Господа офицеры - Ильин Андрей (первая книга .txt) 📗

Шибко он хотел выглядеть старше, чем был.

Анисим растерянно взглянул на родственника.

Тот еле заметно кивнул.

— Дело у меня к нему. Купец у меня имеется.

— Чего за купец?

— Дюже богатый, — ответил Анисим заученной фразой, закатывая глаза. — Деньжищ у него видимо-невидимо.

— Ну а Федька-то тута при чем?

— При том, что он товар ишшет, который у Федьки имеется.

У пацаненка жадно заблестели глазки.

— Ну ладно, давай тогда евойный адрес! — сказал он, стараясь быть безразличным, пытаясь не выказать свой интерес.

— Не-а! — мотнул головой Анисим. — Тока Федьке одному скажу! Мне свово барыша терять неохота! Передай, что купец все, что у него есть, купит и хошь мильен заплатит.

— Ну уж! — усомнился пацаненок.

— А можа, цельных два! У него денег куры не клюют!

— Передашь?

— А чего не передать-то? Скажу, коли увижу.

— Где тебя искать, ежели чего?

— Так туточки я, у Емельяна в нумерах-с.

И шустрый пацаненок, вильнув бочком, скрылся.

Митяй дух перевел.

Теперь нужно было ждать. Сколько — кто знает?...

Два дня он теребил свою гранату, пугая Анисима, который мог запросто зарезать его во сне. А и зарезал бы, кабы не опасался, что его «родственник», помирая, выпустит из рук свою бомбу, которая разорвет их в клочки. А по-тихому убечь он не мог, потому как Митяй ложился поперек порога так, что никак его не переступить. Да и спал, чертяка, вполглаза, так что на любой шум вскидывался. До ветру и то вместе ходили да, стащив порты, бочком к бочку садились! Рази от такого сбечь?

Когда на третий день к ним в каморку сунулась голова, они так и спали — Анисим у стеночки на подстилке, а родственник прям на полу, подле порога, занавеску под себя подоткнув и руку в шаровары спротамши.

Первым проснулся родственник, когда только еще занавеска колыхнулась!

— Ей! — крикнула голова. — Слышь-ка, Анисим ты здесь аль нету?

— Здесь, — откликнулся Анисим, продирая глаза. — Кто это?

— От Федьки я.

Ага, значит, нашелся-таки!

— Ну и чего он сказал?

— Федька велел передать, что согласный он. Ежели хочешь с ним повидаться — айда теперь со мной.

Анисим вопросительно взглянул на Митяя.

Тот красноречиво пошевелил в портах гранатой.

— Счас, — сказал Анисим. — Погодь маленько, соберемся мы.

Голова уставилась на родственника, который стал натягивать на ноги башмаки.

— А этот чего? — указал он пальцем на Митяя. — Про этого уговора не было! Федька одного тебя велел кликать.

Митяй насторожился. Но Анисим сыграл все как надо, как учили.

— Без него я не пойду! Это он купца сыскал-то. Да ты не бойсь, свой он — племяш мой из деревни!

Пацан тут же куда-то скрылся, появился через десять минут.

— Ладно, — сказал он, — могете вдвоем иттить, Федька не против.

Выбрались из конуры, побрели гуськом по закоулкам «нумеров», мимо опущенных занавесок, за которыми возились, говорили, ссорились, кричали, любили друг дружку постояльцы Хитровки. В одном месте парень отдернул ткань, открыл дверцу стоящего подле стены шкафа, влез внутрь и, сдвинув в сторону заднюю стенку, стал спускаться куда-то вниз, по крутым, выбитым в земле ступенькам. Им даже на улицу выйти не пришлось! Вся Хитровка была изрыта подземными ходами и туннелями, которые соединяли подземелья подобно паутине, нередко уходя на сотни метров под город.

Пройдя по узкому сырому лазу, где, как в могиле, тяжко пахло сырой землей, а под ногами хлюпала грязь, выбрались в такие же «нумера», где, судя по пьяным крикам, звону бутылок и визгу марух, шла гульба.

— Сюда пожалте...

Сунулись за какую-то дверь. Там была махонькая, в три шага, комнатка, но с комодом и кроватью, на которой, поджав под себя по-портновски ноги, сидел какой-то невзрачный, хлипковатый на вид мужичишка. Глядя на него, ни в жизнь не подумаешь, что это злодей и убивец, ни одну человечью жизнь загубивший.

«Он! — узнал Митяй. — Он пырнул Сашка ножом под сердце!»

Оттого, видно, и Сашок не уберегся, что не принял его всерьез, когда за шкирку схватил.

— Привет, Анисим! — дружелюбно сказал Федька. — Чего искал-то?

Анисим побелел — ей-богу, упал бы без чувств, кабы Митяй его незаметно в бок кулаком не ткнул.

Тут-то его Федька и заприметил. И руку его в портах.

— А-ну, руку-то из кармана вынь! — забеспокоился он, быстро сунув ладонь под подушку, где у него, видно, оружие припрятано было. — Эй, глянь-ка чего у него там! — приказал он своему подручному.

Пацан подскочил было к Митяю.

Счас руки ему в порты запустит, а там меж ног граната засунута! Снаружи-то ее не ущупать, а видно сразу!

— Не бойсь, — прикидывась простачком, беспечно сказал Митяй. — Чесотка у меня там — мочи нет!

И стал отчаянно скрестись ногтями, Анисима локтем толкая.

— Верно говорит, — подтвердил, кивнув, Анисим. — Весь язвами пошел, будто лихоманка у него! Видать, болячку какую подхватил!

Пацаненок-то руку отдернул. Кому охота в чужих портах заразу ловить...

— Да ну?! — удивился Федор. — Тады ладно, пущай себе скребется.

А Митяй и скребся, одного боясь — гранату уронить!

— Ну давай говори, чего у тебя за купец? — милостиво разрешил Федька.

— Так ить не у меня — у него, — кивнул Анисим на родственника. — Его купец-то.

— А ты тады зачем здесь? — подивился Федька.

— А я его привел!

Все-то хотят свое урвать!...

— Верно, есть купец, — сказал Митяй. — Шибко богатый.

— А ты откель знаешь?

— Мой приятель Яшка у него кучером служил, так ить говорит, он мог за вечер десять «катенек» в ресторации пропить-прокутить. А ныне в город Париж собрался и желает себе каменья драгоценные приобресть, те, что подороже.

— А платить чем хочет?

— Известно чем — деньгами. Можно царскими, можно советскими, а можно иностранными — у него любые имеются! А ежели нет, то хоть даже золотом.

— А рази ему самому золото не надобно? — прищурился Федька.

— Видать, нет. И то — зачем оно ему? Ему тяжести через границу ташшить несподручно.

— Верно — золото оно неподъемное, что чугун, — много не унесешь. А камешки, почитай, ничего не весят — их на большущие тыщи набрать можно!

— А ты откель взял, что у меня каменья-то есть? — спросил Федька.

— Так Анисим сказал, — ответил родственник. — А то рази бы я к тебе пришел? Мне ноги попусту бить-колотить ни к чему...

— Ну ладно, раз так, скажи своему купчику — пусть сюда приходит с деньгами, — чуток подумав, сказал Федька.

— Не-а, — он сюда не пойдет, — покачал головой Митяй, — тута вы его пырнете ножичком под ребрышки да все заберете. Они сказали, что сперва желают с вами встретиться.

— Где ж нам встречаться, у него, что ль? — навострил уши Федька.

— Зачем у него? Можно на улице али еще где — где скажешь.

Боязно было Федьке, но уж шибко жирен куш был — можно и денег большущие тыщи по-легкому загрести, и все-то камешки при себе сохранить, опосля купца того ножичком подколов. Как такое упустить?

— Ладно, скажешь ему: пусть завтра на Сухаревку приходит да под башней меня ждет. Придет?

— Отчего ж не прийти — придет.

— А как его узнать-то?

— Узнаешь — он из себя шибко видный...

Купчик точно был знатный, поперек себя необъятный, в собольей до пят шубе, с золотой моноклею в глазу, в руках трость с серебряным набалдашником — по всем статьям, видать, не из бедных.

Минут пяток Федька на него с переулка глазел да еще пять подле крутился, приглядываясь да принюхиваясь. Потом лишь подошел.

Купчик-то его сразу и не приметил!

— Кому тут камешки понадобились? — спросил сквозь зубы Федька, сам по сторонам зыркая.

— А у тебя что есть? — удивился купец, недоверчиво взирая на Федьку, в котором росту было метр с кепкой.

— Не то! — заверил Федька.

— Врешь, поди?... А ну, покажь чего у тебя есть? Али нету ничего?

— А это видал?!

Федька вынул из кармана перстень с бриллиантом, показал, покрутил перед носом купчика, не выпуская из своих рук.