Темное солнце - Вербинина Валерия (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
— Мне жаль, рыцарь, — сказала она, что тебе пришлось солгать из-за меня.
— Солгать? — удивился Боэмунд.
Тут настал черед Мадленки удивляться.
— Да, ведь та страшная клятва… Синеглазый запрокинул голову и звонко расхохотался.
— А, вот ты о чем! Нет, с моей душой все будет в порядке, по крайней мере, я надеюсь на это.
— Но как же так? — пролепетала Мадленка, теряясь.
— Я поклялся на распятии, — сказал Боэмунд, усмехаясь, — что велел тебя повесить, помнишь? И это действительно так, Михал; но я ведь не клялся, что тебя повесили.
Мадленка открыла рот, не зная, что сказать. Восхищение ее разрослось до размеров сверхъестественного, необыкновенного обожания. Это было какое-то прямо-таки византийское коварство, еще хлеще, чем клятва Изольды, которая всю жизнь обманывала мужа с Тристаном и должна была присягнуть, что у нее никогда никого не было, кроме законного супруга, короля Марка; и вот на глазах у всей свиты она заставляет переодетого нищим Тристана перенести ее на руках вброд через реку, после чего спокойненько клянется небом и землей, что никто никогда не держал ее в своих объятьях, кроме мужа и этого жалкого бродяги, которого все только что видели…
— Не родился еще тот человек, ради которого я бы поступился своей бессмертной душой, — холодно сказал Боэмунд, глядя на нее в упор.
Мадленка не нашлась что ответить, только отвесила ему низкий — в пояс — поклон и поторопилась исчезнуть, а то — как знать — вдруг у непредсказуемого крестоносца переменится настроение и он захочет вывесить ее на всеобщее обозрение рядом с литовским лазутчиком. Мадленку такой поворот событий никак не устраивал.
Впрочем, самое большое потрясение ждало ее впереди. Вечером, когда она помогла Филиберу нарядиться к очередной исповеди и вернулась к себе, она, заперев дверь, не сразу сообразила, что в комнате есть кто-то еще. И этот кто-то ринулся на нее.
Чья-то рука зажала ей рот, другая рука обшарила ее сверху донизу сквозь одежду и швырнула на постель. Мадленка вспомнила, что с другой стороны кровати лежит филиберов короткий меч, и нагнулась за ним, но ее оттащили назад и бросили, теперь уже на пол. Тихий спокойный голос произнес:
— Так я и думал.
Зажглась свеча, и Мадленка, ежась, взглянула на человека, вызвышавшегося над ней. Ничего нового, признаться, она в нем не увидела.
— Ну, — сказал комтур Боэмунд фон Мейссен, глядя на Мадленку своими глазами, которые были уже не синими и не зелеными, а совсем не понять какими, — так кто же вы на самом деле, барышня?
Часть вторая
Глава первая,
в которой кое-что проясняется, хотя и не до конца
Задыхаясь от унижения, Мадленка смотрела на крестоносца, мечтая разорвать его на части или на худой конец выцарапать ему ногтями глаза. Синеглазый же был спокоен как никогда.
— И все-таки я был прав, — объявил он. — Какой из тебя, к дьяволу, оруженосец!
Такой же, как из крестоносца пресвятая дева, — не осталась в долгу Мадленка.
— Неплохо сказано, — усмехнулся Боэмунд, — но ты еще не ответила на мой вопрос, а именно: кто ты такая, откуда взялась и что здесь делаешь.
Мадленка была от природы отважна, но под изучающим взором этих холодных фиалковых глаз ей совершенно расхотелось шутить.
— Если ты пообещаешь никому не говорить… — начала она.
— Все зависит от того, что ты мне скажешь, — сказал фон Мейссен, пожимая плечами. — Итак?
— Хорошо, — угрюмо сказала Мадленка, — будь по-твоему. Я Магдалена Мария Соболевская.
Она попыталась прочесть что-либо в лице крестоносца, но Боэмунд ничем не обнаружил своего удивления.
— Любопытно, — сказал он. — Ну, что ты там еще выдумала?
— Я не выдумала! — вспылила Мадленка. — Это я и есть!
— Час от часу не легче, — проворчал Боэмунд. — Стало быть, все, что ты нам рассказала — ложь?
— Нет, не ложь! — заупрямилась Мадленка. — Не ложь! На нас действительно напали, я скатилась в овраг, а потом пришла в себя и нашла всех зарезанными. Брата моего Михала привязали к дереву и расстреляли стрелами, тебе этого не понять! И я осталась совсем одна, никто мне не мог помочь!
— Стрелами расстреляли? — переспросил рыцарь.
— Угу, такими же, как та, что я вытащила из тебя. Я переоделась, потому что была испугана и не знала, что мне делать дальше. И про бродяг все правда, все было на самом деле, а потом меня нашел разъезд Августа, и я узнала, что моим именем кто-то назвался и заявил, что мать-настоятельницу убили крестоносцы. — Мадленка закусила губу. — Я думала, я там умру! Но я не могла понять: зачем? Кому это нужно?
Синеглазый потер рукою лоб.
— Хорошо, допустим, я тебе верю. Княгиню Гизелу и эту самозванку ты, разумеется, не трогала.
Мадленку передернуло.
— Конечно, нет! У меня бы не хватило духу так изрезать лицо человеку. Это же кощунство!
— Это было сделано, — лениво сказал Боэмунд, — чтобы ее никто не мог опознать. Не с неба же она свалилась, кто-то наверняка должен был видеть ее раньше, хотя, возможно, она не из тех мест. И, с другой стороны, твои родные тоже не смогли бы утверждать, что это не ты, раз от ее лица, как ты говоришь, ничего не осталось.
— Наверное, этим людям помогает дьявол, — сказала Мадленка в сердцах. — И как они поняли, что я — не та, за кого себя выдаю? Я чувствовала, что настигаю их и разгадка вот-вот будет у меня в руках, но они меня опередили. — Она вздохнула. — Хорошо хоть епископ Флориан уверен, что ты меня повесил.
— Вряд ли, — отстраненно заметил рыцарь, — он далеко не так глуп, как кажется.
Мадленка удивленно вскинула на него глаза, но промолчала.
— А одежду, которая на тебе была, ты сняла с убитых? — спросил крестоносец.
— Ну… да, — несмело протянула Мадленка.
— И убийцы ее узнали, — усмехнулся рыцарь, — возможно, не сразу, потому что в ней не было ничего особенного, но все-таки узнали, начали следить за тобой, и ты оправдала их худшие подозрения.
— Ох! — простонала Мадленка в отчаянии, поднося руки ко рту. — Я об этом даже не подумала! А почему они не стали просто убивать меня? Зачем эти лишние два трупа?
— Возможно, самозванка так испугалась, что отказалась и дальше играть свою роль, а княгиня Гизела, вероятно, поняла, что здесь что-то нечисто. Ты ведь сама говорила, что она была очень привязана к самозванке и не отходила от нее. Дальше, я думаю, события должны были развиваться так: дурака Августа вызывают к матери, где лежат двое убитых и где находишься ты, он входит и, увидев мертвую мать, неминуемо убивает тебя. Яворские всегда были коротки на расправу.
— Он и в самом деле чуть меня не зарезал, — сказала Мадленка, ежась.
— Неважно, — сказал синеглазый. — Вопрос в том, управляют ли им или он всем заправляет.
— А ты как думаешь? — осмелев, спросила Мадленка.
— Дураками всегда управляют, — сказал синеглазый, подумав. — А князь Август — дурак. Это преступление задумал и осуществил кто-то очень умный, хитрый и изобретательный; он даже предусмотрел эту самозванку, невинную жертву, которая сваливает на нас всю вину.
— А зачем она вообще нужна? — спросила Мадленка. — Ведь это же опасно.
— Она нужна, — хладнокровно пояснил рыцарь, — чтобы отвести подозрение от человека, на которого оно бы неминуемо пало в первую очередь, если бы не она со своим жалостливым рассказом.
— Да, но почему она назвалась именно моим именем? — недоумевала Мадленка.
— Возможно, они были уверены, что ты мертва, — подумав, объявил синеглазый.
— С какой это стати? — рассердилась Мадленка.
— Сестра Урсула, — терпеливо пояснил Боэмунд. — Они могли перепутать тебя с ней. Кстати, наверное, поэтому они и не стали искать тебя, когда ты лежала в овраге. Заподозрили они неладное, когда обнаружили курган, а уж потом, когда из монастыря приехали за телами настоятельницы и монашенки, поняли, какую допустили оплошность.
