Гибель и возрождение - Пирс Йен (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
— Однако кто-то это уже сделал.
— Э-э?.. Нет. Я имел в виду внутреннюю раму. Их было две. Внутренняя рама поддерживала оклад, сделанный из золота и серебра. Грабители оставили только внешнюю раму.
— Вас это удивляет?
— Нисколько. Внешняя рама снимается легко, а внутренняя укреплена более тщательно. Ее трудно снять, поэтому грабитель предпочел не делать этого.
— Понятно. Но как же Буркхардт все-таки вошел? Главная дверь была открыта?
— Нет, она всегда на замке. Вероятно, он вошел через дверь, которой пользуются обитатели монастыря.
— Тогда получается, что он позвонил от ворот и кто-то впустил его?
— Получается так. А может, он вошел вместе с кем-то, кто имел ключ.
— Все, кого мы опросили, утверждают, что от ворот никто не звонил и они никого не впускали.
Менцис пожал плечами:
— Значит, он перелез через стену.
— Благодарю вас, мистер Менцис.
Флавия встала и проводила реставратора до двери, не дожидаясь, пока он вновь заведет разговор о статье и журналистах.
— Весьма вероятно, что в ближайшее время мне понадобится еще раз встретиться с вами, — предупредила она. — Тогда я загляну к вам в монастырь.
Менцис покорно, без слов, покинул кабинет. Флавия тяжело вздохнула, покачала головой и посмотрела на часы. Сердце ее упало. Менцис отвлек ее от настоящего дела. Часы показывали без десяти шесть. Сейчас явится миссис Верней. Флавия с удовольствием избежала бы этой встречи.
Она дала Паоло указания забрать Мэри Верней из гостиницы, препроводить к ним в офис и выдержать пару часов в небольшой комнатке на первом этаже, чтобы у той было время раскаяться в своих грехах. Флавия не считала, что картину похитила миссис Верней. Она не знала, в чем та провинилась перед законом на этот раз, однако была стопроцентно уверена, что вина за ней есть. Возможно, посидев в сумрачной душной комнате, она пожелает объясниться. Хотя надежды на это было мало.
Несмотря на то что в душе Мэри Верней была близка к панике, внешне она оставалась абсолютно спокойной. Ей совершенно не улыбалось попасть в тюрьму; она безумно переживала из-за того, что по милости других людей оказалась в таком положении, но больше всего ее пугала мысль, что, если она не выполнит задание, может пострадать ее внучка. И в настоящий момент она не видела никакой возможности спасти ее. Картину украли, и единственное, что она могла предъявить взамен, — увесистая пачка денег в камере хранения. Флавия пригласила миссис Верней, рассчитывая, что беседа с ней прольет свет на происходящее, и та, как ни странно, питала точно такие же надежды.
Мэри с покорностью заключенного молчала, ожидая, когда Флавия начнет допрос.
— Должна вам сказать, вы нажили себе серьезные неприятности.
— В самом деле? Каким образом?
— Давайте посмотрим. Вчера утром в Авентино из монастыря Сан-Джованни украли картину. Вы знаете этот монастырь?
Слишком простая ловушка, чтобы в нее попасться. Легкая улыбка на лице Мэри говорила о том, что подобное предположение кажется ей почти оскорбительным.
— Конечно, знаю. И какую же картину там украли? Караваджо или маленькую икону в углу? Первый раз я увидела их двадцать лет назад. Я жила некоторое время в Риме и прилежно изучала достопримечательности.
— Икону.
— Боже, — сказала Мэри и замолчала.
— Вы что-нибудь знаете о ней?
— Откуда?
— Вопросы задаю я.
— Разумеется.
— Давно вы полюбили прогулки по утрам?
Губы Мэри чуть дрогнули в улыбке. Она наконец услышала ключевые слова. Теперь она знала, что именно им известно о ней.
— Я выхожу прогуляться, когда мне не спится. Вставать в шесть часов утра — привилегия моего возраста. Особенно в Риме. И, предвосхищая ваш следующий вопрос, отвечу: да, я гуляла в Авентино. Хотите услышать более подробный рассказ?
— А вы как думаете?
— Как я уже сказала, я пошла прогуляться. И совершенно случайно оказалась возле монастыря.
— Совершенно случайно, — сказала Флавия. — Вы полагаете, я в это поверю?
— Но это правда. — Мэри притворилась обиженной. — Потом я увидела, как по ступенькам церкви спускается мужчина. Дверь церкви была открыта, и я зашла, надеясь попасть на утреннюю службу.
— Откуда вдруг такая набожность?
— Скорее ностальгия. Я же говорю: когда-то я побывала в этом месте, это было много лет назад, я была молода и беспечна. Совершенно естественно, что мне захотелось зайти туда. Разве нет?
— Конечно.
— Я вошла и увидела на полу человека. Из головы его струилась кровь. Оказав несчастному посильную помощь, я поспешила на улицу, собираясь звонить в полицию. Как он, кстати, сейчас?
— Поправляется.
— Вот видите. И вместо благодарности меня допрашивают как подозреваемую. Должна вам сказать, меня это совсем не радует.
— Ах! Я полагаю, вы в состоянии объяснить, почему решили скромно умолчать о своем благородном поступке?
— Неужели я должна это объяснять? Что же такого вам наговорил про меня Джонатан? Естественно, я подумала, что вы сразу заподозрите меня, узнав, что я была там в столь ранний час. Вот я и решила не осложнять своего положения.
— Понятно. И во сколько все это случилось?
Мэри неопределенно покачала головой:
— Точно не скажу. Где-то между шестью и семью, кажется.
— У нас есть свидетели, которые называют время шесть сорок пять.
— Значит, так оно и было.
— А звонок от вас поступил в семь сорок. Не слишком ли долго вы искали телефон?
Мэри Верней покачала головой:
— Ничего удивительного. В это время бары еще закрыты, а общественных телефонов на улицах Рима не так уж много. Я торопилась, как могла.
— Понятно. А вы узнали человека, который выходил из церкви?
— Нет. А как я могла его узнать? Кто он?
— Этого человека звали Питер Буркхардт. Он торговал иконами.
— «Торговал»?
— Он мертв. Его застрелили.
В первый раз маска безразличия слетела с лица Мэри. Этого факта она не знала, поняла Флавия, и он ей очень не понравился. Как интересно! Что же она замышляет?
— О Боже!
— Да уж. Таким образом, мы объединили в одно дело убийство, покушение и грабеж. И в центре расследования оказались вы.
— Вы считаете, я имею к этому отношение? Когда убили этого человека?
— По-видимому, вчера. Около полудня плюс-минус час. Вы можете вспомнить, где находились в это время?
— С легкостью. Я зашла в «Барберини», потом пообедала в ресторане в своей гостинице, оттуда пошла по магазинам. Могу показать вам все чеки и счета — на них теперь проставляют время.
— Мы проверим.
Проверка скорее всего ничего не даст. Чеки подтвердят ее алиби.
— Я могу идти?
— Нет.
— Что еще вам от меня нужно?
— Ответы на мои вопросы.
— Я уже ответила на все ваши вопросы.
— У меня есть проблема.
— С удовольствием выслушаю вас.
— Видите ли, миссис Верней, я знаю, что вы воровка. Мало того. Я знаю вас как величайшего профессионала в этом деле. Тридцать с лишним краж — и ни одной улики.
— Заметьте: не я это сказала.
— Это говорю я. И вот вы неожиданно появляетесь в Риме. К нам поступает телефонный звонок с предупреждением о возможном ограблении монастыря. В связи с этим меня беспокоит ваш приезд в Рим. По вашим прошлым делам я знаю, что вы всегда очень тщательно планируете преступление. Вы ни разу не допустили промаха. Если бы кража иконы была делом ваших рук, то скорее всего икона просто пропала бы — без всякого предупреждения и без малейшего шума. Насилие тоже не ваш стиль. Но даже если бы ваши планы почему-либо нарушились, вы сразу вернулись бы в Англию. Но… нас предупредили заранее, кровь льется рекой, и вы все еще здесь.
— По-моему, из всего вышеперечисленного следует только один вывод: я здесь совершенно ни при чем.
Флавия фыркнула.
— Я так не думаю.
— Но у вас нет улик.
— Пока.
— Значит, пока вам придется меня отпустить.
