочем, и с вашим дядей, и с его друзьями.

Я не успел ничего ответить. Сарменто встал из-за стола, оттолкнул какого-то низкорослого брокера, мешавшего ему пройти, и направился в центр толпы. Я не совсем понял, что означают намеки насчет моего дяди, но то, что он предостерег меня насчет Адельмана, чрезвычайно меня обеспокоило, ведь совсем недавно в доме у дяди он открыто перед ним заискивал.

Движимый любопытством, я встал и направился к выходу, где увидел, как Сарменто уходит. Подождав немного, я пошел за ним; тот направился на север, в сторону Корнхилл-стрит. На оживленной улице я мог незаметно идти за ним следом. Он шел быстро, лавируя среди толп людей, пришедших на Биржевую по своим делам.

Он повернул на запад, где Корнхилл-стрит пересекается с Треднидл-стрит и Ломбард-стрит. Здесь было не столь многолюдно, поэтому я остановился, чтобы бросить монетку уличному попрошайке, и продолжил преследование на более безопасном расстоянии.

Корнхилл-стрит перешла в Поултри-стрит, и Сарменто свернул направо, на более оживленную Гросерз-элли. Я выждал немного и пошел за ним по улице к Гросерз-Холлу, где, насколько я помнил, располагался Банк Англии. Сарменто направился к массивному зданию, которое, подобно Королевской бирже, было памятником архитектурных излишеств ушедшей эпохи. Сарменто поспешил к экипажу, стоящему напротив Гросерз-Холла. Чтобы приблизиться незамеченным, я подошел к группе джентльменов неподалеку и стал, имитируя деревенский акцент, рассказывать, что потерялся и не знаю, как пройти к Лондонскому мосту кратчайшим путем. Возможно, лондонцы не самый общительный народ на свете, но они просто обожают объяснять дорогу. Пока пять джентльменов спорили, чей путь самый короткий, экипаж тронулся с места и медленно проехал мимо. Я увидел, что Сарменто увлеченно беседовал с человеком, у которого было широкое лицо с несоразмерно маленькими чертами. Его крошечный нос, рот и глаза казались еще меньше из-за огромного черного парика, почти упиравшегося в крышу кареты и ниспадавшего крупными локонами. Это лицо я видел совсем недавно и в любом случае смог бы узнать без труда. Я был в совершенной растерянности, наблюдая, как Сарменто уезжал в экипаже вместе с Персивалем Блотвейтом.

Глава 18

Я не мог более делать вид, что мои подозрения в отношении Блотвейта вызваны детским страхом. Он закрыл какую-то бумагу у себя на столе — не хотел, чтобы я ее видел. Само по себе это еще ничего не значило. Бумага могла касаться личных финансов, или шлюх, или интереса к мальчикам. Было бы странно, если бы на столе у такого человека, как Блотвейт, не нашлось ничего, что стоило бы скрывать от потенциального врага. Но контакт с Сарменто, клерком моего дяди, — это совсем другое дело. Блотвейт поддерживал тайную связь с моей семьей, и мне было необходимо выяснить, чем это объяснялось.

Приключения моей разбойничьей юности научили меня многому полезному для раскрытия преступлений, и настало время использовать свои навыки взломщика. Мне было давным-давно известно, что нет ничего более полезного для незаконного проникновения в чей-то дом, чем глупая влюбленная девушка. Поэтому я сочинил милое любовное письмецо, которое отослал, обернув вокруг шиллинга. У меня не было сомнений, что хорошенькая прачка Бесси не останется к нему равнодушной. Получив через час желаемый ответ, я стал потирать от нетерпения руки.

Затем я отправился на Гилберт-стрит, где, к своей радости, обнаружил, что Элиас уже вернулся с пирушки, но спал так крепко под воздействием выпитого вина, оставившего багровые следы на его зубах и языке, что нам с миссис Генри потребовалось не менее получаса, чтобы привести моего друга в сознание. Он лежал на спине, в парике, съехавшем ему на брови, почти полностью одетый; сон застиг его в тот момент, когда он пытался выпростать одну руку из рукава камзола. Туфли и чулки были забрызганы грязью, которая размазалась по простыням миссис Генри. Галстук, ослабленный, но не развязанный, был весь в бурых пятнах от мясного соуса.

Когда он наконец пришел в подобие сознания, миссис Генри с деланым отвращением покинула комнату. При свете двух тусклых свечей я наблюдал, как мой друг открывает и закрывает рот, будто кукла-марионетка на Варфоломеевой ярмарке.

— Черт, Уивер! Который час?

— Думаю, около девяти.

— Если только не случился пожар, я буду очень зол на тебя, — проворчал он, пытаясь принять сидячее положение. — Что тебе нужно? Ты ведь видишь: я праздную.

— Есть работа, — сказал я напрямик, рассчитывая, что моя резкость поможет ему проснуться. — Мне нужно проникнуть в дом Персиваля Блотвейта, директора Банка Англии.

Элиас покачал головой из стороны в сторону:

— Ты с ума сошел.

Он с трудом встал на ноги и, спотыкаясь, прошел через всю комнату к тазу, наполненному водой и прикрытому куском симпатичной материи. Он снял камзол и жилет, а затем, сдернув кусок материи с тазика, начал плескать воду себе на лицо. Даже в темноте было видно, что его бриджи запачканы травой.

Он обернулся ко мне, его лицо блестело от воды.

— Ты хочешь пробраться в дом Блотвейта? Бог мой, зачем тебе это?

— Он что-то скрывает. Элиас покачал головой:

— Если хочешь, можешь вламываться к нему в дом. Мешать не стану. Но зачем тебе нужен я?

— Я собираюсь попасть в дом с помощью симпатичной служаночки, и мне нужен кто-то, кто бы ее развлек, пока я буду рыться в бумагах Блотвейта.

— Насколько симпатичной? — заинтересовался Элиас.

Через час он привел себя в порядок, переоделся, поправил парик и потребовал угостить его кофе. Поэтому мы направились в его любимую кофейню «У Кента», битком набитую философами, поэтами и драматургами, ни у кого из которых не было за душой ни фартинга. Надо полагать, местным служанкам стоило немалого труда выколотить плату из этих самодовольных умников, но, несмотря на бедность завсегдатаев, кофейня имела весьма процветающий вид. В этот вечер почти все столики были заняты и повсюду слышались оживленные разговоры. У всех на устах был новый театральный сезон. До меня доносились нелестные мнения о пьесах и авторах и восторги красотой некоторых актрис.

— Объясни мне еще раз, чего ты добиваешься, вламываясь в чужой дом. — Элиас нерешительно поднес чашку с кофе ко рту, как слуга, предлагающий блюдо.