Левиафан - Акунин Борис (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗

Она вернулась первой и ловко зашуршала спицами. Мужу махнула рукой:

Мол, можно не переводить.

А Свитчайлд готовился к триумфу. Он, кажется, решил воспользоваться советом Ренаты и готовился изложить свои открытия с максимальной эффектностью.

За столом воцарилась полнейшая тишина, все смотрели на оратора, следя за каждым его жестом.

Свитчайлд пригубил красного вина, прошелся по салону взад и вперед.

Потом картинно замер и вполоборота к слушателям начал:

– Я уже рассказывал вам о том незабываемом дне, когда раджа Багдассар пригласил меня в свой брахмапурский дворец. Это было четверть века назад, но я все помню отчетливо, до малейших деталей. Первое, что меня поразило, – вид дворца. Зная, что Багдассар – один из богатейших людей в мире, я ожидал увидеть восточную роскошь и размах. Ничуть не бывало!

Дворцовые постройки были довольно скромны, без каких-либо орнаментальных изысков. И я подумал, что страсть к драгоценным камням, передающаяся в этом роде по наследству, от отца к сыну, вытеснила все иные тщеславные устремления. К чему тратить деньги на мраморные стены, если можно приобрести еще один сапфир или алмаз? Брахмапурский дворец, приземистый и неказистый, по сути дела, был все тем же глиняным ларцом, внутри которого хранился волшебный сгусток неописуемого сияния. Никакой мрамор и алебастр все равно не могли бы соперничать с ослепительным светом камней. Профессор еще отпил вина, изображая задумчивость.

Появился запыхавшийся Ренье, почтительно накинул Ренате на плечи шаль и остался стоять рядом.

– Какой мрамор и алебастр? – шепотом спросил он.

– Это про брахмапурский дворец, не мешайте слушать, – нетерпеливо дернула подбородком Рената.

– Внутреннее убранство дворца тоже было весьма простым, – продолжал свой рассказ Свитчайлд. – На протяжении веков залы и комнаты неоднократно меняли обличье, и с исторической точки зрения интересным мне показался только верхний ярус дворца, представляющий собой четыре зала, каждый из которых обращен к одной из сторон света. Когда-то залы были открытыми галереями, но в прошлом столетии их застеклили. Тогда же стены были украшены весьма любопытными фресками, изображающими горы, что со всех сторон окружают долину. Пейзаж воспроизведен с поразительной реалистичностью – кажется, что горы отражены в зеркале. С философской точки зрения такая зеркальность должна символизировать двоичность всего сущего и…

Где-то совсем близко тревожно зазвенел судовой колокол, донеслись крики, отчаянно завизжала женщина.

– Господи, пожарная тревога! – вскричал лейтенант, бросаясь к двери.

– Этого еще не хватало! Все гурьбой кинулись следом.

– What's happening? – тщетно вопрошала перепуганная миссис Труффо. Are we boarded by pirates? [19]

Рената секунду посидела с разинутым ртом, потом истошно взвизгнула.

Цепко схватила за фалду комиссара и не дала ему выбежать за остальными.

– Мсье Гош, не бросайте меня! – взмолилась она. – Я знаю, что такое пожар на корабле, я читала! Сейчас все бросятся к шлюпкам, начнут давить друг друга, а я слабая беременная женщина, меня непременно ототрут!

Обещайте, что позаботитесь обо мне!

– Какие еще шлюпки? – встревоженно пробурчал дед. – Что за чушь вы несете! Мне говорили, что на «Левиафане» идеальная противопожарная защита, даже свой брандмейстер есть. Да не тряситесь вы, все будет хорошо. – Он попробовал высвободиться, но Рената держала фалду мертвой хваткой. Ее зубы выбивали дробь.

– Пусти-ка меня, девочка, – ласково сказал Барбос. – Я никуда не уйду. Только выгляну в окошко на палубу.

Нет, пальцы Ренаты не разжались.

Однако комиссар оказался прав. Через какие-нибудь две-три минуты в коридоре раздались неторопливые шаги, гул голосов, и один за другим стали возвращаться виндзорцы.

Они еще не отошли от испуга, и оттого много смеялись и говорили громче обычного.

Первыми вошли Кларисса Стамп, чета Труффо и раскрасневшийся Ренье.

– Совершеннейшая ерунда, – объявил лейтенант. – Кто-то бросил незагашенную сигару в урну, а там старая газета. Огонь перекинулся на портьеру, но матросы были начеку и погасили пламя в одну минуту… Однако я вижу, вы всесторонне приготовились к кораблекрушению, – засмеялся он, повнимательней взглянув на Клариссу.

Та держала в руках портмоне и бутылку с оранжадом.

– Ну, оранжад, чтобы не умереть от жажды среди волн, – догадался Ренье. – А вот портмоне зачем? В шлюпке оно вряд ли бы вам понадобилось.

Рената истерично хихикнула, а мисс Старая Дева смущенно поставила бутылку на стол.

Доктор и докторша тоже были во всеоружии: мистер Труффо успел прихватить саквояж с инструментами, а его супруга прижимала к груди одеяло.

– Здесь Индийский океан, сударыня, вряд ли вы бы замерзли, – с серьезным видом сказал Ренье, но коза непонимающе покачала головой.

Появился японец с трогательным цветастым узелочком в руке.

Интересно, что там у него – дорожный набор для харакири?

Псих вошел взъерошенный, в руке сундучок. В таких обычно хранят письменные принадлежности.

– Кому же вы собирались писать, мсье Милфорд-Стоукс? А, понимаю!

Когда мисс Стамп допила бы оранжад, мы сунули бы в пустую бутылку письмо и отправили его в плавание по волнам, – предположил не в меру (видно, от облегчения) расшутившийся лейтенант.

Теперь все были в сборе кроме профессора и дипломата.

– Мсье Свитчайлд, наверно, упаковывает свои научные труды, а мсье русский ставит самовар, чтоб попить чайку напоследок, – сказала Рената, заразившись веселостью лейтенанта.

Вошел русский, легок на помине. Встал у дверей. Красивое личико мрачнее тучи.

– Что, мсье Фандорин, решили захватить в шлюпку свой приз? – задорно поинтересовалась Рената.

Все так и покатились со смеху, но русский шутки (между прочим, очень остроумной) не оценил.

– Комиссар Гош, – негромко сказал он. – Если вас не затруднит, выйдите, пожалуйста, в коридор. И побыстрее.

Странно, но произнося эти слова, дипломат ни разу не заикнулся.

Может, излечился благодаря нервному потрясению? Такое бывает.

Рената хотела пошутить и по этому поводу, но прикусила язычок пожалуй, это было бы уже чересчур.

– Что за срочность? – недовольно спросил Барбос. – Еще один шептун.

После, молодой человек, после. Сначала я хочу дослушать профессора. Где его черти носят?

Русский выжидательно смотрел на комиссара. Поняв, что дед заупрямился и выходить в коридор не намерен, Фандорин пожал плечами и коротко сказал:

– Профессор не придет. Гош насупился:

– Это еще почему?

– Как не придет? – вскинулась Рената. – Да он остановился на самом интересном месте! Это просто нечестно!

– Мистера Свитчайлда только что убили, – сухо сообщил дипломат.

– Что-что?! – взревел Барбос. – Убили?! Как убили?!

– Полагаю, хирургическим скальпелем, – с удивительным хладнокровием ответил русский. – Горло перерезано исключительно аккуратно.

Комиссар Гош

– Когда же нас все-таки выпустят на берег? – жалобно спросила мадам Клебер. – Все уже гуляют по Бомбею, а мы сидим, сидим…

Шторы на окнах были задвинуты, так как вскарабкавшееся в самый зенит солнце нагрело палубу и расплавило воздух. Жарко в «Виндзоре», душно, но все терпеливо сидят, ждут развязки.

Гош достал из кармашка часы – наградные, с профилем Наполеона III и туманно ответил:

– Скоро, господа. Скоро я вас выпущу. Но не всех.

Он-то знал, чего ждет: инспектор Джексон и его люди ведут обыск.

Орудие убийства наверняка лежит на дне океана, но могли остаться улики.

Должны были остаться. Конечно, и косвенных вроде бы достаточно, но с прямыми оно всегда солидней. Пора бы уж Джексону появиться…

«Левиафан» приплыл в Бомбей на рассвете. Со вчерашнего вечера все виндзорцы сидели по своим каютам под домашним арестом. По прибытии в порт Гош потолковал с представителями властей, сообщил о своих выводах и попросил поддержки. Тогда-то и прислали Джексона с нарядом констеблей.