Мурка. Королева преступного мира - Руссо Виктория (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Все члены банды кивали, вздыхая с грустью. Мэри улыбнулась, вспомнив, что во фразе, написанной на стене, было много философского смысла, но еще больше там было грамматических ошибок.
Бандерша коротала вечер в компании Колченогого. Приближалась осень, и ночи стали холоднее. Мэри не любила это время года, вообще смена сезонов наводила на нее тоску. В эти периоды она старалась больше занимать себя делами, чтобы не было времени смотреть, как состарившиеся деревья прощаются с листвой. Вечером растопили камин. Огонь неистово плясал по поленьям, будто несколько крошечных гимнастов разом показывали свои цирковые трюки. Мэри прокручивала в голове момент встречи с близнецами, которые от отчаянья и голода согласились стать членами ее банды. Они показали несколько номеров, оба очень старались, а Мэри все время пялилась на косоглазого Правшу, изо всех сил стараясь не улыбаться. Фомка настоял, чтобы она взяла обоих братьев, тем более, что спина Левши была повреждена.
— Кто будет рассматривать его глаза ночью во время грабежа? — развел он руками. Бандерша задумалась. Это звучало убедительно и ее «труппа» приняла двух воздушных гимнастов.
— Не молчи, — Колченогий не выдержал затянувшейся паузы. — Скажи мне, о чем ты думаешь?
— О нашей собачей жизни. Хочу понять: в какой момент происходит надлом… Может это идет из детства? Несчастливые родители в наследство передают несовершенную судьбу своим детям. Как зерно, которое посадили в неблагополучной среде, и растет оно себе… С удивлением оглядываясь по сторонам, оценивая происходящее…
— Ты мой философ, — чуть насмешливо произнес Колченогий. — По твоему выходит, на прорастающее зерно влияет окружающая его среда?
— Влияет. Как ты тогда сказал? «Не уворовал веры, а уверовал». Только представь: ты возвращаешься из ссылки и становишься не вором, а попом. Твоя жизнь была бы совсем другой в стенах церкви! — размышляла Мэри, завороженно глядя на огонь.
— Не всегда правит личностью то, что окружает. Ведь и среди навоза может вырасти прекрасный цветок!
— Только кому он нужен, если от него разит дерьмом?!
Колченогий позвал ее к себе, и она вскарабкалась к нему на коляску, обвив шею руками. В ее кошачьем умении устраиваться на его груди было столько нежности, что он невольно задумывался о том, как ему не хватает обычной жизни, в которой он был бы отцом непослушных детей. Да, она права… Среда обитания может серьезно влиять на судьбу человека. И порой приходится просто смириться и двигаться по инерции, ведь что-либо менять уже поздно.
— Моя Мурка, — произнес он, шутливо щекоча ее за ухом. — Не грусти. Не ищи ответы, ковыряясь в том времени, которое ты уже никогда не вернешь. Будь благодарна родителям просто за то, что ты есть.
— Я все чаще вспоминаю слова отца, он все время мне твердил: «живи для души, Маруська, несмотря ни на что, живи для души». Я пыталась следовать его совету до того дня, который разделил меня на две части. С тех пор во мне словно две половины, плотно скрепленные между собой — темная и светлая. Иногда мне кажется, что внутри меня сражаются черт и ангел, но с какой целью? За что? Если души нет… Человек — просто кусок плоти и при способности мыслить, он совершенно не умеет пользоваться плодами своих умозаключений. Он продается за золото или за блестящие камни — становится товаром! На чем строится отношение к жизни? На желании потреблять! Пользоваться!
Мэри снова погрузилась в свои мысли. Колченогий любил моменты ее откровения: она была честна в своих переживаниях и трогательно делилась мыслями, словно ребенок, познающий мир.
— Пора спать, — заботливо ответил он на ее зевок.
Мужчина позвонил в колокольчик, вызывая помощников, чтобы они помогли ему приготовиться ко сну. Мэри с улыбкой наблюдала, как старательно они помогают своему хозяину. Огонь играл тенями на ее лице, и было похоже, будто она прислужница дьявола, находящаяся у врат преисподней. Один из людей Колченогого случайно поднял на нее взгляд, вдруг побледнел и потерял сознание. Ее это развеселило, она начала смеяться заливистым девичьим смехом — совсем не страшным, но это произвело впечатление и на второго помощника — у него задрожали руки. Торопливо застегнув пуговицы на пижаме хозяина, он чуть склонился, выражая почтение, и проследовал к двери, волоча за собой того, кто так и не пришел в сознание.
— С этим надо что-то делать, Мурка! Я окажусь беспомощным!
— Я буду тебе помогать, — давясь смехом, пообещала она.
— Я, между прочим, серьезно.
Мэри уже думала над этой проблемой и предложила в услужение своих молчаливых подчиненных. Они ее не боялись.
— А как же ваши «гастроли»? — озадачился мужчина.
— При тебе будет Философ. Он в последнее время читает много книг религиозных и написал мне письмо, что хотел бы заниматься чем-нибудь не связанным с кражами, потому что это грех. И еще мои ребятки должны переехать сюда на усадьбу. Скоро осень, на даче уже холодно. А в этом доме слишком много места.
Колченогий задумался. Он понимал, что это может вызвать некоторые кривотолки среди его людей, которые посчитают, что он выделяет бандитов Кровавой Мэри на фоне других. Но с другой стороны — эту женщину так боялись, что для многих станет облегчением тот факт, что не придется жить с ней на одной территории. Смущал его только один момент: присутствие рядом «Ромео» — ее прихвостня.
— Я должен подумать! Давай спать, моя демоническая Мурка, — ласково произнес Колченогий.
Этой ночью Мэри снились хорошие сны. В одном из них она увидела своего отца — молодого, с открытой улыбкой и светящимися глазами. Так он выглядел до того момента, как начал пить. Будучи поэтом, он писал с упоением, а когда ничего не получалось, уходил в художественные запои. Он страдал, тщеславие не давало покоя непризнанному гению. Одно его стихотворение как-то напечатали в журнале, но редактура обтесала его строки так, что получилось совсем другое произведение. Он плакал над страницей с уже чужими строками. Маруся и не подозревала, что слезинки могут быть такими крупными. Перед ней сидел человек, потерявший смысл жизни. Дочь боялась, что он потухнет от тоски, и не знала чем ему помочь. О том, как спасти тонущего в отчаянии и в алкоголе мужчину задумывалась и супруга. Ее дела шли намного лучше — картины покупались, она и содержала семью. Этот факт тревожил гордеца, и лишь задобрив бастующее сознание спиртным, он примирялся с окружающей его действительностью. Отец Маруси обмякал, сидя за столом, и пел тихо, проникновенно, пока не засыпал.
Мэри решила всерьез заняться Сонькой — выяснить, что ее связывает с привокзальной гостиницей. Она зарезервировала столик на двух человек в ресторане при «Гранд Мерси», для отвода глаз прихватила с собой красавца-вора, которого за изысканные манеры прозвали «Граф». В прошлом во времена Тулупа ходили слухи, что он обладал навыками гипноза и соблазнял с помощью этого дара юных девиц.
— Люблю свежачок! — любил приговаривать Граф, рассказывая очередную байку про испорченную мадмуазель. В банде любили слушать его истории, которые он преподносил в подробностях, смакуя детали: то про сползающие чулки с маленькой дыркой на большом пальце поведает, то про родинку в неприличном месте. Последнее приключение сладострастного молодого человека оказалось не таким веселым, как предыдущие: в Петрограде он «опрокинул на лопатки» дочь высокопоставленного чиновника, который натравил на него местных ищеек. Поговаривали даже, что за его голову было назначено вознаграждение, и кто-то из банды хотел его сдать, но сумма оказалась такой смехотворной, что жаждущий наживы коллега не стал «мараться». Находящегося в бегах развратника прозвали «Граф в опале». Он спешил скрыться загородом, от гнева жаждущего мести родителя. Про соблазненную девушку говорили, что якобы пару раз она пыталась утопиться в реке, но обе попытки оказались неудачными — ее спасли. Для банды Мэри горе-любовник был практически бесполезен. Да и владение гипнозом ставилось под сомнение. Однако отчаявшийся молодой человек был убедителен и уговорил Мэри забрать его с собой в провинцию. Применение ему все же нашли: он часто отвлекал внимание торговцев во время грабежей. Иногда подменял Фомку и изображал в поездах супруга Мэри (если, к примеру, в купе ехали молодые девицы). Или присоединялся к «липовой» супружеской паре, становясь им родственником, и тогда Фомка и Мэри рассказывали о страшной болезни, благодаря которой несчастный малый оглох и онемел разом. В подтверждении сказанного он становился печальный и иногда смахивал слезы. Сказ о глухонемом красавце очень умилял дам преклонного возраста. Одна из них даже пыталась его усыновить.
