Китайская петля - Антонов Вячеслав (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Отдышавшись, Младший Ученик огляделся: неподалеку начинался крутой склон холма, на нем росли невысокие редкие сосны, за ними были видны выцветшие палатки и зеленый геологический вездеход на гусеничном ходу. Отлежавшись, Ученик встал и продолжил свой путь к далеким таежным горам.
В горной тайге, на узкой прогалине, раскрывающейся на самом перегибе склона, среди темных елей и светлых пушистых кедров прятался низкий вход в землянку. Вечерело, горы окрасились теплым предзакатным светом, подрумянившим круглые кучевые облака над дальними перевалами. Перед землянкой потрескивал костер, Старший Ученик — высокий, широкоплечий китаец с бугристой кожей на смуглых щеках — помешивал что-то в большом глиняном горшке. Оттуда вкусно пахло мясом и кореньями. Младший Ученик, один из немногих, кому удалось дойти сюда, сбросил у костра охапку хвороста.
Послышались голоса. На прогалине показался Ли Ван Вэй — его Мастер, — следом группа учеников, среди которых Младший Ученик узнал Вонга, вьетнамца, убитого в азиатском порту.
— Как тут может быть Вонг? — не мог понять Младший Ученик. — Он же мертвый.
— Ты глупый, Младший Ученик, — ответил ему Мастер. — Это магия. Разве ты не знал?
— Он вообще порченый, — небрежно бросил Старший Ученик, — он ничего не знает. Зачем он вам?
— Это мое дело, Чен, — ответил Мастер и жестом подозвал Младшего Ученика, — иди сюда. Я покажу тебе, как действует магия.
На перегибе склона они встали в стойку готовности и легко, без всяких усилий и боли, двинулись по воздуху к дальним снежным горам. Под ногами прошли нагретые травянистые горы, серые скалы и таежные урочища с пеной ручьев, белеющей в мутной холодной тени. Ушла вниз граница леса, приблизились первые снежники, окрашенные закатом, гаснущим в фиолетовом небе, в котором круглились многослойные багрово-красные облака. Где-то над облаками на мгновение блеснула еле видная черточка пассажирского лайнера. Мастер и Младший Ученик добрались до одной из вершин и с хрустом опустились в глубокий рыхлый снег. Здесь им предстояло провести ночь в медитации. Укрывшись за черными глыбами гольца, иссеченными ледяным ветром, они сели на пятки и замерли. «Пи-пи-пи», — послышался зуммер мобильника, висящего на поясе Мастера рядом с ритуальным ножом из слоистого полупрозрачного обсидиана. Мастер не ответил, а телефон все звонил и звонил…
Не открывая глаз, русский мужчина прихлопнул кнопку будильника. В номере гостиницы, расположенной в центре китайского города Сучжоу, наступила тишина. И все же пора было вставать — уже через семь часов из шанхайского аэропорта уходил его питерский самолет.
Аккуратно упаковав большую спортивную сумку, сдав ключи в Reception, мужчина направился в гостиничный ресторан. На вид ему было от тридцати до сорока, ростом не особенно высок, широк в кости, с тяжеловырубленными, жилистыми мышцами. На южном солнце лицо его загорело красным, веснушчатым загаром северянина, светлые волосы на крепкой лобастой голове были коротко подстрижены, как и усы с круглой бородкой, окружающие небольшой, твердо очерченный рот. Широкие скулы и холодный взгляд узких серых глаз делали его похожим на азиата. Звали мужчину Андреем Николасвичем Шинкаревым, воинское звание — капитан запаса, должность — международный курьер компании «Лимассол инвестментс Лтд», точнее, ее питерского представительства. Сама компания, зарегистрированная на Кипре, была создана для обслуживания российского оружейного экспорта и укомплектована сотрудниками в звании не ниже капитана.
Сюда, в старинный город Сучжоу, Андрей приехал попрактиковаться с китайским Мастером, триада которого плодотворно работала с «Лимассол инвестментс» по азиатским контрактам. Наверняка китаец догадывался, Андрею поручено поближе приглядеться к азиатским партнерам. Это, однако, не мешало добрым отношениям Шинкарева и Мастера, поскольку казачком-то Андрей был засланным, а вот учеником — самым настоящим, давно и прочно запавшим на «внутреннее» ушу. Более того, как чувствовал Андрей, на его счет у китайцев появились свои планы, и как раз сегодня — в день отъезда, стоило ожидать серьезного разговора.
Глава вторая
— Туй-шоу! — скомандовал Мастер, и на парковую дорожку, посыпанную крупным темно-красным песком, вышла невысокая китаянка. С волосами, завязанными в хвост, в облегающей куртке с петлями на груди, она казалась совсем девчонкой, если бы не жесткие «граненые» мышцы бедер, время от времени проступавшие сквозь шуршащий серо-голубой шелк.
Андрей сделал шаг навстречу, запястье коснулось запястья, и двое, словно привязанные друг к другу, принялись нанизывать медленные плавные круги. Ноги, согнутые в низкой стойке, заскользили осторожными полукруглыми шагами.
— Хан сюй ба бэй! — резко бросил Мастер, поправляя стойку девушки. Выглядел он точь-в-точь как господин Ли Ван Вэй — тот китаец, что наблюдал за штурмом города примерно триста шестьдесят лет назад. Даже одет был похоже — в простой темный костюм для ушу. По странному совпадению и звали Мастера так же — господин Ли Ван Вэй.
По его команде китаянка присела еще ниже, согнув опорную ногу, и внезапно рванулась вперед, стремясь повалить Андрея, на краткий миг потерявшего устойчивость. Его тело мгновенно скрутилось с линии удара, он сдернул бьющую руку, продолжая рывок толчком, и девушка рыбкой отлетела на три шага, растянувшись на влажном песке. Но тут же извернулась, упруго вскочила на ноги и снова в стойку — кулаки вперед, черные глаза горели гневно — съела бы сейчас, не иначе!
— Достаточно, — улыбнувшись уголками глаз, Мастер прекратил спарринг, — ты свободна, Лю Фэй. А с тобой еще пройдемся, провожу до пристани, — сказал он Андрею.
Мастер и его ученик, не торопясь, пошли по дорожке, огибающей парковый пруд. С семнадцатого века императорский парк мало изменился. С течением времени он просто стал самим собой, словно получил печать, подтверждающую его благородство, — «Verificetur in aeternis». «Знаменитые террасы и беседки появляются, когда минет большой срок. Благородные травы и деревья достигнут зрелости, когда пройдет много лет», — писал о садах китайский поэт Су Дунпо.
— Видишь, — показал господин Ли Ван Вэй, — здесь их убивали. Трава стала мокрая от крови, вода красная.
— Занятно… — ответил Андрей, без всякого выражения в голосе.
— Занятно? И это все, что ты можешь сказать?
Андрей молча пожал плечами. Обойдя пруд, они оказались перед нагромождением серых крупнозернистых глыб, исполосованных длинными тенями и полосами света, в череде которых то вспыхивали, то пригасали пучки шаровидных бледно-желтых хризантем.
— «Камень — лучший друг возвышенного мужа», так говорил поэт Бо Цзюйи. А здесь воины проверяли мечи, — показал Мастер, — видишь, на камнях до сих пор следы ударов. — Китаец притронулся к каменному боку, поблескивающему кубиками кварца.
— Вижу, — ответил Андрей.
Он сжал правую руку в кулак, отвел большой палец и медленно провел им по неглубокой, стершейся от времени борозде.
— Вы хорошо говорите, Ши-фу . Будто сами побывали в том времени.
— Может, и побывал. А ты хотел бы? — ответил Мастер.
— Простите, не понял.
— Я плохо говорю по-русски?
На самом деле он говорил хорошо, почти без акцента.
— Я не понял вопроса, — повторил Шинкарев.
— Ты хотел бы побывать в том времени? Увидеть войны, штурмы городов? Тех воинов?
— Разве можно попасть в другое время? — спросил Андрей.
— Если повезет, можно даже вернуться.
— Весело… И каким образом?
— С помощью Учения. Можешь считать его китайской магией.
— Магией, — разочарованно хмыкнул Андрей, сплюнув на дорожку.
— Доплюешься, губы заболят, — заметил Мастер. Он ожидал разговора, но не такого — «Потомственный маг Василий Пупкин: элитная чистка кармы, приворот…» Вообще, Андрея, как и других «белых» учеников, допускали к занятиям на трех условиях: не играть в магию, не лезть в философию и ничего не изобретать в технике. Андрей охотно принял стандартные правила школы, помня изречение китайского ученого семнадцатого века Чжоу Жудэна, которое любил приводить его Мастер: «Дао по своей сути не есть нечто необыкновенное. Оно там, где учащиеся учатся, крестьяне пашут землю, монахи декламируют сутры, чиновники управляют, и каждый радуется своей доле». Однако правила менялись прямо на глазах, и вряд ли китаец позволит Андрею и дальше просто «радоваться своей доле».
