Тринадцатая ночь - Гордон Алан (книги онлайн без регистрации .txt) 📗

Бобо тихо рассмеялся.

— Да, похоже на то, — согласился он. — Итак, что же мы будем делать? Если Мальволио тут ни при чем, то дело, в сущности, не касается гильдии. Мы можем просто отказаться от этого задания и с достоинством слинять отсюда.

— Нет, — сказал я. — Надо еще схватить злодея. Или следовало сказать «злодейку»?

Он невозмутимо кивнул.

— Тогда, может быть, стоит разузнать побольше об этом Алефе?

Я встал и протянул руку. Он пожал ее.

— Извини, что я втянул тебя во все это, — сказал я. — Из-за меня мы теперь переселились, вероятно, в самое опасное для нас место. С тобой все будет в порядке?

— Я надеюсь, — сказал он. — Ведь Виола думает, что мы ищем Мальволио. Да и вряд ли она решится на какие-то крутые меры прямо под собственной крышей. Но будьте осторожны в городе.

Я кивнул и отправился на конюшню. Зевс с надеждой взглянул на меня, когда я пошел за седлом.

— Вперед, мой старый грек, — сказал я. — Нам надо кое-что сделать.

Глава 14

Вняв моим увещеваниям, Зевс бежал мелкой рысью по берегу реки мимо бань, мимо причалов — туда, где пресные воды смешиваются с солеными. Обычно можно было легко найти перевозчика для переправы на южную дорогу, но эта зима оказалась достаточно ранней и холодной, чтобы заморозить всю реку, кроме узкой протоки посредине. Зевс ловко перепрыгнул ее, когда я предоставил ему свободу выбора.

Когда мы выехали на пустынную дорогу, я перестал сдерживать его порывы, и он полетел галопом мимо заснеженных полей и лугов, где редкие стада жавшихся друг к другу овец или коз пытались выкопать из-под снега замерзшие травы. Этот берег реки был более пологим, горы отступали дальше от моря, и здешние земледельцы, судя по пейзажу, не строили никаких укрытий. Меня никто не преследовал, да я и не волновался на сей счет. Все опасности поджидали меня впереди.

Южная дорога прижималась к морскому побережью, и ветер с такой силой взметал соленую водную пыль, что я промерз от нее гораздо больше, чем от самого мороза. Вскоре, к моей большой радости, поля в основном остались позади, сменившись рощами, которые все же обеспечивали известную защиту от ветра, несмотря на то что там росли аккуратные ряды оливковых деревьев, покойно дремлющих в ожидании весны. Я вновь перевел Зевса на рысь и начал приглядываться к растущим по сторонам дороги деревьям.

Последние два-три дня тут явно никто не проходил, но я искал следы более давнего путешествия. Хотя я не был настоящим лесником, однако частенько ночевал под деревьями и успел узнать их названия и особенности. Я не знал, что именно хочу найти, но понял бы это, если бы увидел нечто подходящее. Мы проехали неторопливо километров восемь-девять, и я старательно присматривался к сломанным веткам и малейшим нарушениям в покрывале опавшей листвы, но пока не обнаружил ничего особенного. Решив, что пора заканчивать прогулку, я повернул Зевса, и он потрусил обратно к городу.

Теперь у меня появилось время поразмыслить насчет обвинения в любви, брошенного в мой адрес синьором Бобо. Странная идея для шута, давно привыкшего скрывать свои чувства не только от других, но и от самого себя, однако она оказалась очевидной для моего наблюдательного напарника. Такие опасности представляет бытие без привычной маски. Черт бы побрал мое предательское лицо!

Я пел о любви, подсмеивался над любовью, сочинял длинные романтические поэмы для неудачливых поклонников с тугими кошелями, многократно разыгрывал могущественных и смиренных воздыхателей. Но самому влюбиться… В общем, я плохо себе представляю, что будет, если это случится. Кошка может смотреть на короля, а шут может любить герцогиню, но довольной при этом останется только кошка. Я должен был выполнить задание, когда она впервые появилась в Орсино в мужском платье, и теперь уж ничего не поделаешь.

— Что бы ты, мудрый грек, сказал по такому печальному случаю? — спросил я своего жеребца. — Если в легендах есть хоть крупица правды, то у тебя на сей счет гораздо более обширный опыт, чем у меня. Стоит ли мне переживать?

Зевс фыркнул, ответив разом на все мои слова. И тем не менее ответ мне понравился.

— Что ж, пусть так и будет, — сказал я ему да встречному ветру, и мы поехали быстрее в тишине, нарушаемой лишь приглушенным топотом копыт по снежной дороге.

Возле реки нас поджидал одинокий всадник. Это был Перун, его рука спокойно лежала на рукоятке меча, словно лаская ее, хотя, возможно, у меня разыгралось воображение. Я намеренно показал ему мои пустые руки, не желая давать ни малейшего повода для атаки.

— Я хотел послать человека проследить за вами, — сказал он. — Но потом передумал, вспомнив, на какой лошади вы отправились. Вы нашли то, что искали?

— Моего брата, вы имеете в виду? — ответил я.

Он пожал плечами.

— Прекрасно, допустим, вашего брата.

— Увы, нет. Но, учитывая, что я один, вы уже и сами догадались об этом. Вы не проводите меня обратно в город? Уверяю вас, на этой дороге вы ничего не найдете, а в такой морозный денек лучше не затягивать прогулку без особой надобности. Да и вечер уже на подходе.

Капитан вздохнул.

— Да, лучше я пошлю туда кого-нибудь завтра утром, — сказал он.

— Пожалуйста, поберегите свои силы. Там действительно нечего искать. Я не видел ничего достойного внимания, поверьте мне.

— Зрение зачастую подводит нас, герр Октавий. Я предпочел бы набирать к себе на службу одних слепцов, вот только они плохие следопыты.

Впервые, насколько мне помнилось, я рассмеялся в его присутствии. В почти дружелюбном молчании мы вернулись в Орсино, и капитан отсалютовал мне на прощание, когда наши пути разошлись.

Я отвел Зевса в дворцовую конюшню и хорошенько почистил скребницей, к его удивлению и удовольствию. Своенравное и очень упрямое создание. Очевидно, мы с ним одного поля ягоды. Войдя в свою комнату, я обнаружил записку, написанную в высшей степени аккуратным почерком, с просьбой составить герцогу компанию за шахматной доской.

Я нашел парнишку в большом зале, хорошо запомнившемся мне по былым приемам. На возвышении стояло массивное герцогское кресло, искусно вырезанное из эбенового дерева. Марк сидел под ним на ступеньках, пристально глядя через высокое узкое окно во внутренний двор.

Он встал, мы обменялись поклонами, и он пригласил меня к столику — богато отделанной вещице из алебастра и черного мрамора с шахматными фигурами, вырезанными из слоновой кости и эбенового дерева. Особенно хорошо смотрелись ладьи — чудесные изваяния слонов с башенками на спинах.

— Какими вы хотите играть, белыми или черными?

— Не буду злоупотреблять вашим гостеприимством и предоставлю решение судьбе, — сказал я и, взяв по пешке с каждой стороны, спрятал их за спиной.

Потом я вытянул сжатые в кулаки руки вперед, предлагая ему выбор. Марк стукнул по левой руке и выиграл белые.

— Ваш немецкий язык очень хорош, государь, — заметил я в ходе партии. — Должно быть, у вашей матушки способности к языкам.

— А вы знакомы с моей матерью? — спросил он.

— Нас лишь представили друг другу, — сказал я. — Но ее прекрасные способности к языкам широко известны. Ага, я понимаю, что вы задумали.

— Но сможете ли вы выпутаться из этого? — ликующе сказал Марк.

Я внимательно изучил ситуацию и протянул ему руку.

— Мастерская игра, государь.

Он пожал мне руку, но не отпустил ее, а слегка потянул на себя.

— Вы очень добры, — прошептал мальчик. — Вы позволили мне выиграть гораздо более тонко, чем тот шут сегодня днем. А теперь давайте сыграем по-настоящему. И не волнуйтесь. Если вы выиграете у меня, я обещаю, что не прикажу обезглавить вас.

Я усмехнулся.

— Теперь моя очередь играть белыми.

Мы вновь расставили фигуры и начали новую партию. Мальчик отлично играл и умудрился вскоре лишить меня всех преимуществ, которые давал мне цвет моих фигур. В конце концов дело кончилось ничьей.