Ад в тихой обители - Дикинсон Дэвид (книги бесплатно без TXT) 📗

— А что мне следовало заметить, Люси? — сказал Пауэрскорт, в знак покаяния крепче прижимая ее руку, продетую под свой локоть.

— Вид у мальчиков совершенно измученный, запуганный. Малыш, на которого ты обратил внимание, от страха сам не свой.

Пауэрскорт попытался припомнить лица певчих, младший из которых был лишь на пару лет старше их Томаса. Возможно, это и подействовало на Люси.

— Вид у них, должен сказать, весьма важный. Хормейстер, безусловно, научил их достойно держаться в храме. К твоему огорчению, им никак нельзя кувыркаться на хорах и весело носиться по всему собору.

— Мне не до шуток, — продолжала хмуриться леди Люси. — Пойдем, хочется поскорей уйти отсюда. Думать невозможно про этих несчастных детей.

Энн Герберт показалось, что Патрик Батлер как-то уж чересчур энергично бросился в ее лучшее кресло. Видно, повеяло весной: угомонить его не легче, чем маленьких сынишек.

— Патрик, — строго сказала Энн, — ты что же, все это время провел за ланчем с лордом Пауэрскортом?

— Мы с лордом Пауэрскортом теперь настоящие друзья. Он уже называет меня по имени.

— И ты весь день с ним выпивал? — В ее уличающем тоне Патрику послышались нотки памятных материнских внушений.

— Мы выпили одну бутылку великолепного вина, Энн. Марку я не запомнил, но что-то заграничное, французское. Не вижу тут ничего дурного.

Энн поставила перед ним чашку крепкого чая.

— Выпей-ка лучше вот это, поможет рассеять алкогольные пары. Ну что тебе рассказал детектив?

В общем, как сейчас понял Патрик, детектив рассказал не слишком много; скорее, он много услышал. Зато в газете будет потрясающая сенсация!

— Он сообщил, что приехал в Комптон расследовать убийство певчего Артура Рада.

— По-моему, ты и раньше об этом знал, — заметила Энн. — Одной бутылки вина было достаточно или потребовалось две, чтобы выведать такой секрет?

И замечание, и саркастичный вопрос Патрик игнорировал.

— А еще, — триумфально объявил он, — лорд Пауэрскорт разрешил напечатать заметку о том, кого он ищет, в моей газете!

— Хотела бы я знать, зачем это ему понадобилось, — бросила Энн. — Послушай, Патрик, у меня есть маленькая новость по поводу убийства певчего.

— Что? Говори скорей!

— Ты знаешь миссис Бутс, которая приходит ко мне убираться дважды в неделю? Оказывается, она убирала и комнатку Артура Рада в Певческих палатах. К нему, правда, она ходила лишь раз в неделю. Ну вот, последний раз она убирала его комнату как раз за день до убийства, а утром, уже после его смерти, снова пошла туда прибрать, на случай, если вдруг приедут его родители, другие родственники. Так она, эта самая миссис Бутс, говорит, что на столике мистера Рада всегда лежала стопка тетрадей — его дневников, которые он вел, видимо, много лет. Но тем утром их не было. Дневники вдруг исчезли.

— Может, полиция изъяла, Энн?

— Миссис Бутс говорит, полиция явилась только на следующий день.

— А она рассказала им? Старший инспектор Йейтс в курсе?

Энн Герберт отрицательно покачала головой.

— Нет, следователю миссис Бутс не скажет ни за что. Муж ее уже два года в тюрьме, и полицейских она ненавидит. Слова им не промолвит.

«Пропавший ключ к тайне убийства», «Загадка исчезнувших откровений», «Новый след комптонского киллера», — фонтаном заработало творческое воображение редактора.

— Как ты узнала об этом, Энн? Миссис Бутс сама тебе рассказала?

— Да, поделилась сегодня утром. Наверно, мне не стоило говорить об этом даже тебе.

Патрик похлопал по карманам, ища карандаш. Репортерский блокнот остался в пальто на вешалке.

— Секунду, Энн. Будь добра, продиктуй мне ее адрес, и я бегу. Тут нельзя терять ни минуты, могут опередить.

Довольно неохотно Энн все же сообщила адрес. Миссис Бутс проживала на улочке возле самой станции, из-за постоянного шума и паровозной копоти жилье здесь стоило совсем недорого.

Поспешность, с которой Патрик унесся в вечернюю мглу ловить очередную сенсацию, заставила взгрустнуть. Он даже не допил свой чай. И даже не попробовал специально приготовленный ему кекс. Что ж, размышляла Энн, это его работа. Выходя замуж за журналиста, вряд ли следует надеяться на спокойную, размеренную жизнь.

11

Пауэрскорт и Джонни Фицджеральд завтракали в столовой Ферфилд-парка. Дети уехали со своей няней обратно в Лондон. Обожаемая Оливией больше всех на свете бабушка, мать леди Люси, взялась присмотреть за внуками, пока дочь не вернется.

Пауэрскорт изучал последний номер «Графтон Меркюри». Редактор газеты сообщил ему о пропавших дневниках сразу после встречи с миссис Бутс. В беседе с детективом Патрик просто перечислил ряд фактов. Газетный же текст был более впечатляющим. «“Графтон Меркюри” имеет основание полагать, — усмехаясь, читал Пауэрскорт, — что собрание толстых тетрадей содержало искомый ключ к разгадке смерти Артура Рада. Мы призываем власти напрячь все силы и активизировать розыск этих необычайно важных документов. Нельзя терять ни дня, ни часа. Преступник в приступе ярости способен уничтожить дневники. Необходимо немедленно найти их, или будет слишком поздно». Казалось, строки статьи вышли из-под пера человека пожилого, бывалого, все повидавшего на своем веку. Трудно было поверить, что текст этот сочинен молодым, жизнерадостным Патриком Батлером в замусоренной чердачной комнатушке, за столом, заваленным бумагами и всяким хламом.

После завтрака Пауэрскорт уже привычно отправился обследовать собор. Как ни странно, самым толковым гидом оказался не кто-нибудь из церковнослужителей, а полисмен — старший инспектор Йейтс. В детстве он собирался стать архитектором, однако так и не смог научиться рисовать даже простейший домик, а потому пошел служить в полицию. Правда, что общего между карьерой архитектора и следователя, Пауэрскорт так и не уяснил.

— Главный алтарь был заново возведен в конце семнадцатого века, — рассказывал инспектор Йейтс. — Алтарное святилище христианских церквей всегда указывает на восток. К востоку Иерусалим, небесный град Сион — духовный центр христианства. На востоке и Иерусалимский храм, построенный по слову Господа как дом и оплот Божий.

Высокий, темноглазый, с тонкими усиками, Йейтс не отрывал глаз от цветного витража за алтарем и, говоря, мял в руках шляпу.

— Поэтому и главный алтарь в восточном конце церкви, и боковые алтари в капеллах обязательно располагаются у восточной стены, так что молится паства всегда лицом к востоку. Солнце, которое восходит на востоке, — это как бы рассвет пасхального дня, когда Иисус Христос воскрес из гроба. И даже те, кто похоронен здесь, лежат ногами на восток, чтобы в день Страшного суда подняться лицом к Создателю…

День леди Люси теперь начинался с заутрени. Она посещала все соборные службы. Две престарелые, еле ковылявшие со своими палочками дамы, которых они с Фрэнсисом увидели на вечерне, уже любезно кивали ей при встрече. Постоянно являлся к заутрене и долговязый иссохший старик в одежде не по размеру. Леди Люси догадывалась, что старик пытается примириться с Богом, перед которым ему скоро придется предстать. Отмаливает какие-то грехи, скорее всего пьянство или бродяжничество. С утра пораньше спешит в это громадное сооружение, торопясь выпросить местечко в обители вечного блаженства.

Хор запел «Те Deum» [17]:

«Славят Тебя, Отец наш, все души земные, Тобою сотворенные. Славу Тебе поют все ангелы и все силы небесные. Восхваляют Тебя херувимы и серафимы. Слава, слава, слава Господу, святому Создателю!»

Крошечный белокурый хорист вдруг перестал петь. Леди Люси показалось, что малыш сейчас прямо здесь, на хорах, заплачет, зальется горючими слезами. Декан уверенно вторил словам утреннего псалма, не заглядывая в молитвенник.

«Господи всемогущий, твердыня наша и убежище, помоги нам силой великою Твоей, милостью Твоей защити нас на пути праведном, охрани нас от всякой скверны».