Украденный Христос - Лэнкфорд Дж. Р. (читать полную версию книги txt) 📗
Откуда они взялись?
Из разрозненных воспоминаний и обрывков чужих разговоров начало что-то складываться. Как репортер, по словам Сэма, пытался выведать, что доктор привез из Турина. Как плакала Аделина. Как доктор хотел спасти евреев. Как тесно он был связан с церковью и дружил со священниками, в том числе – из Турина. Как глубоко верил в плащаницу.
Нет, не может быть!
Мэгги уставилась на копию савана.
Не может быть!
Она убрала дневник в средний ящик, выключила свет и, еще раз прислушавшись, скользнула в холл и освободила кнопку переговорника. Потом заперла лабораторию и вышла в пустую гостиную, где погасила огонь в камине, взбила подушки на диване и взяла расписной поднос. На кухне, которой хозяева почти не пользовались, она сунула блюдце в посудомоечную машину, сделанную на заказ аж в Австралии, вымыла вручную хрустальный бокал, спрятала вино и закуски из крабов.
Затем Мэгги отправилась в отведенную ей комнату, оклеенную буроватыми обоями с рисунком. Там у нее были собственная ванная и прелестная кровать с плетеным изголовьем, увенчанная горкой подушек в деревенском стиле. Мэгги опустилась на коврик и сложила руки поверх коричневого с розовым покрывала.
– Господи Иисусе,– молилась она.– Присмотри за доктором Росси. Он слегка не в своем уме, но душа у него добрая. Сбереги его, как сберег меня. Ниспошли ему мудрость, помоги исполнить волю Твою. Избавь от лукавого. Наставь на путь истинный, если он сбился с него. Если он не…– Девушка поникла головой, словно не знала, что еще сказать.
В памяти мелькали обрывки библейских стихов.
Внезапно Мэгги замутило и бросило в холод.
– Если же он на пути истинном…– прошептала она,– если он творит Твою волю…– ее руки задрожали,– помилуй его, сохрани, и да оправдается он в глазах Твоих.
Глава 12
Утро пятницы, «казарма»
Сэм отложил газету. Прошлой ночью в Африке случилась резня. Агрессором оказалась та страна, представителю которой он недавно доставил Браунов проект перемирия. Похоже, условия им не подошли.
Сэм вышел из комнаты и невесело направился в подсобку. Лучше бы он не видел той фотографии. По его мнению, когда детям начинают рубить головы мачете, пора вводить войска. Впрочем, он уже привык к тому, что мыслит скорее европейскими понятиями, чем американскими.
– Ну как жизнь? – спросил он у дежурного охранника и двух шоферов, которые дружно храпели, задрав ноги на стол.
Те пробурчали что-то невразумительное – все-таки рано еще.
Сэм налил себе кофе. К тому времени как наполнилась чашка, Африка вылетела у него из головы. Он заглянул в график – убедиться, что все дела сделаны,– и начал планировать собственный выходной: перво-наперво съездить за город, расспросить кое-кого о мотоцикле, своей давней мечте, а потом, если уложится в срок, заглянуть вечерком в доки. Скверная привычка, оставшаяся с моряцких времен. Где еще было им, неделями не видевшим суши, встретить женское общество, как не в притонах у пристани? Сэму нравились всякие женщины, да их и не приходилось долго уговаривать, кроме разве что аристократок, которые предпочитали менее брутальный тип мужчин. Однако он так и не сумел расстаться со своими любимицами – честными портовыми шлюхами, опасными, как чертовки. Обычно свободными вечерами Сэм и его дружки толклись в баре «Молли Мэлоун», но с тех пор, как закончилась его служба во флоте (а тому минуло уже восемнадцать лет), он понял, что не может хотя бы раз в полгода не заглянуть в доки. Полгода уже месяц как истекли, и Сэм с трудом уговаривал себя подождать.
Время шло, нью-йоркские порты закрывались один за другим. Старый бруклинский пирс обрушился до самого шоссе Бруклин-Квинс, так что остался один-единственный бар, призрак ушедшей эпохи. Когда и он опустел, Сэм перебрался в Нью-Джерси, лелея воспоминания о барах на Атлантик-авеню, куда чуть не каждую ночь наведывались копы. Как ему хотелось снова пройтись по качающейся палубе или хотя бы по пристани у самой воды, потрепаться с матросами в каком-нибудь из уцелевших баров… Сейчас там обретались сплошь иностранцы – плавать на заграничных судах было выгоднее. Впрочем, для общения его знания французского и итальянского вполне достаточно. Потом надо было выбрать себе женщину из тех, что встречают корабли после дальнего плавания,– и так до следующего раза.
Воображение разыгралось, и Сэм чуть было не отложил поездку за мотоциклом, чтобы успеть попасть в доки, но потом решил, что ждать уже некуда, да и покупка собственного «Триумф Бонневиль спешиал» 1979 года – отличный способ растянуть удовольствие.
Он прошел в вестибюль и по-хозяйски оглядел, все ли на месте. На лестнице у парадных дверей его взгляд натолкнулся на дивные ноги танцовщицы – той самой, что вчера развлекала госсекретаря в пентхаусе мистера Брауна. Сегодня на ней была другая, серая шуба, и выглядела девушка так, что Сэм просто воспылал завистью.
– Доброе утро,– поздоровался он.
Она, поравнявшись с ним, замедлила шаг.
– Тебя зовут Сэм, верно?
Он ухмыльнулся. Ноги сами понесли его к ней.
– Откуда вы знаете?
– Дворецкий вчера говорил.
– Странно, что вы меня узнали. Вчера я был в униформе. Она рассмеялась.
– Всякому ясно, что ты не простой швейцар. Я права? Девушка вытянула руку, намекая, чтобы Сэм предложил ей свою. Он так и сделал, помогая даме спуститься с лестницы.
– Думаю, и вы здесь не только затем, чтобы танцевать. Я прав?
Она уставилась на него круглыми глазами, разинув рот. Стало быть, он попал в точку.
– Мне доложить мистеру Брауну?
– Нет. – Она села на мраморную скамью с мягким сиденьем.– Я немного поторопилась, пришла раньше времени. Составь мне компанию.
Сэм бросил взгляд на видеокамеру. Ребята в подсобке, должно быть, сейчас смотрят на них, улюлюкают и делают ставки на то, что случится дальше. Он надеялся не подкачать.
Брюнетка похлопала по сиденью. Сэм сел рядом, уверенный, что сумел ее раскусить.
– Тебе нравится такая работа?
Она встретилась с ним глазами.
– Обычно – да. Но не вчера. Сволочь попалась еще та.
– Кто? – забеспокоился Сэм.
Она взглянула на бежевый ковер.
– Ты знаешь, о ком я.
– Прости. Он еще там?
– А как же, – произнесла девушка и закинула ногу на ногу.– Злится, что я жива, а его жена – нет.
Сэм наклонился вперед, упершись локтями в колени.
– Не сдавайся,– сказал он вполголоса.
Она похлопала его по руке.
– Куда там. Еще за жилье платить, так что…
Ему понравилось, как она это сказала. Умна и красива, знает о мужчинах все и, похоже, любит с ними спать, а сейчас, бедняжка, по уши в долгах. В общем, его тип.
– И много просишь? – спросил Сэм.
Она посмотрела участливо.
– Пять штук.
Сэм присвистнул.
– Должно быть, ты чертовски хороша.
– За меньшее я не вернулась бы. Да и этих денег оно не стоит, поверь мне.
Сэм не хотел слышать об этом, как не хотел видеть фотографию убитых детей. Он знал, как мужчины порой обходятся с женщинами, как мир обходится с людьми. Он ничем не мог ей помочь. Его мысли стремительно возвращались к мотоциклу.
Сэм уже встал, чтобы уйти, когда она взяла его за руку.
– Послушай, никто ведь не говорит, что его светлость должен быть номером первым.
– Правда?
Они улыбнулись друг другу. Ее глаза смотрели озорно и мстительно.
«Ребята попадают с кресел»,– подумал Сэм, когда брюнетка взяла его за руку, хотя ему уже было не до того. Он вывел ее в танцзал, держа под локоть, и направился в пустую кухню, где не стояли камеры охраны, поскольку воровать там было нечего и выйти можно было только обратным путем. Дверь еще не закрылась, как он взял ее шубу – и чуть не рухнул от неожиданности. Кроме шубы, на девушке ничего не было, если не считать туфель и пояска – уловка, старая как мир. Сэм нашел как минимум две причины, почему ей не удалось покорить балетную сцену, зато госсекретаря – удалось. Ее груди были великолепны: полные, но упругие и к тому же замечательной формы. Тут силиконом и не пахло. «В стриптизе такого не увидишь,– подумал он.– А возьмись она танцевать в кордебалете, музыки назавтра не вспомнят» . Он взял их в ладони, чувствуя под пальцами упругость сосков, прильнул к ней всем телом… Пятнадцать бешеных минут, и Сэм, тяжело дыша, согнулся у стойки, уткнувшись в ложбинку у нее на груди. Ноги женщины обхватили его за талию. Она так и не кончила, а вот Сэм – еще как. Доки на сегодня отменяются.
