Новый век начался с понедельника - Омельянюк Александр Сергеевич (полная версия книги TXT, FB2) 📗
Но теперь за кормой, терпящего бедствие семейного корабля, остались ещё и двое детишек: Андрюша и Анечка.
Зная характер жены и тёщи, боясь запрета на встречи с детьми, что, кстати, так и произошло со старшим сыном, Алексей не стал теперь оформлять официальный развод, а просто ушёл к любовнице.
Алексея всегда тянуло к интересному, вкусному и прекрасному.
Он нашёл себе подходящую по характеру, внешности, духу и интеллекту подругу и стал с нею жить, демонстрируя всем свою полную независимость от прошлых мирских забот и невзгод.
Его новая подруга Ольга была в меру симпатичной, ещё сохранившей стройность, перезревшей девушкой, утомлённой долгими и бесплодными поисками мужа.
Она сразу взяла на абордаж, потерявший прежний курс в родную гавань, уже изрядно потрёпанный корабль.
И произошло это практически на глазах у всего коллектива ООО «Дека».
Во время очередного дня рождения Надежды Сергеевны Павловой, как обычно отмечавшегося в расширенном составе, с привлечением коллег из института, к застолью была приглашена и Ольга.
В последнее время она часто бывала в их ООО, и консультировалась у Алексея работе на компьютере.
Видимо эти совместные консультации и сблизили их.
Ольге понравился дружный и весёлый коллектив, особенно застольные двусмысленные шутки Ивана Гавриловича и Платона Петровича.
Они явно, но скорее по привычке, кадрили молодую, свободную женщину, разогревая её своими фривольными шутками и прибаутками.
Ловко дополняя друг друга, они вели партию дуэтом.
Не то от выпитого, не то от услышанного, но лицо Ольги вскоре раскраснелось. Её широко открытые и округлившиеся глазки заблестели, придавая своей хозяйке всё более привлекательный вид, дополняемый, ставшим часто облизывать губы, активным язычком.
На этот раз пировали в большом гостиничном номере на втором этаже, имевшем к тому же и отдельную спальню.
Пока два, по мнению Марфа Ивановны, «старых пердуна» с потаённым страхом (а вдруг и вправду согласится), а больше по инерции, морально обрабатывали молодуху на предмет взаимовыгодного сотрудничества (только непонятно: кому и какая была бы от этого выгода?), их молодой коллега молчал, жадно пожирая чуть хмельными глазами предмет своего тайного вожделения.
Старики, не знавшие об уже давно наметившейся взаимной симпатии молодых, разогрев натуру, несолоно хлебавши, так ничего и не понюхавшие, удалились, и на сцену естественным образом вышел главный герой.
После застолья старые мальчики вместе с остальными сотрудницами начали эвакуацию посуды и недоеденного на первый этаж, в офис.
Тем временем Ольга подошла к Алексею, и парочка принялась без умолку тихо ворковать, стоя у окна соседней спальни, словно намекая остальным: да валите Вы отсюда все поскорее!
Через некоторое время, в темноте, вынося мусор во двор, Платон Петрович с Иваном Гавриловичем увидели на фоне не зашторенного окна второго этажа всё также неподвижно маячившие две фигуры.
– «И чего же он тянет? Телок наш!» – начал Гудин.
И в ответ на понимающую улыбку Платона, тут же продолжил после короткой паузы мысленного смакования:
– «Мы с тобой, наверно, давно бы с ней кувыркались!?».
– «В каком смысле? В групповухе, что ли?» – схохмил Платон.
– «Да нет! Каждый бы из нас… на его месте…».
– «А, да!».
Видя удивлённо-растерянные и, наверно, даже завистливые лица возвратившихся с улицы коллег, внимательно и с неподдельным интересом следившая за процессом Ольгиного обольщения, Марфа Ивановна просто ликовала:
– «Ну, что? Вам обломилось?!».
И после небольшой паузы наслаждения смущением бывших ловеласов, разгромно довершила их унижение:
– «А Лёшка сопел, сопел… да и вставит!».
– «Да! его конец никогда не падает духом! Наш пострел – везде посмел!» – сумрачно и даже, как показалось Гудину, чуть грустно резюмировал Платон.
Тогда ещё никто в их коллективе не знал о фактическом крахе второй семьи Алексея.
Примерно через месяц двоюродная сестра Ксении Наталия сообщила, что в сдаваемой ею семье Алексея квартире, настоящий бардак.
Оказывается, после уезда от тёщи, Алексей с семьёй прожил в ней считанные дни, а затем иногда ночевал там уже с любовницей Ольгой.
Унитаз совершенно не функционировал. Мужу Наталии Александру пришлось, шаря голой рукой в размокшем дерьме, извлекать одну за другой мелкие детские игрушки, полностью забившие сток. Все замки шкафов были искорёжены. Под кроватью в изобилии валялись использованные презервативы. В раковине на кухне – гора давно немытой посуды. Регулятор газовой колонки сломан. Кругом пыль и грязь. Наталья сразу же сообщила Алексею об аннулировании договора аренды, и попросила его немедленно съехать. Тот в оправдание стал объяснять, что, якобы, предоставлял жильё недавно вернувшейся из тюрьмы своей двоюродной сестре с её взрослым сыном, которым негде было пока жить.
Позже, кстати, выяснилось, что бедняжка сестра сдавала втридорога свою трёхкомнатную квартиру, при этом, не работая и спокойно, вполне приемлемо, существуя, вместе с также не работающим сыном, на образовавшуюся дельту от разницы между оплатой за неё и смешной ценой вечно приличествующей Натальи за её двухкомнатную квартиру.
К тому же, как продолжил Алексей, его жена Светлана вернулась с детьми к матери, а за квартиру уже было уплачено.
В общем, несчастный поднаёмщик полностью опозорился в глазах Наталии и Ксении, которая почему-то очень давно считала Алексея придурком.
И только со временем, прилично поработав рядом с сыном гения, Платон подивился прозорливости своей жены.
А поначалу Алексей предстал Платону активным в делах, постоянно стремящимся к совершенству, но в то же время нечестолюбивым человеком.
Он обладал явными творческими способностями и тонкой интуицией. Эти качества не раз помогали ему в новых делах.
Одновременно с этим Алексей был брезглив, а также раним и обидчив.
Будучи патологически неаккуратным, он, почему-то также не чурался делать замечания своим коллегам по поводу их неаккуратности.
Как-то раз Алексей сделал замечание Марфе Ивановне за всегда оставляемый ею в двери ключ:
– «Не надо держать здесь ключ! А то с него слепок сделать – одна минута!».
В другой раз по поводу замечания Алексея в адрес Гудина, Платон предложил тому:
– «Вань! А ты следующий раз просто скажи: Виноват, сынок! Исправлюсь! Может ему стыдно станет?».
Досталось как-то и Платону. В один из дней Алексей с Надеждой вернулись с обеда. Платон в офисе был один. Дверь естественно была открыта.
Но Платон в момент появления коллег был уже не в самом офисе, а вне него, рядом, в коридоре.
– «Ты чего, дверь не запираешь?!» – начал необоснованно задираться Алексей, изображая, что шутит.
– «Лёш! Ты сегодня какой-то усталый!?» – издалека начал Платон плетение своей сети.
– «Да, нет!?» – настороженно и удивлённо ответил тот.
– «Тебе надо срочно поесть! Чтобы мозги лучше работали!» – продолжил Платон добивание молодого хама.
– «А я только что поел!» – совсем уж было удивился непонятливому коллеге Алексей.
– «Тогда скорей садись, молчи и жди, пока усвоится!» – поставил Платон победную точку.
Алексей, хотя и сам был виноват в этом, но всё же, конечно, затаил обиду на Платона, и при случае это продемонстрировал.
Собираясь загружать очередную партию коробок, Платон, боясь, что Алексей снова что-нибудь забудет, спокойно, без задней мысли, спросил его:
– «А ты, документы все взял?».
Тот, как часто бывало и ранее, не зная, что и сказать, ответил на вопрос своим вопросом:
– «А где приготовленные коробки?».
Платон, которому давно надоело это бескультурье, на этот раз тоже не ответил, недовольно пробурчав про себя, подражая Алексеевским усмешкам:
– «А ты всё не слышишь?!».
