Мыс Чёрных сов - Лобусова Ирина (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
Однако боевые дельфины могли не только обнаруживать вражеских диверсантов. Способность дельфинов успешно искать потерянные предметы просто поражала. Они могли находить даже болты и гайки, показанные им когда-то, а затем разбросанные по дну. Поэтому афалины могли искать мины и утраченное оружие.
Потеряв ход и не взорвавшись, торпеда могла зарыться в глубокий ил, и обнаружить ее было практически невозможно. Здесь тоже использовали дельфинов.
У афалин имеется прекрасный акустический радар. При этом он намного совершеннее всех технических устройств подобного характера, что уже существовали в военной технике в 1938 году. При помощи своего природного эхолокатора животные могли не только находить самую мелкую рыбу в воде, но и заглядывать под землю до полуметровой глубины. И при этом они еще безошибочно определяли, из чего сделан затонувший объект: из дерева, металла, бетона, меди.
На практике это выглядело следующим образом. Дельфинам на морды надевали рюкзаки, где были буйки с якорями. Обнаружив потерянную торпеду, они подплывали к ней, тыкались носом в грунт и оставляли буек с якорем, который разматывался и поднимался на поверхность. А дальше водолазы забирали торпеду. Словом, успехи дельфинов поражали.
— Что делает в Затоке твой друг, что его туда привело? — спросила Зина в лоб, внимательно выслушав рассказ.
— Смерть трех дельфинов. Это были афалины из Севастопольской лаборатории, боевые дельфины. Они исчезли при загадочных обстоятельствах и появились здесь, в Затоке, уже мертвыми.
— Известна причина их смерти?
— Да. Мой друг установил. Дельфинов отравили амфетаминами. У них произошел разрыв сердца.
— Кто это сделал?
— Этого мне мой друг не сказал. Но, похоже, это самый важный момент во всей этой истории.
— Я знаю, — кивнула Зина, — я знаю, зачем отравили дельфинов и почему они появились в Затоке. И знаю, за что убили рыбака. Единственное, чего я пока не знаю — кто.
ГЛАВА 23
— Я не понимаю тебя, — Цимарис отступил на шаг назад, и в глазах его появилось выражение испуга, — вот так ты платишь людям, которые тебе помогают? Я боюсь тебя.
Зина проглотила горький комок в горле. В глазах Саши отчетливо читался страх. Он был прав, сто раз прав, она пугала людей, всех без исключения. Но сама не могла понять почему.
Что отталкивало мужчин — ее интеллект, непривычная для женщины сила, непохожесть на всех остальных? Зине вдруг подумалось, что мир устроен самым неправильным образом. Сложность пугает. Пугает, даже если ее можно объяснить. Мужчины ищут то, что попроще. Самое простое и понятное, к чему не надо прилагать усилий. А это — явно не она.
И вот теперь — Саша, страх в его глазах, непонимание. А ведь она всего лишь пыталась его спасти! Он был ее единственным другом. И вот теперь она теряла его, запутавшись в этой паутине, сотканной из чьих-то больных амбиций, ставших причиной непрекращающейся, жестокой лжи.
— Ты откроешь эту дверь и уйдешь, — Зина опустила глаза в пол, — а потом больше никогда не появишься в моей жизни. Извини, но это единственное, что я могу тебе сказать.
— Никогда не появлюсь в твоей жизни? — повторил Саша, делая упор на каждое слово. — Вот так ты платишь за дружбу?
— Ты не понимаешь, — голос ее сорвался, и она закашлялась. — Ты даже не понимаешь, чем я плачу.
— Я не буду открывать эту дверь. Я вообще не хочу больше тебе помогать.
— Ты должен, — Зина отвела глаза в сторону, она ненавидела саму себя.
— Должен? — Цимарис усмехнулся. — Ну нет. Так не просят о помощи. Так с друзьями не поступают. Мы все время были вместе, а ты даже не хочешь ничего объяснить. Не буду я ничего открывать.
— Тогда тебя арестуют, — спокойно сказала Зина. — Я напишу донос на тебя.
— Ты? Ты… — Саша грязно выругался, и для Зины это было так, словно он ударил ее по лицу, она даже вжала голову в плечи, будто спасаясь от этого воображаемого удара. — Хорошо, я сделаю, как ты хочешь. Открою дверь той квартиры, затем развернусь и больше никогда в жизни не подойду к тебе. Ты меня не увидишь.
— Прости, — вырвалось у Зины, но он уже не слышал ее, уходя прочь по коридору медицинского института.
Скверик на Софиевской стал временным прибежищем Зины. На следующее утро после того, как она пережила свой очередной, но очень ожидаемый удар, она стояла напротив парадной Маринова ровно в восемь часов. Ждать пришлось всего полчаса.
Автомобиль подъехал в 8. 30, из парадной вышел Маринов, в морской форме, с портфелем для документов в руке, и, как ни в чем не бывало, уселся в автомобиль. Лоры Барг с ним не было. Очевидно, она ушла ночью.
Маринов солгал. Он не уезжал ни в какую командировку, даже не собирался. Впрочем, Зина и не сомневалась в этом.
На следующее утро повторилось то же самое. Тогда Зина и составила свой план. Она позвонила Цимарису. Саша был единственным человеком, способным открыть дверь квартиры Маринова. Его квартиру надо было обыскать, пока Анатолий находился на работе.
Однако самым важным было обезопасить Сашу. Сделать так, чтобы он перестал лезть в эту историю. Зина прекрасно понимала, что вступает на очень зыбкую почву, и для Саши существует реальная, серьезная опасность.
Где-то в городе находился убийца, который расправлялся с жертвами с ужасающей жестокостью. Этот убийца был членом диверсионной группы, работающей в глубоком тылу. Зина не сомневалась ни секунды, что и Маринов был членом этой диверсионной организации. А значит, все было опасно, Саша был под угрозой, как и она сама.
Но если Зине на опасность было плевать, сама она даже не думала об этом, то рисковать жизнью Цима-риса не могла. А потому ей пришлось поступить так жестоко. Только вот Саша этого не понимал.
На третий день после той страшной ночи, ровно в 11 утра Зина и Цимарис стояли перед квартирой Маринова. На лестничной клетке была абсолютная тишина.
— Не уверен, что смогу справиться с таким замком, — Саша посерьезнел, рассмотрев конструкцию на входной двери.
— Ты должен, — строго сказала Зина.
Достав из кармана связку каких-то ключей странной формы, Цимарис принялся колдовать над замком.
— Что это такое? — не выдержала Зина.
— Отмычки. Самые настоящие воровские отмычки, — зло хмыкнул Саша, — позаимствовал у знакомого для сегодняшнего дня.
— Чего ты так боишься, ареста? — не выдержала Зина и, увидев, как изменилось его лицо, тут же выругала себя, что не умеет держать язык за зубами — страшная ее беда.
— Нет, — Цимарис бросил на нее крайне недоброжелательный взгляд, — боюсь, ты этого не поймешь.
В замке что-то хрустнуло. Дверь приоткрылась.
— Ну вот и все, — Саша сложил свои инструменты, даже не глядя на нее, — прощай.
— Подожди! — Зина не выдержала, когда он подошел к лестнице. — Не уходи вот так! Ты же мой единственный друг! Ты просто не понимаешь, что я тебя спасла! Лучше, если я одна войду в эту квартиру. Так надо. Ты должен жить.
Саша стоял к ней спиной, даже не обернувшись на ее слова. И Зина вдруг поняла, что сделала очень страшную ошибку, может, самую роковую ошибку в своей жизни, так обидев этого человека. Слезы задрожали в ее глазах.
— Саша, пожалуйста, — Крестовская больше не могла сдерживаться, и слезы, ничем не сдерживаемые, потекли по ее щекам, — ты мой единственный друг…
— Не звони мне больше, — не обернувшись, Цимарис стал спускаться по лестнице.
В кабинете на письменном столе Маринова был такой же беспорядок, как и всегда, но Зина не стала копаться в бумагах, которые лежали сверху. Ее больше интересовали папки, которые находились в ящиках стола.
К счастью, они не запирались на ключ. Зина вынимала их один за другим из пазов, тщательно осматривая все, что находилось внутри. А затем аккуратно ставила на пол.
Прошло около часа. Она внимательно осмотрела каждую бумажку, однако ничего интересного не нашла. Зина задумалась. Неужели она напрасно влезла в эту квартиру и поссорилась с Сашей? Такого быть не могло. Должны же существовать какие-то секретные документы!
