Сокол и Ласточка - Акунин Борис (книги .TXT) 📗

Я уже знал, что такое «заплести косичку». Это значило срезать нос флагману, обойдя его под сорокапятиградусным бакштагом и оказаться к нему правым бортом, орудия которого заряжены книппелями, то есть сдвоенными ядрами. Потопить огромное судно Грей не надеялся, но рассчитывал его обездвижить.

— Высокий прицел! — орал в кожаный рупор старший помощник. — По гроту цель, ребята, по гроту!

Полуголые канониры, обнявшись со своими медными пушками, наводили их на главную мачту линейного корабля. При встречном движении, да с учётом качки такой прицел требовал виртуозного мастерства. Но пушкари на «Русалке» были на подбор, каждого лорд Руперт испытывал лично. Орудийная прислуга, не теряя времени, перебежала на другую сторону — перезаряжать пушки левого борта.

Главный канонир влез на ванты с платком в руке, чтобы подать сигнал к залпу. Взгляды батарейных командиров были прикованы к этому лоскутку материи.

— Не подпускайте слишком близко! — крикнул капитан, но артиллерист лишь досадливо дёрнул плечом: сам знаю.

Я понял: Грей хочет нанести упреждающий удар, пока картечь «Консепсьона» не ополовинила команду.

Сердце моё чуть не выскакивало из груди. Я непроизвольно потряхивал крыльями, и это, очевидно, мешало капитану сосредоточиться.

— Ну-ка, дружище, найди себе насест поудобней, — рассеянно сказал лорд Руперт, мягко взял меня и подкинул кверху.

Я не обиделся — наоборот. Сконфузился, что доставил ему неудобство. С нижнего рея мне было видно ещё лучше.

— А вот и дон адмирал, — промурлыкал Грей, разглядывая в трубу нарядных офицеров на квартердеке испанца.

Он снова поклонился, как давеча капитану злосчастного «Идальго».

Высокий человек в шляпе с золотым позументом ответил таким же учтивым поклоном и даже сдвинул ладони, словно аплодируя — надо думать, выразил своё восхищение победой над корветом и изяществом произведённого манёвра.

Артиллерист махнул платком, когда бушприт «Консепсьона» оказался на одном уровне с нашим.

Грянули пушки. Скреплённые цепями ядра с ужасающим визгом и свистом рассекли воздух. Треснули разорванные канаты, полопались паруса, захрустело дерево. Высоченная мачта линейного корабля, переломившись у самого основания, сшибла набок бизань и накрыла палубу со шканцев до самой кормы, так что адмирал и его штаб скрылись под пузырящимся гротом.

Две мачты из трёх! Какая удача!

Но ответному залпу это помешать не могло.

Стыжусь признаться, но за секунду до того, как высокий борт флагмана изрыгнул дым и пламя, я взлетел повыше. Это произошло само собой — толчок страха будто подбросил меня вверх.

Внизу по палубе «Русалки» словно прошлась невидимая коса. Повсюду валились люди, летела щепа, визжали рикошеты.

Я видел, как первого помощника отшвырнуло и ударило о мачту. Прямо подо мной с вант упал главный канонир, из-под него стала растекаться рубиновая лужа, а поскольку в миг «нидзи» я видел этого человека глазами Грея, мне померещилось, что разливается драгоценный кларет многолетней выдержки.

Мало кто из марсовых и орудийной прислуги остался на ногах после этого убийственного урагана. Но, по чудесному капризу судьбы, буря не тронула тех, кто стоял на квартердеке.

Мой капитан как ни в чём не бывало крикнул старшему рулевому:

— Мистер Драйфорд, два румба к норду! Второго помощника сюда! Продолжаем манёвр!

Снизу выскочил второй лейтенант Сильвертон (солодовое виски двадцатилетней выдержки) и оглушительным голосом созвал уцелевших.

Теперь «Русалке» предстояло «заплести косичку», повернув под углом в 90 градусов, и оказаться почти прямо против ветра.

— Отставить! — приказал капитан поредевшим пушкарям, возившимся с орудиями левого борта. — Все на реи!

Мне тоже было ясно, что сделать и то, и другое — то есть перезарядить пушки и обрасопить паруса — уменьшившейся вторе команде не под силу. Лорд Руперт выбрал паруса, но на что он рассчитывал? Даже если фрегат успеет обойти третьего испанца, стрелять будет нечем!

Матросы натянули брасы, поворачивая реи, чтоб поймать как можно больше крутого бейдевинда. «Русалка», которая поначалу едва двигалась на новом галсе, понемногу набирала скорость, и я увидел, что мы еле-еле успеваем срезать нос «Сант-Яго». Но что проку?

— Мистер Сильвертон, вы знаете, что делать! — звонким голосом сказал Грей. Его загорелое лицо светилось азартной улыбкой.

— Так точно, милорд!

Помощник бросился к невысокой кабине, пристроенной к основанию грота. Я полагал, что там хранятся канатные бухты или запасные паруса, но Сильвертон с двумя людьми выкатили оттуда тяжёлую металлическую бочку на колёсиках. Для них в настил палубы были врезаны медные желобки, я их заметил только теперь. К верхушке загадочного сооружения была присоединена помпа и брезентовая кишка с железным раструбом.

Я захлопал глазами, роясь в книге нашей с капитаном памяти, и оттуда выскочило словосочетание «китайская смесь».

В бочке была горючая жидкость!

В одной старинной книге я читал, что на кораблях византийской империи имелись специальные приспособления, которые могли выкидывать на сотню шагов жидкий «греческий огонь», поджигавший вражеские суда. Потушить его водой было невозможно. Примерно по тому же рецепту изготавливалась и «китайская смесь», на которую сейчас делал свою последнюю ставку капитан «Русалки».

Для того, чтобы пылающая струя достала до неприятеля, нужно было пройти вплотную к «Сант-Яго». Этим сейчас и был озабочен лорд Руперт, вполголоса отдавая рулевым указания.

А на испанце уже изготовились к сближению. Тот, кто командовал «Сант-Яго», не сомневался в победе и не хотел зря портить вражеский корабль, уже почитая его верной добычей. Поэтому к пушечному залпу он не готовился. Весь экипаж собрался наверху. Матросы сгрудились на носу с абордажными крюками, саблями и топорами; на шканцах трёхступенчатой шеренгой выстроились солдаты, целя в нас из ружей. А капитан — должно быть, отменный стрелок — лично наводил вертлюжную пушку с длинным и тонким, как комариное жало, стволом. Целил он не куда-нибудь, а прямо в лорда Грея, да и половина ружейных стволов тоже была направлена на наш квартердек.

Двое подручных мистера Сильвертона качали насос, повышая давление в бочке. Они были в относительной безопасности, прикрытые её прочным корпусом, но сам лейтенант с шлангом в руках был весь на виду — он стоял у самого борта.

Только б он успел выпустить огненную струю до того, как грянет залп! Только бы «Русалка» успела подойти достаточно близко!

Вдруг я заметил, что ору во весь клюв от ужаса и восторга.

Какой бой, ах какой бой!

— Не спешите, мистер Сильвертон! Только наверняка! Ветер крепчает! — крикнул лорд Руперт, отталкивая негритёнка, совавшего ему шлем и кирасу. — Сдует струю — спалим сами себя!

Каску он всё-таки надел — по-моему, лишь для того, чтобы отвязаться от арапчонка. Доспех же нацепил на мальчишку, который от этого стал похож на детёныша гигантской черепахи (я видел таких на Галапагосах).

Потом — это, на мой вкус, уж было чересчур — лорд Руперт поклонился испанскому капитану, целившему в него из своей гнусной пушчонки. Тот издевательски послал Грею воздушный поцелуй и махнул шляпой.

На «Сант-Яго» ударил барабан.

Сейчас прозвучит команда «огонь!» Боже, мы не успели…

Не знаю, что тут со мной произошло. Должно быть, помрачение рассудка. Или просветление души (подозреваю, что в некоторых случаях это то же самое).

Я сорвался со своего наблюдательного пункта, где находился в относительной безопасности, слетел вниз и сел на шлем Руперта, растопырив крылья. Издали, наверное, я был похож на чёрно-красный плюмаж.

Нет, Грей не стал моим питомцем. Я однолюб, я не изменяю тому, кого судьба выбрала в напарники моей душе. С Летицией я не расстанусь till death us do part, [29] как говорят при венчании. Мой иррациональный порыв был вызван надеждой, что обитающий во мне мансэй, дар полной жизни, убережёт капитана от гибели. Конечно, суеверия — глупость, однако же я неоднократно убеждался, что…