Выкуп за мертвеца - Питерс Эллис (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Интересно, куда клонит Элис? Его слова можно было истолковать по-разному.
Кадфаэль сразу же отправился выполнять просьбу Элиса. Хью уже собирался вскочить на коня и отправиться в путь, и сестра Магдалина вышла во двор проводить его. Наверняка она привела ему все аргументы в пользу милосердия, которые приводил Кадфаэль, а возможно, добавила и кое-что от себя. Сомнительно, чтобы посеянные ею семена дали всходы, но ведь если ничего не посеешь, ничего и не пожнешь.
— Согласен. Если это принесет им утешение, пусть будут вместе. — С унылым видом Хью пожал плечами. — Как только второго можно будет перевозить, я заберу его у тебя. Как знать, может быть, валлийская стрела все решит за нас, если Господь над ним сжалится.
Сестра Магдалина смотрела Хью вслед, пока тот не скрылся из виду.
— По крайней мере, — сказала она, — это не доставляет ему удовольствия. Как тяжело, когда нет победителей и все страдают.
— Очень тяжело! Он сам так и сказал, — согласился Кадфаэль, задумавшись. — Хью молит Бога, чтобы ему не пришлось этим заниматься.
Посмотрев на сестру Магдалину, он встретил столь же бесхитростный взгляд, как у него самого. Ему даже показалось, что они начинают понимать друг друга, молча обмениваясь красноречивыми взглядами, совсем как Элис и Мелисент.
— В самом деле? — сочувственно произнесла сестра Магдалина самым невинным тоном. — За это стоит помолиться. Завтра я буду возносить за это молитвы на всех службах в часовне. Ведь если ни о чем не просишь, ничего и не получишь.
Они вместе вошли в дом, и так сильно было ощущение взаимного понимания, при котором обходятся без слов, что брат Кадфаэль даже попросил у сестры Магдалины совета. У него до сих пор не было подходящего случая передать то, что ему доверила Кристина, а после исповеди Элиуда он не знал, будет ли это доброй вестью или жестоким ударом.
— Его девушка в Трегейриоге, та самая, по которой он сходил с ума, просила меня кое-что ему передать, и я обещал. Но теперь, когда он в таком положении… Хорошо ли давать ему то, ради чего стоит жить, когда ему, возможно, скоро предстоит умереть? Будет ли это милосердно?
И Кадфаэль рассказал сестре Магдалине, в чем заключалось поручение. Она задумалась, но не надолго.
— Раз ты обещал девушке, у тебя нет выбора. Правды никогда не следует опасаться. Кроме того, насколько я понимаю, он хочет умереть, а тело его с этим не согласно. И если юношу не подстегивать, он может повернуться лицом к стене и умереть. Не так уж это и важно, если его ждет виселица. Но если — я говорю «если»! — ему будет позволено жить, жаль, если он не услышит доброй вести, которая поможет ему выжить. — Сестра Магдалина повернула голову и снова понимающе посмотрела на Кадфаэля, затем улыбнулась: — Стоит рискнуть.
— Я тоже склоняюсь к этому, — согласился монах и вошел в дом.
Элиса еще не перевели к Элиуду, и тот лежал один. Иногда Кадфаэль сомневался, сможет ли когда-нибудь этот юноша после такого ранения стрелять из лука и владеть мечом. Однако сейчас это было далеко не самым страшным из того, что ему грозило.
Присев у кровати, Кадфаэль рассказал, что Элис попросился к нему и получил разрешение. Какая-то странная, печальная улыбка тронула запекшиеся губы Элиуда. Сам не зная почему, Кадфаэль ни словом не упомянул о предстоящем отъезде Элиса. Однако он предпочел не вдаваться в причины своего молчания: неведение — слишком хрупкая вещь, и раздумье может ее разрушить.
— А еще я обещал кое-что тебе сообщить, но до сих пор не было спокойной минуты. Меня попросила об этом Кристина, когда я уезжал из Трегейриога, — При упоминании ее имени лицо Элиуда побледнело, глаза расширились и сверкнули зеленым огнем, словно солнце засияло, пробившись сквозь июньскую листву. — Кристина передает, что она поговорила со своим отцом и с твоим тоже. Скоро она будет свободна и сможет принадлежать тому, кого любит. А она не будет принадлежать никому, кроме тебя.
В келью хлынул солнечный свет, затопив зелень, и левая, здоровая рука Элиуда, ища утешения, ухватилась за руку брата Кадфаэля и прижала ее к бешено бьющемуся сердцу. Кадфаэль не трогал юношу, выжидая, когда утихнет буря. Тот успокоился, и монах осторожно убрал руку.
— Но она не знает, кто я… — горестно прошептал Элиуд. — Что я наделал…
— Ей достаточно знать, что вы любите друг друга. Вина или невиновность, добро или зло едва ли могут изменить отношение Кристины к тебе. Дитя, тебе предстоит прожить еще по крайней мере лет тридцать, и будет брак, дети, слава, искупление, святость. Все содеянное, разумеется, важно, но еще важнее то, что предстоит сделать. Кристине известна эта истина. Когда она все узнает, она, конечно, расстроится, но не переменится к тебе.
— Мне предстоит прожить какие-нибудь недели, в лучшем случае месяцы, но никак не тридцать лет, — тихо сказал Элиуд, спрятав разгоряченное лицо под одеяло.
— Только Бог определяет этот срок, — возразил Кадфаэль. — Не короли и не судьи. Человек должен быть готов жить и умереть, ибо ему не избежать ни того ни другого. Кто знает срок искупления и тяжесть расплаты, которой у тебя потребуют?
Тут Кадфаэль поднялся со своего места, так как мельник Джон вместе с двумя соседями, которым залечивали царапины, полученные в бою, внесли Элиса и поставили его кровать рядом с Элиудом. Это было очень кстати: надежда уже проникла в душу Элиуда, как бы он ни сопротивлялся, и воссоединение со своей половиной пойдет ему явно на пользу. Кадфаэль наблюдал, как ловко мельник Джон ухаживает за раненым. Джон провел некоторое время в келье с Элисом и Мелисент, беседуя с ними. Он успел привязаться к Элису как к смелому и смышленому юноше. Очень нужный человек, этот мельник Джон. Такому силачу нипочем взять на руки спящего и перенести его, не потревожив его покой. К тому же Джон всецело предан сестре Магдалине, власть которой здесь так же сильна, как власть королевская.
Весьма ценный союзник.
Ну что же…
На следующий день в обители воцарилась тишина, словно все ходили на цыпочках, затаив дыхание, с особым рвением и благоговением придерживаясь всех монастырских правил. Никогда еще ритуалы бенедиктинского ордена не соблюдались в обители у Брода Годрика столь неукоснительно. Мать Мариана, маленькая высохшая старушка, видела перед собой сестер, осененных божественной благодатью. Двух гостей монастыря, лежавших на соседних кроватях, оставили в покое, и даже Мелисент, которая больше не была послушницей, с ясным, спокойным лицом занялась какими-то делами и не входила в келью к Элису и Элиуду.
Брат Кадфаэль, прослушав службу и вознеся пламенные молитвы, отправился вместе с сестрой Магдалиной к соседям, которым она залечивала незначительные раны.
— Ты очень устал, — заботливо заметила сестра Магдалина, когда они вернулись к позднему ужину и повечерию. — Завтра будешь спать до заутрени, ты же не отдыхал уже три ночи. Попрощайся с Элисом сегодня вечером, так как его увезут на рассвете. Да, чуть не забыла! Мне, пожалуй, не помешала бы еще одна фляжка твоего макового отвара. У меня кончился, а завтра нужно будет навестить одного больного, который не спит от боли. Не дашь ли ты мне этого отвара?
— Охотно, — ответил Кадфаэль и пошел за горшочком, который ему прислал из Шрусбери брат Освин.
Сестра Магдалина принесла большую зеленую фляжку, и монах молча наполнил ее.
Кадфаэль проснулся рано, но не стал вставать — намеки он понимал. Он слышал стук копыт, голос привратницы и другие голоса, изъяснявшиеся по-английски и по-валлийски, в том числе, конечно же, голос мельника Джона. Но Кадфаэль не вышел их проводить.
Когда он встал к заутрене, валлийцы, по его расчетам, были в пути уже часа два. Им дали на дорогу все необходимое, и у них был пропуск, выданный Хью Берингаром. Привратница проводила их в помещение, где лежал Элис ап Синан, и мельник отнес его, закутанного в теплые одеяла, и уложил на носилки. Мать Мариана поднялась, чтобы благословить их в путь.
