Загадка Рафаэля - Пирс Йен (книги без регистрации TXT) 📗
Ну все, теперь Ферраро на некоторое время отстанет. Как же он надоел!
Томмазо пришлось вычеркнуть из списка подозреваемых, поскольку он имел неопровержимое алиби на момент убийства Манцони — обедал с премьер-министром. Одному Господу известно, о чем они там говорили. Генерал вздрогнул от этой мысли. Ферраро в тот вечер допоздна работал в музее, и охрана засвидетельствовала, что он вышел оттуда в девять часов. Таким образом, Ферраро вряд ли имел возможность совершить убийство.
Боттандо взялся писать впечатляющий отчет, который должен был помочь ему оправдаться перед начальством, но примерно через час бросил это занятие. Телефон продолжал звонить, и в голове у генерала тоже звенело. А в животе урчало — он еще не обедал, хотя часы показывали уже половину четвертого.
Боттандо снял с книжной полки увесистый том и вышел из кабинета. Почитать можно и в ресторане за тарелкой пасты, положив книгу на батон хлеба. И целый час его не будут беспокоить никакие телефонные звонки.
Они увидели его сидящим за столиком на пьяцца дель Колледжио-Романо, когда ехали в такси из аэропорта в офис. Таксист уговорил их поехать кружным путем, потому что в конце Корсо проходила демонстрация и прямой путь из аэропорта был запружен толпами протестующих.
Увидев Боттандо, Флавия крикнула таксисту, чтобы он остановился. Молодые люди расплатились и сели за столик генерала. Он часто ходил в этот ресторан — здесь можно было поесть даже в столь поздний час. В большинстве ресторанов задолго до этого времени выпроваживали посетителей, вытряхивали скатерти и запирали двери. Туристам, которые составляли основную часть едоков в это время года, не оставалось ничего другого, как сидеть под палящим солнцем на ограждении фонтанов или стаптывать ноги на неровном булыжнике в поисках более высоких удовольствий.
Боттандо сразу начал их опекать и подозвал официанта.
— Вы, наверное, проголодались. Хорошая итальянская еда воскресит вас. Я отлично помню, как кормят в лондонских ресторанах. — Он сделал добродушное лицо и приветливо улыбнулся Аргайлу. Молодой человек был несколько смущен неожиданным радушием генерала.
— Мистер Аргайл, рад видеть вас снова. Я слышал, вы сделали еще одно великое открытие. Надеюсь, на этот раз вы не ошиблись.
Аргайл пожал плечами:
— Я шел методом исключения, поэтому ошибки быть не должно.
— Метод исключения меня как раз и волнует. Можно ли ему так уж доверяться?
Аргайл неловко засмеялся, и Боттандо вежливо прекратил беседу, чтобы дать всем спокойно поесть.
— Что это у вас? — спросила Флавия немного погодя.
— Это? Это — моя библия. — Генерал показал им обложку книги. — «Кто есть кто в искусстве». Настоящий кладезь ценной информации. Я нашел здесь много интересных фактов о наших друзьях, врагах и коллегах.
Он пролистнул несколько страниц.
— Возьмем, к примеру, нашего друга Спелло. Глядя на него, вы никогда не заподозрите, что когда-то он служил старшим советником в Ватикане. Да, в сороковые годы. Надо же, Спелло всегда так неряшливо одет, а в Ватикане ценят опрятность. Тогда он был совсем еще молодым. Наверное, мечтал сделать великолепную карьеру и не догадывался, бедняга, что его ждет скромная роль специалиста по этрускам. А могли вы представить, что наш обожаемый министр, этот неуклюжий болван, военная косточка, понятия не имеющий о том, что такое изящные искусства, выращивает японский сад бонсай? Или что Томмазо в тайне от всех пишет картины?
— Все это вы почерпнули из книги?
— Не совсем. Томмазо однажды обмолвился, что, уйдя на пенсию, собирается писать картины у себя на вилле, а в справочнике указано, что он обучался в художественной школе. И между прочим, не в какой-нибудь, а в лионской. Значит, он действительно хотел стать художником. Я сопоставил факты, применил логический анализ и сделал единственно возможный вывод.
— Сейчас вы скажете, что Томмазо подавал большие надежды и особенно любил делать копии с картин Рафаэля?
— Нет, Флавия, нет. Я был бы счастлив, если бы все оказалось так просто. Увы, бедняга, видимо, не отличался большим талантом. Но, следует отдать ему должное, вовремя понял это и предпочел стать хранителем великих произведений других художников, чем создавать посредственные самому. Одно мы знаем точно: если картина Рафаэля была подделкой, то подделал ее Морнэ. Нам нужны доказательства. И, насколько я понимаю, эту задачу вы взяли на себя. А теперь скажите мне: где она?
— В Сиене, — просто ответил Аргайл. Боттандо казался удивленным.
— Вы уверены? Как вы пришли к такому заключению?
— Уверен, потому что других вариантов нет. В коллекции Кломортона ее нет, в коллекции ди Парма ее нет, и в то же время она исчезла. Значит…
— Значит… — поторопил его Боттандо.
— Я больше не буду ничего говорить, пока не проверю свою догадку. В любом случае у вас теперь есть все факты. Вам, генерал, остается только их сопоставить, применить логический анализ и сделать единственно возможный вывод.
— Английский юмор? Ну ладно, поскольку я знаю, куда вы направляетесь, детали могут подождать. Когда вы едете?
— Завтра утром, — ответила Флавия. — Я не вижу причин трогаться с места немедленно. Картина находится в полной безопасности. — Она заказала кофе.
— Картина, может, и в безопасности, а вот вы — нет. Я думаю, вам понадобится охрана, — заметил Боттандо.
Флавия покачала головой:
— Нет. Если мы поедем с военизированной охраной, да еще под вой сирен, поднимется страшная шумиха. Пойдут разговоры, в утренних газетах появятся статьи, полные домыслов и слухов. Лучше все сделать по-тихому и сначала удостовериться, что картина на месте. А потом уж можете вызывать столько охраны, сколько захотите. Я лично считаю, чем больше — тем лучше. Главное, сами не проговоритесь.
— Конечно. Думаю, ты права. В котором часу вы поедете?
— Рано утром. До этого времени мне нужно успеть снять деньги в банке, подсчитать, сколько я могу тратить в день, чтобы дожить до следующей зарплаты, принять душ и собрать вещи.
— Как мне с тобой связаться? О, кстати, взгляни на это. — Генерал достал из кармана листок бумаги и протянул Флавии.
— Телекс от Женэ. Жалуется, что проделал для нас столько работы, а мы не ценим его усилий. Я уверен, что всю эту работу за него делает кто-нибудь из помощников. Он выяснил, кто незадолго до появления «Елизаветы» покупал картины начала шестнадцатого столетия соответствующего размера. Вот результат: три картины купил Бирнес, шесть — Морнэ. Другие ничего не покупали.
— Можно мне взглянуть? — Аргайл взял в руки листок и внимательно прочитал. — Вот, скорее всего эта. — Немного поразмыслив, он ткнул в строчку «Портрет женщины, копия Фра Бартоломмео». — Цена — три тысячи бельгийских франков. Продан Жану-Люку Морнэ. Семьдесят на сто сорок сантиметров. Все совпадает: возраст и более или менее размер. Стиль тот же, что у Рафаэля. Я думаю, это та картина, которая послужила фоном для «Елизаветы». А ваш французский коллега не прислал фотографию? — с надеждой спросил Аргайл.
Боттандо снова порылся в карманах.
— Вот, — произнес он наконец, выкладывая фотографию, — не очень хорошего качества, но общее представление дает. Это ксерокопия с каталога. Как все-таки удобно с современной техникой, правда?
Аргайл слишком увлекся изучением снимка, чтобы ответить. С удовлетворенным видом он передал его Флавии, но та казалась разочарованной. В самом деле, на снимке был изображен очень старый потемневший портрет женщины средних лет с перспективой двойного подбородка и прочих прелестей преклонного возраста. Она была в темном платье с длинными рукавами. Темные волосы, огромное количество украшений — тиара на голове, широкое колье и замысловатой формы кольцо.
— Если они использовали ее, то это не большая потеря. Портрет «Елизаветы» был значительно лучше, — заметила Флавия.
— Да, но ты взгляни на окно и пейзаж за окном в левом углу. Очень похоже на фон «Елизаветы», и именно там, где брали пробы для экспертизы. Мне кажется, мы на верном пути.
