Реквием по Германии - Керр Филипп (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Я вспомнил рассказы Вероники о ее жизни судетской еврейки в военное время. Как приходилось прятаться в туалетах, грязных подвалах, буфетах и на чердаках. А потом – шесть месяцев в лагере для перемещенных лиц. Тяжелая жизнь – так описала ее Лотта Хартман. Но чем дольше я думал об этом, тем больше утверждался в мысли, что у Вероники было очень мало того, что действительно можно назвать жизнью.
Я поглядел на свои часы: почти семь. До начала встречи оставалось три часа и еще больше до прибытия Белински с «кавалерией», как он выразился. И оттого, что люди, которые увезли Веронику, были теми, кем они были, я стал подумывать, что, скорее всего, она так долго не проживет. Похоже, у меня не осталось выбора: нужно самому ехать и вызволять ее.
Я вытащил револьвер, большим пальцем открыл шестизарядный барабан, и прежде чем спуститься вниз, проверил, все ли патроны на месте. На Кэртнерштрассе я остановил такси и велел водителю ехать в Гринциг.
– Куда именно в Гринциге? – спросил он, отъезжая от тротуара.
– Скажу, когда мы туда доедем.
– Вы – босс, – сказал он, подъезжая на скорости к Кольцу. – Я почему спросил? В такое время утром там все будет закрыто. А что вы собираетесь на прогулку в Горы, не похоже: слишком на вас приличное пальто. – Машину затрясло на огромных выбоинах. – И вы не австриец, судя по акценту. Говорите как пифке, сэр. Я прав?
– Пропусти эти университеты жизни, хорошо? Я не в том настроении.
– Хорошо, сэр. Я просто подумал, вдруг вы ищете, где бы повеселиться. Видите ли, сэр, всего в нескольких минутах езды от Гринцига, по дороге в Кобенцль, есть отель. – Он крепко ухватился за руль, так как машину тряхнуло на очередной выбоине. – Сейчас там нечто вроде лагеря для перемещенных лиц, и найдутся девочки, которых вы можете поиметь всего за несколько сигарет. Даже утром, если пожелаете. А мужчина, на котором такое дорогое пальто, как у вас, мог бы взять даже двух или трех сразу и заставить их устроить презабавное зрелище. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю. – Он цинично засмеялся. – Некоторые из этих девушек, сэр, выросли в лагерях для перемещенных. У них мораль кроликов, да! Они все что угодно сделают, поверьте мне, сэр, я знаю, что говорю: сам держу кроликов. – При мысли обо всем этом он засмеялся. – Я мог бы устроить что-нибудь для вас, сэр. На заднем сиденье. За маленькие комиссионные, конечно.
Не знаю, почему я вообще обратил внимание на его болтовню. Возможно, просто не люблю сводников или мне не очень понравилось его лицо, чем-то напоминавшее Троцкого.
– Это было бы прекрасно, – сказал я очень жестко, наклонившись вперед, – если бы не русская ловушка в столе, на которую я наткнулся на Украине. Партизаны укрепили гранату позади ящика, который оставили полуоткрытым, положив внутрь бутылку водки, и протянули проволоку к чеке. Так вот, граната взорвалась. Взрывом с моего живота начисто смело мясо и два овоща. Я чуть не умер сначала от шока, потом от потери крови. А когда я, в конце концов, вышел из комы, то чуть не умер от горя. Признаюсь тебе, стоит теперь увидеть хотя бы кусочек сливы – от расстройства схожу с ума. И не исключено что как-нибудь убью первого попавшегося мужчину – из зависти.
Водитель опасливо поглядел через плечо.
– Извините, – сказал он, нервничая. – Я не хотел.
– Не стоит об этом говорить, – заявил я, почти улыбаясь.
Наконец мы миновали желтый дом, и я приказал водителю ехать к вершине холма, так как решил подойти к дому Небе сзади, со стороны виноградников.
На счетчике было шесть шиллингов, когда я велел водителю остановиться, именно эту сумму он у меня и попросил, причем руки его заметно дрожали, когда он брал деньги. Минуту спустя я вспомнил, что счетчики на венских такси стояли старые, и было принято умножать плату, значившуюся на них, на пять, чтобы получить требуемую сумму. Однако таксист с перепугу, похоже, забыл свою арифметику, машина с ревом уже мчалась прочь.
Стоя на грязной тропинке рядом с дорогой, я думал о том, почему не придержал свой рот закрытым, ведь намеревался же попросить водителя подождать немного. Теперь, если я действительно найду Веронику, у меня будут проблемы с тем, как отсюда выбраться. Черт бы побрал меня и мой умный язык, подумал я. Бедный ублюдок всего лишь старался услужить. Но в одном он ошибался: дальше по Кобенцльгассе было открыто кафе. Я решил, что если меня застрелят, то пусть уж не на голодный желудок.
Кафе оказалось уютным местечком, если только вам нравятся чучела. Я сел под чучелом ласки, уставившейся на меня глазами-бусинками, которая, похоже, при жизни болела сибирской язвой, и стал ждать, пока владелец плохо набитых чучел не притащится к моему столу.
– Да благословит вас Господь, сэр, – сказал он. – Чудесное утро.
Я отшатнулся от его дыхания, скорее напоминавшего винные пары.
– Вы, как видно, уже им наслаждаетесь, – сказал я, снова давая волю своему умному языку.
Он непонимающе пожал плечами и принял у меня заказ.
Пятишиллинговый венский завтрак, который я в одно мгновение проглотил, имел такой вкус, будто его готовил чучельник в свободное от основной работы время: в кофе плавала гуща, булочка была почти такой же свежести, как и кусок слоновой кости, а яйцо таким твердым, словно его принесли из каменоломни. Но я съел все это. В голове у меня было столько всего, что я, возможно, съел бы и ласку, если бы ее усадили на кусочек жареного хлеба.
Выйдя из кафе, я некоторое время шел по дороге, потом перелез через стену в виноградник Артура Небе.
Вокруг – ни души. Виноградные лозы, посаженные аккуратными рядами, были еще молодыми и едва доходили мне до колен. Там и сям на высоких тележках располагались устройства, похожие на заброшенные реактивные двигатели, но это оказались горелки быстрого действия, которые использовались по ночам во время заморозков, чтобы защитить побеги. Они и сейчас еще не успели остыть. На поле площадью около ста квадратных метров едва ли можно было спрятаться. Я подумал, как Белински сможет разместить своих людей. Придется либо ползти на брюхе вдоль всего поля, либо держаться очень близко к стене, пробираясь вдоль нее к деревьям, что находятся сразу же за желтым домом и его хозяйственными постройками.
Добравшись до деревьев, я затаился, стараясь обнаружить хоть какие-нибудь признаки жизни, однако ничего такого не заметил и медленно пошел вперед, пока не услышал голоса. Рядом с самым большим наполовину обшитым досками строением, похожим на сарай, стояли и разговаривали два незнакомых мне человека. У каждого за спиной виднелся металлический ранец, резиновым шлангом соединенный с длинной тонкой металлической трубкой, которую они держали в руках, – какое-то хитроумное приспособление для опрыскивания растений.
Наконец они закончили беседовать и пошли в противоположный конец виноградника, будто бы для того, чтобы начать свою атаку на бактерии, грибы и насекомых, которые не давали развиваться растениям.
Я подождал, пока они не удалились на изрядное расстояние, только потом покинул свое укрытие под деревьями и вошел в сарай.
Запах прокисших фруктов ударил мне в нос. Большие дубовые чаны и баки расположились под открытыми балками потолка, словно огромные сыры. Я прошел по каменному полу из конца в конец помещения и, выйдя с другой стороны, натолкнулся на дверь в следующее строение, расположенное под прямым углом к дому.
Эта вторая хозяйственная постройка была забита сотнями дубовых бочек, лежащих на боку, точно в ожидании, когда придут гигантские сенбернары и соберут их. Вниз, в темноту, вела лестница. Казалось, это весьма подходящее место для тюрьмы, поэтому я включил свет и спустился, чтобы все осмотреть. Но моему взору предстали только тысячи бутылок вина, каждая полка была снабжена маленькой доской с написанными мелом номерами, которые, должно быть, для кого-то что-либо означали. Я вернулся наверх, выключил свет и остановился подле окна. Судя по всему, Вероника находилась в доме.
Мне был хорошо виден маленький, мощенный булыжником двор, который находился к западу от дома. Напротив открытой двери сидел, таращась на меня, здоровенный черный кот. Рядом с дверью находилось окно строения, очень похожего на кухню. На подоконнике виднелся какой-то большой блестящий предмет: то ли горшок, то ли чайник. Через некоторое время кот медленно подошел к окну, возле которого я стоял, и громко замяукал. Одну или две секунды он смотрел на меня своими зелеными глазищами, а потом без видимой причины убежал. Я, продолжая наблюдать за кухонной дверью и окном, через несколько минут решился покинуть комнату с бочками и пошел через двор.
