Тайна царского фаворита - Хорватова Елена Викторовна (книги полностью бесплатно txt) 📗
Пока доктор занимался пациентами, Елена Сергеевна отвела сыскного агента в заброшенное крыло усадьбы, где предъявила ему обнаруженные накануне свежие следы проникновения неизвестного в дом.
Господин Стукалин чрезвычайно заинтересовался и осмотрел не только бальную залу и портретную галерею, но и все прочие помещения. Потом сыщик и Елена Сергеевна с видом заговорщиков производили некие загадочные манипуляции, в частности мешали гипсовый раствор, чтобы изготовить слепки следов, оставшихся под окнами на месте драки Салтыкова с ночным визитером (как ни странно, отметины ног на сырой земле до сих пор сохраняли четкость), и посыпали каким-то порошком обнаруженные в бальной зале отпечатки чужих ладоней.
Доктор же, завершив свои медицинские дела, с благодарностью принял предложение няни перекусить и выпить рюмочку-другую – хорошие вина по нынешним временам стали редкостью.
Но и после трапезы он не поторопился уехать, дожидаясь госпожу Хорватову, которая была не в силах оторваться от захватывающих сыщицких дел.
Анне пришлось пойти в парк, где Елена Сергеевна и Стукалин ползали на коленях, рассматривая в лупу следы конских копыт, и поторопить подругу.
– Леля, прости ради бога, что отвлекаю тебя от столь увлекательного занятия, но доктор хочет с тобой о чем-то поговорить. Меня это пугает! Неужели он поставил господину Салтыкову тяжелый диагноз и собирается нас об этом известить? Вдруг у Валентина переломаны ребра? Или открылось внутреннее кровотечение? От удара лошадиным копытом могут случиться разные беды. Боюсь, мы втянули штабс-капитана в опасные игры…
Как оказалось, переломов у Салтыкова доктор не обнаружил, хотя наличия трещины в ребре исключить не мог, и назначил тугие повязки на грудную клетку.
– Ну вот, мы все вчера сделали правильно, – удовлетворенно кивнула Леля. – Я так и знала, что повязка не помешает. Теперь бедняге Валентину нужен особый уход и постоянная сестра милосердия. Поскольку в Гиреево завтра приезжает новая девушка вместо погибшей сестры Евгении, тебя, Анечка, я освобождаю от всех забот по гиреевской лечебнице и поручаю тебе здоровье штабс-капитана. Он заслужил, чтобы мы не бросили его на произвол судьбы.
Анна кивнула и почему-то залилась густой краской.
– Н-да-с, славно, славно, – улыбнулся доктор. – Теперь за жизнь штабс-капитана можно быть абсолютно спокойным. С такой очаровательной сестрой милосердия он быстро пойдет на поправку. Но я, любезнейшая Елена Сергеевна, желал бы поговорить с вами о другом пациенте. Меня весьма тревожит поручик Степанчиков, весьма…
На лице Лели отразилось сильное удивление.
– Степанчиков? А что с ним, доктор? Мне казалось, что поручик вполне окреп после ранения и только легкая хромота напоминает о его недуге. Неужели у него начались осложнения? Или рана открылась?
– Голубушка, никаких осложнений с раной у Степанчикова нет, я даже уверен, что и хромота станет со временем совсем незаметной. Органы движения обычно неплохо восстанавливаются после подобных повреждений. Дело в другом. Видите ли…
Доктор замолчал и осторожно покосился на Анну. Елена Сергеевна перехватила его взгляд.
– Секретов от Анны Афанасьевны в этом деле быть не может, – заметила она. – Не забудьте, что Анечка приняла на себя обязанности вашей помощницы по уходу за гиреевскими пациентами и вполне хорошо справлялась с этим делом.
Согласно кивнув, доктор продолжил:
– Так вот, о Степанчикове. М-да… Он так до конца и не оправился, но, как бы выразиться яснее… Недуг его не физический, а скорее душевный. Видите ли, война не прошла для него бесследно, и бедный юноша отчасти утратил ясность рассудка.
– Вы хотите сказать, немного тронулся? – удивленно переспросила Елена Сергеевна.
– Выражаясь вульгарным языком, да, – грустно ответил доктор. – Психиатрия – слишком тонкая сфера, тут нужен специалист, а я, как вы знаете, простой сельский врач общего профиля. Мне чаще доводилось лечить корь и скарлатину у здешних ребятишек… Ну, с огнестрельной раной я тоже худо-бедно справиться могу, кое-какой хирургический опыт имеется, а вот психические расстройства не в моей компетенции, сударыня. Тем не менее даже я сумел заметить у господина Степанчикова определенные странности, некоторую неадекватность, так сказать.
– Неадекватность? Несчастный Степанчиков! – воскликнула Елена Сергеевна. – Как горько, что война с ее жестокостью, кровью и грязью фатально сказывается на нервах фронтовиков. А мне-то казалось, что поручик вполне здраво рассуждает, просто характер его оставляет желать лучшего.
– Лица, страдающие шизофренией, частенько рассуждают вполне здраво и даже не без интеллектуального блеска, просто заслушаешься. И далеко не все можно списать на дурные черты характера. Повторяю, Степанчиков нуждается в консультации специалистов по психиатрии, на этом я буду настаивать, – продолжил доктор. – Поскольку вы, любезная Елена Сергеевна, в настоящее время замещаете Варвару Филипповну и приняли на себя весь груз административных вопросов, касающихся гиреевской лечебницы…
– Простите, доктор, я вовсе не собираюсь с вами спорить и отказывать поручику в необходимой помощи. Вопрос только в том, насколько эта помощь должна быть экстренной. Вы полагаете, что поручика следует отправить в Москву к светилам психиатрии сегодня же или дело может потерпеть хотя бы несколько дней? Вот-вот, буквально со дня на день должна вернуться Варвара Филипповна, я передам ей дела лечебницы и сама отвезу поручика в Москву, чтобы показать лучшим профессорам. Но если вы настаиваете на немедленном решении вопроса, следует подумать, кому мы сможем поручить столь деликатную миссию, а это не так уж и просто…
– Нет-нет, ничего экстраординарного пока не происходит, – поспешил заверить доктор. – Я не говорю, что этот юноша – сумасшедший. Он просто несколько утерял здравый смысл. Видимо, последствия пережитого на фронте шока. Такое бывает – неокрепшей юношеской психике нелегко справиться с тяжелыми потрясениями. Речь вовсе не идет о том, чтобы сегодня же натянуть на него смирительную рубашку и отправить в желтый дом. Я лично особых оснований к этому не вижу. Но все же не затягивайте с консультацией психиатра, прислушайтесь к моим словам.
С этим доктор, посчитавший свою миссию выполненной, счел возможным откланяться.
ГЛАВА 22
Елена
Признаюсь, слова доктора произвели крайне тяжелое впечатление. В моей душе немедленно затеплилось сочувствие к юноше, который еще совсем недавно не казался мне особо симпатичным. Бедный, бедный поручик!
Увы, начиная кровопролитные военные действия, правители всегда полагают, что война будет короткой, победоносной, обойдется малой кровью и укрепит в победителях гордость за отечество.
На деле же войны растягиваются на годы, и не всем цветущим юношам, что уходили на фронт под бравые марши и патриотические речи, дабы стать героями, суждено вернуться. А те, что возвращаются, напоминают скорее усталых, разочарованных, слишком много переживших стариков, чем прежних мальчиков.
Я уж не говорю о том, что молодое поколение мужчин учат только убивать, убивать и еще раз убивать, не зная жалости, не обращая внимания на чужие стоны и кровь, и считать убийство личной доблестью.
А потом, когда приходит мир и солдаты становятся не нужны своим правителям, множество сильных мужчин, умеющих лишь нести людям смерть, не находят в себе сил остановиться и продолжают убивать и убивать… Но для общества они уже не герои, а преступники и исчадие ада!
Порой, когда таких людей становится слишком много, целые нации словно сходят с ума, и жизнь человеческая оказывается дешевле полушки, и кровь льется рекой, и гибнут великие царства, народы которых уничтожают сами себя… Не дай бог России дожить до подобных времен!
С трудом избавившись от этих апокалипсических видений, я решила подумать о житейском, о том, что нас всех волновало. Может быть, мистические явления в Привольном – дело рук обезумевшего поручика Степанчикова? Хотя бы даже черный всадник… Почему бы страдающему шизофренией юноше не вообразить себя кавалером восемнадцатого столетия, скажем светлейшим князем Потемкиным-Таврическим или благородным разбойником Ринальдо Ринальдино из дешевых базарных книжонок?
