Бундори - Роулэнд Лора Джо (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt) 📗
Сано во все глаза смотрел на человека, которому поклялся служить.
Цунаёси, пятый сёгун из рода Токугава, восседал на мягких подушках, одетый в яркое шелковое кимоно, отливавшее на складках золотым, коричневым и розовым цветами. Поверх кимоно красовался черный хитон с широкими плечами. На голове у сёгуна была цилиндрическая шапочка. В руках он держал закрытый веер. Сёгун улыбался и время от времени качал под музыку головой. Цунаёси, как слышал Сано, покровительствовал театру Но. Правитель, казалось, не замечал выражения скуки на лицах у десяти придворных, вынужденных смотреть постановку, стоя на коленях справа и слева от его помоста.
Сано ощутил некоторое удивление, поскольку забыл, что Цунаёси, маленький, добродушный с виду, в сорок три года выглядит таким старым. Сано напомнил себе, что перед ним потомок великого Иэясу Токугавы, менее сотни лет назад одержавшего победу над многочисленными враждующими кланами и объединившего страну. Цунаёси пользовался властью по наследству. Его слово — закон, он распоряжается жизнью и смертью своих подданных.
По мосткам, которые вели к занавешенным дверям раздевалки, спустился юный актер с мечом в руках. На нем были парик из длинных распущенных волос, высокая черная шапка, черное парчовое кимоно и широкая алая юбка с глубокими разрезами. Заняв место в левой передней части сцены, он начал исполнять медленный стилизованный танец и петь:
Давным-давно.
Влекомый земным бесчестием,
Я призраком явился
В то место, где умер,
Приняв обличье, которое имел,
Когда жил на земле,
Чтобы рассказать спящему монаху
Свою историю, произошедшую давным-давно.
Сано узнал пьесу «Таданори», написанную почти три столетия тому назад великим драматургом Дзэами Мотокиё. Таданори, правитель Сацумы, являлся воином-поэтом из клана Хэйкэ. Когда в императорском дворце стали составлять антологию поэзии знаменитых авторов, туда включили одно из стихотворений Таданори, не указав при этом автора, поскольку Хэйкэ считались мятежниками. Таданори погиб в сражении, сожалея, что его имя осталось неизвестным. В пьесе призрак рассказывает странствующему монаху о себе, чтобы его не забывали как поэта.
Мое стихотворение было выбрано для Великой книги,
Но, увы! Из-за недовольства повелителя
Под ним нет моего...
Сёгун громко ударил веером по помосту. Актер прервал мелодекламацию на полуслове и сбился с танцевального ритма.
— Нужно не так! — крикнул Токугава Цунаёси. — Нужно вот так!
Он пропел несколько строк слабым, тонким голосом. По мнению Сано, разницы между исполнением стихов не было, однако присутствующие одобрительно зашептались.
— Ничего-ничего, э-э, можешь идти. Следующий!
Актер спрыгнул со сцены. Музыка заиграла снова, и другой актер начал спускаться по мосткам. Теперь Сано понимал: это не постановка профессиональной труппы сёгуна, а прослушивание тех новичков из семей, управлявших провинциями страны, которым выпала честь удовлетворять вкус правителя к развлечениям. Вдруг Сано посетила ужасная мысль: а не хочет ли Цунаёси прослушать и его? Картины подвигов, сопряженных с великой отвагой, потускнели, и он неосознанно сделал шаг назад. Но сёгун подал знак рукой.
— А, сёсакан Сано, — сказал Токугава Цунаёси. — Подойдите. — Повернулся к актерам и музыкантам. — А вы уходите и ждите, когда вас позовут.
Люди на сцене поклонились и направились по мосткам к раздевалке. Сано, чувствуя неловкость под любопытными взглядами, пересек дворик и встал на колени перед помостом.
— Ожидаю приказаний вашего превосходительства, — сказал он, низко кланяясь. Лоб и руки коснулись земли.
— Встаньте и подойдите ближе, — приказал сёгун.
Сано приблизился. Он напряг ноги, унимая дрожь в коленях, они задрожали, едва сёгун обратил на него внимание. Осмелившись прямо взглянуть на Цунаёси, Сано не удивился тому, что правитель его не узнает, что тонкое, аристократическое лицо озадаченно поморщилось. Если даже он сам забыл, как выглядит Цунаёси, то где уж великому правителю помнить его.
— Что ж, э-э, — сказал Цунаёси. — Похоже, вы самурай, который обладает достаточными физическими и умственными способностями, чтобы выполнить мое поручение. Решительно не понимаю, почему я до сих пор не воспользовался вашей службой.
Приближенные зашептались, он глянул на них.
— Теперь я исправлю оплошность, — обронил Цунаёси. — Прошлой ночью был убит Каибара Тодзю. Ему отсекли голову и сделали из нее, э-э, военный трофей.
Характер преступления, а также личность убитого поразили Сано. Отсечение головы у поверженного противника являлось военной традицией и, как правило, не практиковалось в мирное время. Каибара Тодзю был наследственным вассалом рода Токугава, одним из тех, чьи предки служили сёгунам в течение многих лет и традиционно занимали почетные должности в обширной империи. И все-таки не столько новость взволновала Сано, сколько мысль, что сёгун именно ему собирается поручить расследование убийства. Слишком много жизней было поломано или погублено, когда он занимался предыдущим, единственным своим расследованием. Интерес в Сано разгорелся. Приятное ощущение сладостной тревоги впервые за последние месяцы взбодрило его. Недолгая полицейская карьера породила бессознательную тягу к опасности и приключениям. К тому же в Сано всегда жило стремление искать и находить истину. В последнее время у него не было возможности утолять эту страсть. Но теперь...
— Бундори обнаружили, э-э... — Лицо сёгуна сморщилось, изображая напряженную думу.
— На пожарной вышке в торговом районе Нихонбаси, на аптекарской улице, ваше превосходительство. — Зашелестели шелковые наряды. Сёгун и слуги повернулись на звук мужского голоса, донесшегося из глубины помещения.
Проследив за их взглядами, Сано заметил канцлера Янагисаву Ёсиясу, стоявшего за помостом. Любопытство Сано возросло. Об этом человеке он много слышал, но видел всего один раз.
Сочетание в Янагисаве рослости, подтянутости, величественной осанки и резких, но приятных черт лица создавало впечатление поразительной мужественной красоты. Читавшийся в глазах незаурядный ум заставлял все внимание сосредоточивать на лице и не замечать блестящих, модных нарядов. Ходили слухи, будто Янагисава, которому исполнилось тридцать два года и который стал протеже Цунаёси в двадцать лет, был и остается любовником сёгуна. Как бы там ни было, Янагисава, похоже, имеет большое влияние в бакуфу.
Янагисава встал на колени рядом с помостом, на почетном месте, ближе остальных к сёгуну. Подобострастные поклоны слуг и поспешность, с которой они очистили для него место, свидетельствовали о том, что этот человек обладает большой властью.
— Ваше превосходительство, — сказал он, поклонившись сёгуну.
Цунаёси приветливо улыбнулся:
— А, канцлер Янагисава. — В голосе послышались нотки облегчения, словно он обрадовался приходу того, кто обладал большими, чем он, знаниями. — Мы как раз обсуждаем неприятность, случившуюся прошлой ночью. Я решил поручить найти, э-э, убийцу моему новому сёсакану.
Янагисава бросил взгляд на Сано. Глаза под густыми изогнутыми бровями, большие и влажные, казались даже при солнечном свете совершенно черными, будто зрачки постоянно расширены. Блеснувшая в них враждебность потрясла Сано до глубины души. Чем он мог обидеть канцлера?
С появлением Янагисавы, почувствовал он, все, включая сёгуна, насторожились. Напряжение несколько ослабло, когда Янагисава учтиво сказал:
— Мудрое решение, ваше превосходительство.
Одобрение вроде бы доставило сёгуну удовольствие, а слуги выглядели благодарными за то, что все обошлось без конфликта. Присутствующие вздохнули с облегчением и поудобнее устроились на коленях. Несколько увереннее почувствовал себя и Сано. Несмотря на первое впечатление, Янагисава казался искренним. Он даже наградил Сано улыбкой, угол красиво очерченного рта приподнялся.
