Мыс Чёрных сов - Лобусова Ирина (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
Через сорок минут блужданий по лабиринтам Пироговской Зина выбралась на верное место и нажала одну из множества кнопок звонка у огромной дубовой двери.
Комната Тараса была полукруглой, метров девять, не больше, и полностью лишенной окон. Дневного света в ней не было. В комнате горела лампа белого цвета. Было очень много книг. Уютный большой диван, устланный парчовым покрывалом, расшитым золотыми драконами. Сам Тарас был в золотисто-красном кимоно.
Все эти предметы роскоши не вязались с мизерностью и убогостью жилища, в которое не проникал естественный свет. Но Зина вдруг поняла, что именно в такой комнате Тарас чувствовал себя уютно — сюда не проникал не только дневной свет, но и злые людские взгляды.
Он усадил ее на диван, предложил чаю. Зина отказалась. Диван оказался слишком мягким. Ей было неуютно сидеть среди этой вызывающей роскоши, которая на самом деле свидетельствовала о бедности… О бедности, которую изо всех сил старались скрыть.
Тарас сел верхом на стул, положил голову на руки. По его лицу пробежала болезненная судорога. Он действительно был болен, но изо всех сил старался скрывать свою болезнь. У Зины мучительно сжалось сердце.
— Легкая задачка, — лицо Тараса было белым как мел, но он все еще пытался сохранить жизнерадостный тон, — совсем легкая. Как в первом классе.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Зина. Несколько дней назад она отвезла ему на анализ образцы тканей тела рыбака, и Тарас, как всегда, сделал все очень быстро, оперативно.
— Ну давай порассуждаем вместе, — улыбнулся он. — Смотри, что я нашел в образцах. То вещество, которое ты якобы не смогла определить… Знаешь, что это такое? Мочевина!
— Что? — Зина не поверила своим ушам.
— Ты не ослышалась. Мочевина. Это раз. Еще — малоновая кислота. Ну?
— Что — ну? — не поняла она.
— Ничего в голову не приходит?
— Нет. А должно? Давай так — я не знаю, что это за смесь, потому что извлекать подобные образцы из трупов мне еще не приходилось. Малоновая кислота — редкость.
— А барбитуровая? — улыбнулся Тарас.
— Барбитураты? Снотворное? — поразилась Зина.
— Именно! Препараты на основе барбитуровой кислоты — барбитураты!
— Ты хочешь сказать, что человека, из тела которого я взяла образцы, отравили барбитуратами?
— Точнее фенобарбиталом. Который иначе называется… люминал. Так что все просто. Видишь, загадка эта как дважды два. Твоя нежная, рафинированная и склонная к истерике дамочка наглоталась снотворного, люминала. Который иначе чаще называют «женское счастье». Люминал, между прочим, как раз сейчас, в 1938 году, входит в моду. И препараты на основе барбитуратов тоже. Так что твоя нежная, но чокнутая на всю голову дамочка идет в ногу со временем. Шла… Короче, она отравилась снотворным.
— Какая дамочка?! — Зина так подалась вперед, что чуть не свалилась с дивана. — Какая дамочка, ты вообще о чем сейчас говоришь?
— Люминалом злоупотребляют женщины, — как ребенку, начал ей объяснять Тарас. Это женское снотворное. Дамочки, как правило, из высших кругов, нервы себе успокаивают. Стоит оно очень даже не дешево, и так просто его достать нельзя. Еще содержанки высокопоставленных партийных бонз его любят. Я им по дешевке продаю, — хохотнул он. — Знаю несколько таких в городе. Таскаются по старикам, ну а потом спать не могут.
— Не понимаю… И этим содержанкам ты продаешь люминал? — машинально спросила Зина.
— Ну конечно! Чего ты не понимаешь? Думаешь, приятно панькаться со старикашками, хоть они и высокопоставленные большевики?
— Тарас, ты сейчас не о том… — Зина махнула рукой, — совсем не о том! Да к черту этих потаскух, при чем тут они! Мой труп не женщина!
— А кто? — опешил Тарас.
— Рыбак! Рыбак из Затоки, сорока трех лет! И он якобы повесился!
— Ну, насчет повесился… — Он все не мог прийти в себя. — Того количества люминала, что я нашел в образцах, хватило бы отравить двух человек. Поэтому ты и засомневалась, от такого количества. Я тебе точно говорю — его отравили, а затем подвесили уже труп.
— Рыбак из Затоки! Обычный, простой рыбак! — Зина никак не могла прийти в себя. — Откуда у него деньги? Да он в жизни и не слышал, что такое снотворное и как им пользоваться!
— Значит, его отравили, — твердо сказал Тарас. — Ты хочешь выяснить кто?
— Очень хочу. Но теперь вижу, что это будет не просто.
— Да уж, попалась тебе задачка… Что ж, не переживай. Лучше такой след, чем никакой.
От Тараса Зина решила пойти пешком, пройтись по Французскому бульвару, чтобы обдумать все услышанное и воскресить в памяти знания, когда-то полученные.
Когда в далеком декабре 1864 года в Мюнхене профессор органической химии при Берлинской промышленной академии Адольф фон Байер соединил мочевину с малоновой кислотой, он еще не знал, какое значение для всего человечества будет иметь его открытие. И даже не догадывался, что положил начало созданию целого ряда ядовитых медикаментов, которые окажут очень серьезное влияние на все общество.
В лаборатории получилась жидкость с очень интересными свойствами. Понюхав и лизнув кристаллики синтезированной кислоты, подопытные лабораторные мыши… тут же заснули.
Странную кислоту синтезировали 4 декабря, в день Святой Барбары. Поэтому ей и дали название барбитуровая кислота.
Препараты на ее основе испытывали восемь лет. И только в 1912 году они поступили в продажу. Изначально они использовались как успокоительное и снотворное средство. Основными были барбитал и фенобарбитал. Еще один из барбитуратов, тиопентал натрия, заинтересовал хирургов как средство для наркоза — правда, очень короткого действия. Поэтому его стали применять для усыпления животных и как смертельную инъекцию. На основе амитала натрия ученые пытались создать «сыворотку правды».
Но снотворные свойства двух основных барбитуратов были известны еще в 1904 году. Два других немецких ученых, Эмиль Фишер и Иосиф Меринг, установили, что лучшим снотворным могут быть производные барбитуровой кислоты — барбитал и фенобарбитал. Находясь в Италии, в Вероне, Фишер назвал барбитал вероналом. А фенобарбитал стали называть люминалом.
Эти два препарата стали применяться в неврологии и психиатрии. Было замечено, что люминал отлично помогает во время припадков эпилепсии, обладая сильным противосудорожным эффектом. Однако при любом применении препарата, с разными целями, существовала одна серьезная опасность.
Дело в том, что доза, которая давала бы нужный эффект, была не так уж далека от токсической. И в случае передозировки наступала мгновенная смерть.
Препараты стали кошмаром для токсикологов. С помощью люминала люди стали отправляться в мир иной — по случайности или намеренно. В первое же десятилетие после появления веронала и люминала эти препараты стали служить средством самоубийства. Эмиль Фишер пытался доказывать отравление барбитуратами, обнаруживая их в волосах пострадавших. Но когда в период с 1924 по 1931 год отравления барбитуратами участились, немецкая криминология вплотную занялась методами их обнаружения.
В Советском Союзе эти препараты были не сильно распространены. В основном они существовали в больших городах, для элиты. Поэтому в советской криминологии не было таких средств для обнаружения отравления барбитуратами, как в той же немецкой. Отправление люминалом было не типичным.
Зина мало что знала об этом. Но дала себе слово узнать больше. Прав был Тарас: лучше уж такой сложный след, чем его полное отсутствие.
Запах сбивал с ног, туманил голову, кружил, от него темнело в глазах. Он был таким же объемным, как небо, раскинувшееся над пустошью, когда они вышли из автомобиля, подвезшим их до Затоки, и остановились на глинистой грунтовке, во впадинах которой застыли грязные дрожащие болотца дождевой воды.
В бесснежном одесском феврале промозглый, сырой дождь заменял снежные заносы и белоснежный сверкающий, мягкий снег, который, казалось, был везде, но только не здесь.
Высадив пассажиров, автомобиль покатил дальше, по разбитому бездорожьем тракту, ведущему к Аккерману. А те вдвоем застыли посреди хмурого поля, где среди комьев грязи торчали оставшиеся с осени устюки.
