На кладбище Невинных (СИ) - Михайлова Ольга Николаевна (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Сатана двоился, троился, и вот стал шестиликим.
Господи, как он был глуп, как наивен, как слеп! Сколь мало способен был постичь, сколь мало видел и понимал! Жоэль презирал себя и корил, но что толку в бессмысленных укорах? Риго заметил, что аббат не убит увиденным, не потрясён, а скорее, сотрясён до основ в чём-то сокровенном. Он почти угадал. Нечеловеческим усилием воли Жоэль, заметив обеспокоенные взгляды полицейских и Леру, снова сумел обрести хотя бы внешнее спокойствие. Вопрос же, заданный им Риго, был вызван не потрясением, но желанием просто проверить свою догадку.
— Вы говорили… один мозг. Выходит, вы ошиблись, Филибер?
Полицейский уверенно покачал головой.
— Думаю, что нет. Это задумал один. Тот, кто сидел на возвышении. Тибальдо ди Гримальди. Правда, я сам его в расчёт не брал.
— Я тоже, — печально обронил де Сен-Северен.
Корвиль остервенело ел, Риго тоже чувствовал голод, но аббат едва сумел сделать несколько глотков вина.
Тут уже начало светать, и Филибер Риго вместе с Корвилем откланялись — нужно было обнаружить осквернённый труп, известить начальство, произвести аресты. Риго ликовал. На сей раз негодяям не выбраться.
Похищение и предумышленное насилие, волшебство и магия, лишение свободы девиц в силу lettres de cachet, — ордонанс орлеанский и ордонанс блуасский, изнасилование, убийство, преступление против природы, ордонанс Карла IX, 1566 года, ордонанс Людовика XIV, 1679 года, святотатство с профанацией священных вещей по эдикту Карла IX, 1561 года и эдикт Людовика XV, 1723 года! Три наинадёжнейших свидетеля. Это тянуло на семь смертных приговоров.
Аббат никакого ликования не испытывал. Остатка его душевных и телесных сил хватило лишь на то, чтобы добраться до дома, два раза чуть не свалившись от слабости с Нуара. На пороге дома его встретили, выскочив навстречу, испуганный Нотамбуло с взъерошенной шерстью и вздыбленным хвостом, и бледный от ужаса Франческо Галициано. За двадцать пять лет на службе у господина, которого он знал с пятилетнего возраста, тот впервые не пришёл ночевать. Дворецкий извёлся от беспокойства — не случилось ли чего с отцом Жоэлем? Не подвергся ли он нападению лихих людей? Не совратила ли его с путей истинных женщина? Жив ли он, Господи? Всю ночь Галициано не смыкал глаз, Полуночник тоже метался по гостиной и ничего не ел, крутился волчком по постели, где не находил хозяина и душераздирающе мяукал, чем только усугублял горестные опасения Франческо.
Теперь Галициано возликовал, увидя аббата живым и невредимым. Но вскоре вновь заволновался. Господин отказался завтракать, не мог смотреть на еду, жаловался на тошноту и дрожь в коленях, на боли за грудиной и сердцебиение. От его плаща шёл едкий запах голубиного помёта. Слуга никогда бы не позволил себе такого вопроса, но лицо аббата, бледное, с тёмными кругами вокруг глаз, поразило его.
— Простите, мессир Джоэлино, но… вас… вас не совратили ли… с путей Господних?
Аббат поднял на Галициано исполненные мукой глаза. Поймал его обеспокоенный и удручённый взгляд. Тяжко вздохнул, но через силу улыбнулся.
— Один из святых отцов как-то сказал о себе, что хоть жены он и не познал, но не может называться девственником. Вот и я, Галициано, сегодня невинность потерял… хоть к женщине не прикоснулся. Невинность души. Но, Боже мой, какая боль. — Слуга внимательно взглянул на господина, и, как показалось Жоэлю, что-то понял. Во всяком случае, через четверть часа отец Жоэль уже отмокал от ночного кошмара в горячей ванне и парах кипарисового масла, его мыли как ребёнка, потом он оказался в постели, где ему, полусонному, расчесали волосы, натянули ночной колпак и укрыли, подоткнув со всех сторон тёплым одеялом. Ликующе мурлыкая и усыпляя хозяина, рядом пристроился Полуночник. В камине весело трещали дрова, часы отбили, кажется, десять утра.
Аббат наконец провалился в бездонный колодец пустого сна — без сновидений и кошмаров.
Глава 7
«… рядом с ним полгода находился настоящий гений зла…»
… Проснулся он, разбуженный вознёй в гостиной. Вечерело. Аббат разобрал, что Галициано препирается с кем-то и полон решимости не пропустить в спальню господина нежелательных визитёров. Жоэль поморщился, заметив, что отлежал себе руку, и, потянувшись, стал прислушиваться. Резко поднялся, разобрав голоса Бенуа де Шавана и Анри де Кастаньяка. Торопливо натянул на пижаму халат и остановился на пороге.
Бенуа сидел в кресле и выговаривал Франческо, что тот просто обязан разбудить аббата, — слишком важные новости они принесли. Галициано возражал. Нет ничего важнее сна его господина. Анри недоумевал: чего это отцу Жоэлю вздумалось спать среди бела дня, ради всего святого? Ведь всенощной не было… Аргумент дворецкого был убийственен. Его господин для него — первый после Господа Бога! Если ему желательно было поменять день и ночь местами — такова его воля.
Сен-Северен вошёл в гостиную, Анри и Бенуа кинулись к нему.
— Господи, Жоэль, если бы вы знали, что произошло! Общество в шоке! Погибла Мадлен де Жувеналь! Полиция задержала Камиля д'Авранжа, Бриана де Шомона, Шарля де Руайана, Реми де Шатегонтье, и, вы только подумайте, Тибальдо ди Гримальди и герцога Габриэля де Конти! Полицейские утверждают, что все они причастны к этому делу! Говорят, что располагают всеми необходимыми уликами и свидетелями для обвинения. Маркиза просто упала в обморок, графиня де Верней почему-то всё беспокоилась о вас, а все остальные полчаса просто слово вымолвить не могли.
Анри де Кастаньяк поспешил успокоить священника.
— Это, конечно же, недоразумение, но откуда-то просочился странный слух, что на преступников вывели именно вы, и что вы же — один из главных свидетелей обвинения, и наговорят же…
Аббат поднял глаза на гостей и тут заметил потрясённый взгляд Галициано.
— Так… стало быть… вы… вы ночью… выследили Сатану?
Сен-Северен сморщил нос и развёл руками.
— Имел глупость и несчастье, Франческо.
Его гости изумлённо переглянулись.
— Так это не вздорные слухи? Господи! Как же это? Ну, рассказывайте же!
Но отцу Жоэлю меньше всего хотелось вспоминать ужасы минувшей ночи. Он наконец-то проголодался и, заявив гостям, что они ещё устанут слушать эти рассказы, предложил им совместную трапезу. От застолья оба в один голос отказались, но преследовали аббата просьбами поведать о случившемся до тех пор, пока не доняли его. Он коротко рассказал о ночных событиях, стараясь не столько изложить свои мысли, сколько просто пересказать слова Риго Леру. Единственный, на кого рассказ аббата не произвёл ни малейшего впечатления, был Полуночник, мирно спавший в кресле. Галициано, при мысли, что довелось вынести его любимому господину, едва не лишился чувств, Бенуа, поняв, какой опасности подвергались его сестра и Стефани, побелел до синевы. Анри де Кастаньяк выслушал страшное повествование с судорожной, застывшей на губах улыбкой, перекосившей лицо. Жоэль понимал, что он представлял на месте несчастной Мадлен Люсиль де Валье, и всё, что смог — усилием воли унять дрожь в коленях, но не справился с трясущимися руками. Он был до трепета ошарашен, при этом его изумление выразилось весьма лаконично.
— Тибальдо ди Гримальди?
Аббат помнил потрясение, которое испытал сам на чердаке чёртового дома, поняв, что на самом деле подразумевал утончённый ценитель искусства, просвещённый патриций и тонкий мистик под «влечением к потустороннему» и что называл «сакральным союзом со смертью». «Его мистика — холодна и отстранённа, это не жар страсти, но единение с покоем…»
Жоэль понимал и ужас Анри, осмыслившего, как он стоял перед убийцей и просил ключ от дома его жертвы.
… Не он один ощущал это. Старуха Анриетт де Верней была потрясена не меньше, хоть и скрывала произведённое на неё этой новостью впечатление под язвительными насмешками — и над собой, и над аббатом.
— Я, признаюсь, ничуть не удивлена похождениями моего дорогого племянничка и его дружка-фенхеля. Д'Авранж никогда не внушал мне доверия, толстый обжора де Конти — тоже, а одного взгляда на кривое рыло Шатегонтье хватало, чтобы понять, что несть гадости, на которую этот пакостник не был бы способен. Это труха, прах и пепел. Но Тибальдо!..
