Господа офицеры - Ильин Андрей (первая книга .txt) 📗

Но не объяснился, так как его стали пинать ногами. Больно. Как видно, у «гостей» были свои представления о чести и долге.

Пинали Мишеля Герхарда фон Штольца недолго, может быть, минут сорок или чуть больше. После чего попросили расплатиться по долгам, пообещав непременно прийти снова.

Ужасные нравы царят в современной России! В Европе за долги никто никого не пинает и по лицу не бьет, там нанимают адвокатов, предъявляют судебные иски, конфискуют все принадлежащее должнику имущество, обязываю его покрыть судебные издержки, разоряют и отправляют лет на десять в каталажку. Что куда как цивилизованней.

Еще с полчаса Мишель Герхард фон Штольц лежал на полу, размышляя о превратностях судьбы, о том, что время собирать камни и время разбрасывать их. Потом, охая и ахая, поднялся и поплелся в ванную комнату смывать кровь.

Но дойти не успел. Потому что в дверь вновь позвонили. Наверное, это пришли встревоженные, услышавшие шум соседи или вызванная ими милиция.

Мишель Герхард фон Штольц по-быстрому смыл с лица кровь и, приветливо улыбнувшись, открыл дверь. Перед ним стояли какие-то крепкие, коротко стриженные ребята. Не иначе как переодетые в «гражданку» оперативники.

— Вы ко мне? — поинтересовался Мишель.

Ребята внимательно оглядели его с ног до головы, и от их проницательных взоров не укрылось, что кто-то своротил гражданину на сторону нос и челюсть тоже.

— Оп-пачки... мы, похоже, опоздали, — разочарованно сказали оперативники.

— Проходите, проходите, господа, — пригласил их Мишель Герхард фон Штольц в комнаты.

Те гурьбой ввалились в квартиру. Их было много, но, к сожалению, они опоздали.

— Вас, конечно, интересуют приметы преступников? — спросил Мишель Герхард фон Штольц.

— Чего-чего?

И лучше знакомый с реалиями российской жизни Мишка Шутов вдруг сразу понял, что, наверное, это не оперативники. И вообще не милиционеры. И, возможно, даже не соседи.

— Ну ты чего, мужик, творишь-то? — укоризненно покачали головами визитеры.

— А в чем дело-то? — спросил Мишка Шутов, заподозрив неладное.

«Сейчас нас, кажется, будут бить», — предупредил он.

«Это еще бабушка надвое сказала! — не испугался Мишель Герхард фон Штольц, внутренне собираясь для хорошей потасовки. В конце концов, что такое три, пусть даже пять противников для бойца, в совершенстве владеющего приемами рукопашного боя. — Это мы еще поглядим, кто кого!...»

«Тут и глядеть нечего!» — охладил его пыл Мишка.

— А что, собственно говоря, мне инкриминируется?... — поинтересовался Мишель Герхард фон Штольц. — Если невозврат кредита, так этот вопрос уже дискутировался. Не далее как минуту назад. С вашими другими приятелями.

— Ты чего гонишь, какие приятели, какой кредит?...

Нет, кажется, не насчет...

— Слушай, ты, фраер драный, ты зачем даму обидел?

Мишель Герхард фон Штольц — даму? Нет, они явно что-то путают. Чтобы он повел себя неуважительно по отношению к даме — такого не может быть, потому что... не может быть никогда!

И тем не менее...

— Ладно бы поматросил и бросил, так еще и побрякушки ейные прихватил!

Побрякушки?... Какие побрякушки?...

— О чем вы, господа?

Но «господа», вместо того чтобы объясниться, набычились и недвусмысленно придвинулись со всех сторон. Кажется, пора было прикинуть, какой из приемов айкидо будет в этой ситуации наиболее действенен.

— Где колье, падла, которое ты украл?!

Колье? Какое колье?... Ах, колье!... Ах, то самое...

Но только они ошибаются. Это было не воровство — было изъятие вещдоков. Что суть разные явления и что следовало бы растолковать этим, судя по всему, плохо разбирающимся в юридических премудростях кредиторам.

Но кредиторы вступать в дискуссию почему-то не пожелали, а, разом наскочив, уложили его на пол и стали пинать. В точности как первые визитеры. И примерно туда же...

Ну что за страна — все насущные проблемы решаются исключительно процедурой мордобоя. Теперь ему, если его окончательно не прибьют, придется всех их вызвать на дуэль, где убить. Надо лишь, как того требует дуэльный этикет, где-то найти и, как-то изловчившись, швырнуть им в лица перчатку.

Но Мишка Шутов, опережая Мишеля Герхарда фон Штольца, как-то изловчившись, бросил в обидчиков не перчаткой, а удачно подвернувшейся под руку табуреткой. И еще одной. Оба раза попав!

Кто-то отчаянно взвыл.

— Убью на...! Всех на...! — взревел Мишка, вскочив на ноги, вращая глазищами и пуская изо рта пену.

Кредиторы отхлынули.

Разыгрываемая мизансцена напомнила Герхарду фон Штольцу эпизод из какого-то старого советского патриотического фильма, где настоящий коммунист пер без разбору на наган, разбрасывая наседавших на него кулаков, растаскивающих народное добро.

Там талантами режиссера все это выглядело в высшей степени убедительно и высокохудожественно. Здесь отдавало фальшью.

«Нельзя так-то... Нельзя терять своего лица!» — расстроился Мишель Герхард фон Штольц, представив, как он теперь должен ужасно выглядеть, и памятуя, что для истинного джентльмена форма бывает превыше даже содержания. Но в который уже раз в нем верх взял задиристый мальчишка Мишка Шутов, которого из него никакие заграницы так и не смогли вытравить.

«Да пошел ты!...» — послал Мишка свое второе, привыкшее к расслабленной иноземной жизни "я" туда же, куда послал всех прочих, потому что по давним, еще ребячьим стычкам знал, как уважают драчуны психов.

— Всех пор-р-решу, всех ур-р-рою!... У меня справка! Мне жизнь — по барабану! — изображая юродивого, бился он в падучей.

И с хрустом рванул от ворота до пупа пятисотдолларовую, от Версаче, рубаху, так что все пуговицы по стенам пулеметной очередью простучали.

Ошалевшие кредиторы отступили к двери, боясь, что он их точно сейчас всех перекусает и тогда его придется прибить как бешеную собаку. Что никак не входило в их планы.

— Сроку тебе — два дня! — пригрозили они, выбегая на лестничную площадку, куда Мишка успел перебросать уже половину мебели. — Не отдашь — и тебя, и девку твою порешим!...

И быстро побежали вниз по лестнице, уворачиваясь от обломков разнесенного в щепу орехового гарнитура...

«Ты, конечно, молодец, просто Македонский! — был вынужден признать победу Мишки Герхард фон Штольц. — Но мебель-то зачем ломать?»

Кажется, это тоже была цитата...

Мебели в доме точно почти не осталось. Кроме разве дивана — но диван святое, его трогать было никак нельзя!

Мишель Герхард фон Штольц сел, где стоял, и перевел дух.

Ну что за день такой выдался. И жизнь!... Всем он чего-то должен, всем от него что-то нужно...

Может, взять да бросить все к чертовой матери — жениться на хорошей, пусть даже безродной девушке, нарожать чертову уйму детей и жить себе спокойно где-нибудь в пригородном особняке в захолустном Марселе, подумал он. Что ему, больше всех нужно? Никому не нужно — а ему нужно?...

Правда, долг...

И честь...

Привитые ему понятия о долге и чести не позволяли ему отказаться от взятых на себя обязательств. Пусть даже взятых по собственной воле.

Фон Штольцы не отступают — не должны отступать!...

А Мишки Шутовы ничего не забывают. И никому ничего не прощают — а вот хрен им!...

Так что еще повоюем!... Придется!...

И, кажется, точно!... Потому как в дверь вновь позвонили...

Глава 3

Сорванная с крючка дверь со страшным грохотом отлетела в сторону, открыв черный провал дверного проема, за которым их ждала неизвестность...

Если теперь там кто-нибудь будет, если нападет на них — он непременно ударит его... Или нет, лучше ткнет обухом топора в живот! — мгновенно подумал Мишель, вваливаясь в комнату.

Он сделал шаг, другой и в нерешительности остановился почти подле самого порога. Сзади на него налетел, с ходу ткнувшись в спину, господин с усами.

В комнате было совершенно темно — электрический свет отключили еще неделю назад, а в стоящей на полке камина лампе керосин давно кончился. Но им казалось, что свет нарочно, чтобы не выдать себя, выключили злодеи.