Голос ночной птицы - Маккаммон Роберт Рик (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
Мэтью не ответил. Он уставился в пол, ожидая, пока схлынет гнев магистрата.
— К тому же, — добавил Вудворд, помолчав и уже тише, — мне понадобится в этом деле твоя помощь, и то, что ты будешь сидеть за решеткой или лежать в постели, оправляясь от порки, нашей работе не будет способствовать. — У магистрата на лбу выступил пот. Его шатало, надо было отдохнуть. — Я поднимусь к себе и лягу.
Мэтью тут же оказался на ногах.
— Вам нехорошо, сэр?
— В горле першит. И небольшая слабость. Мне станет лучше, когда я привыкну к этим болотным испарениям.
— Не желаете ли пригласить доктора Шилдса?
— Нет! Боже мой, зачем? Это вопрос акклиматизации, только и всего. И надо дать отдохнуть голосу. — Он остановился на пути к лестнице. — Мэтью, пожалуйста, прекрати свои исследования на сегодня. Можешь ты мне это обещать?
— Да, сэр.
— Очень хорошо.
Вудворд повернулся и вышел.
Дневные часы миновали. Дождь на улице то моросил, то припускал ливнем. Мэтью обнаружил небольшую комнату-библиотеку с несколькими полками книг по таким темам, как флора и фауна Нового Света, европейская история, несколько известных английских пьес и книги по кораблестроению. Только последние хранили какие-то следы того, что их читали. В библиотеке также имелись два кресла лицом друг к другу по обе стороны шахматного столика с клетками из красивого светлого и темного дерева; фигурки были из того же материала. Карта Фаунт-Рояла на стене. Вглядевшись внимательнее, Мэтью обнаружил, что карта была фантастическим представлением Бидвелла о том, каким станет город в будущем: изящные улицы, упорядоченные ряды домов, большие лоскуты ферм, раскинувшиеся сады и, разумеется, четкий узор верфей и причалов.
Мэтью выбрал книгу по истории Испании, и когда он ее открыл, кожаный переплет щелкнул, как пистолетный выстрел. Мэтью читал до позднего ленча из кукурузных лепешек и ячменного супа с рисом, который подали в столовую. Бидвелла за столом не было, и когда одна из служанок поднялась наверх пригласить магистрата, она сообщила Мэтью, что Вудворд решил отказаться от еды. Поэтому Мэтью ел один — его начало грызть беспокойство о здоровье магистрата, — а потом снова вернулся к чтению в библиотеке.
Он заметил, что миссис Неттльз более не показывалась, и решил, что либо она занята каким-то поручением своего хозяина, либо избегает Мэтью, сожалея о собственной откровенности. Это его устраивало, поскольку мнения миссис Неттльз очевидным образом влияли на его суждения, которые должны быть основаны на фактах, и только на фактах. Несколько раз перед ним возникал образ Рэйчел Ховарт, распахивающей плащ, и видение ее прекрасного, хотя и с суровым взглядом, лица. Тут до него дошло, что раз Ноулза завтра утром выпускают, то он будет единственным ее товарищем по тюрьме на ближайшие три дня. Потом, конечно, его ждут поцелуи плети. А сейчас он занялся переводом испанской истории на французский язык.
Стемнело, в доме зажгли лампы, и был подан обед из пирога с курятиной. К этой трапезе пришли и Бидвелл, и Вудворд — первый в приподнятом настроении, второй — еще более придавленный ответственностью. Кроме того, к обеду явилось очередное войско комаров, гудящих над ухом и изо всех своих проклятых сил старающихся наполнить животы. Хозяин дома выставил бутылку «Сэра Ричарда» и предлагал тост за тостом, прославляя «безупречные способности» Вудворда и видя «ясный вход в гавань» впереди, а также произносил другие напыщенные банальности. Магистрат, с запавшими глазами, ощущая себя совсем больным и никак не в настроении внимать здравицам, вынес все это стоически, делая осторожные глотки рома и поклевывая еду, но съел едва лишь треть своей порции. Хотя Вудворд явно выглядел плохо, Бидвелл даже не спросил о его здоровье — наверное, потому, решил Мэтью, что боялся дальнейших задержек в суде над ведьмой.
Наконец за десертом из заварного крема, который Вудворд соблаговолил попробовать, Мэтью счел нужным заявить:
— Сэр, я думаю, вам нужен доктор Шилдс.
— Чушь! — возмутился Вудворд. — Я уже тебе говорил, дело в болотном воздухе!
— Вы не слишком хорошо выглядите, извините за прямоту.
— Я выгляжу как есть! — Нервы магистрата готовы были сдать из-за саднящего горла, забитых носовых ходов и мучительно-неотвязных насекомых. — Как лысый старик, у которого украли парики и камзол! Спасибо за лесть, Мэтью, но прошу тебя воздержаться от высказывания своих мнений!
— На мой взгляд, магистрат вполне нормально выглядит, — перебил Бидвелл с неискренней улыбкой. — Чтобы привыкнуть к болотному воздуху, нужно некоторое время, но ничего здесь нет такого, чего не вылечить доброй порцией рома. Я прав, сэр?
Вудворду не хотелось чувствовать благодарность за поддержку.
— Честно говоря, не совсем. Ром вредит не менее, чем лечит.
— Но ведь вы же хорошо себя чувствуете? — настаивал Бидвелл. — Я имею в виду, достаточно хорошо для выполнения своих обязанностей?
— Разумеется! Может быть, я немного подавлен из-за погоды…
— А кто нет, в такой дождь? — быстро вставил Бидвелл с нервным смешком.
— …но никогда за все время моей профессиональной деятельности не было случая, чтобы я был не в состоянии выполнять свой долг, и я не буду портить свой послужной список. — Он остро посмотрел на Мэтью. — У меня слегка воспалено горло, и я немного устал, вот и все.
— И все же я хотел бы, чтобы вас осмотрел доктор Шилдс.
— Черт побери, мальчишка! — рявкнул Вудворд. — Кто из нас отец? — Тут же лицо его густо покраснело. — Я хотел сказать, кто из нас опекун? — Он опустил глаза и стал рассматривать пальцы, вцепившиеся в край стола. В комнате воцарилось молчание. — Простите, — спокойно сказал Вудворд, — я оговорился. Разумеется, я опекун моего клерка, а не его отец. — Краска все еще жгла его щеки. — Кажется, мой ум слишком устал. Мне следует пойти к себе и попытаться дать ему отдых. — Он встал, и Мэтью с Бидвеллом тоже приподнялись в знак уважения. — Меня нужно разбудить в пять часов, — сказал Вудворд хозяину. Потом обратился к Мэтью: — Я предложил бы тебе лечь спать пораньше, поскольку в тюрьме будет не слишком уютно. Спокойной ночи, джентльмены.
С этими словами магистрат расправил плечи и вышел из комнаты со всем достоинством, которое мог собрать.
Снова воцарилось молчание. Бидвелл и Мэтью сели за стол. Старший быстро доел свой десерт, выпил последний глоток рома и вышел из-за стола, бросив сухо:
— Мне пора к себе. Спокойной ночи. Мэтью остался один на руинах трапезы.
Он решил, что самым мудрым было бы последовать совету магистрата, а потому поднялся к себе, переоделся в ночную рубашку и влез в постель под москитную сетку. Сквозь закрытые ставни слышно было, как где-то далеко поет женщина под аккомпанемент залихватских аккордов скрипки. Мэтью понял, что музыка доносится из жилищ слуг, и это, наверное, Гуд играет на своем инструменте куда как свободнее, чем за обедом в первый вечер. Звук был живой и приятный и отвлекал Мэтью от мыслей о тюрьме, Рэйчел Ховарт и ожидающей плети. Поэтому он отодвинул сетку, вылез из кровати и открыл ставни, чтобы лучше слышать.
В небольшом поселке дощатых хижин, где жили слуги, горели фонари. Мотив, который играл Гуд, изменился, и женщина — с поистине царственным голосом — начала другую песню. Мэтью не мог разобрать слов — наверное, это был какой-то африканский диалект. Ритм подхватил один бубен, потом другой, низкий звук барабана стал отбивать контрапункт. Голос нарастал и опускался, блуждая вокруг мелодии, боролся с нею шутя и снова падал в ее объятия. Мэтью, опираясь на локти, высунулся в окно и посмотрел в небо. За густыми тучами не видно было ни луны, ни звезд, зато морось, изводившая целый день, прекратилась.
Мэтью слушал музыку, наслаждаясь минутой.
«Кто из нас отец?»
Что за странные слова в устах магистрата! Конечно, он нездоров, и ум его в некотором беспорядке, но… что за странные слова все-таки.
Мэтью никогда в жизни не думал о магистрате как об отце. Опекун — да, наставник — наверное. Но отец? Нет. Нельзя сказать, что Мэтью не чувствовал привязанности к этому человеку. В конце концов, они вместе прожили и проработали пять лет. Если бы Мэтью не выполнял своих обязанностей удовлетворительным образом, он бы не продержался столько на службе у магистрата.
