Таинственный труп - Паро Жан-Франсуа (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Нет, сударь, от вас требуется проявить именно ваше искусство, примером коего я имел возможность любоваться.
— Портрет госпожи де Ноблекур, полагаю? Осмелюсь утверждать, именно поспешность, с которой пришлось его исполнить, сделала его истинным шедевром. Все случилось летом, и мы не могли ждать…
— Именно поэтому я хотел бы просить вас призвать на помощь все свое умение…
Николя знал, что с художниками любой комплимент никогда не будет лишним.
Старческое лицо сморщилось от удовольствия, в то время как красотка изобразила на лице недовольную гримаску.
— Знаете, сударь, я учился у самих Ла Тура и Перонно. Один научил меня рисовать природу, состояние души, характер моих персонажей и наделять сгустки краски дыханием жизни. Другому я обязан полетом фантазии, игрой красок и света, да, именно света.
Художник все больше возбуждался, и в порыве благородной страсти лицо его, отмеченное печатью самых грубых излишеств, присущих эпикурейцам, изнутри словно озарилось.
Воспользовавшись передышкой, Николя окинул взором мастерскую. Эскизы и завершенные картины привели его в восторг. Основными заказчиками Лавале выступали парижские буржуа. Нарисованные типажи отличались поистине пугающей достоверностью; особенно поражали глаза, взгляд которых оживлял не только сам портрет, но и картину в целом; видимо, поэтому заказчики у мэтра не переводились.
— Однако, — произнес Николя, — персонаж, чей портрет я хотел бы заказать, может вызвать у вас неприязнь…
Запахнувшись в свою тогу, Лавале встал.
— Поверьте, сударь, нет такой задачи, с которой я бы не мог справиться!
— Вы неправильно меня поняли. У меня даже и в мыслях не было, что вы сможете не справиться. Просто заказ мой может затронуть вашу чувствительную натуру.
— Вы, наверное, намекаете на непристойные или нечестивые картинки, за которые некоторые любители платят золотом? Если вы это хотите мне предложить, нам не о чем с вами разговаривать. Хоть я и либертен, но подлецом никогда не был!
— Сударь, речь идет вовсе не об этом, — с улыбкой ответил Николя. — Я комиссар полиции Шатле, меня зовут Николя Ле Флок. Вчера скончался один человек. Несчастный случай или убийство, этого мы пока не знаем, мы даже не сумели установить его личность. Тело находится в морге. Не согласитесь ли вы, употребив свой талант, сделать портрет с трупа? Мне бы не хотелось принуждать вас… Но если вы согласитесь нам помочь, мы сможем отыскать тех, кто его знал.
— Я к вашим услугам.
— Ваша цена…
— Никакой цены, сударь. Я просто воспользуюсь возможностью воздать внуку за то, чем я обязан его деду, покойному королю. Пенсия, пожалованная мне за портрет… но понимаю… в общем, она позволила мне удержаться на плаву. Словом, я иду переодеваться, ибо, как полагаю, время не терпит. Киска, дочь моя, налей немного шампанского нашему гостю. При такой погоде приходится пить, чтобы согреться!
И он исчез в задней комнате, оставив Николя наедине с красоткой.
— Ну же, идите сюда, — поманила она, — отведайте устриц, их только что доставили сюда с улицы Монторгей. Скоро пост, но пока еще есть время наесться до отвала!
— Вы, видимо, любите устрицы.
— Они нежные, и их удобно глотать.
Когда он подошел к столу, она обняла его за шею, и вместе с запахом моря, исходящим от устриц, он ощутил ее дыхание. Когда она протянула ему раковину, одеяние соскользнуло с нее, обнажив ее хрупкую фигурку, но девицу это, похоже, не смутило; когда же он, наклонившись, чтобы поднять простыню, случайно коснулся щекой ее бедра, она томно вздохнула. В висках застучала кровь, напомнив Николя о внезапно пробудившемся вожделении. Ее прелести неумолимо притягивали его взор, и он поторопился накинуть на нее простыню. Она подняла на него подернутые поволокой глаза, и дыхание ее заметно участилось. Когда казалось, что жертвоприношение вот-вот случится, шум шагов разлучил их. Отстранившись, он схватил стакан с вином и одним махом опустошил его.
— Я готов следовать за вами куда прикажете, — произнес Лавале.
В парике, шляпе, плаще с меховым воротником, в узорчатых чулках и прочных грубых башмаках, он стоял, держа в руках необходимые принадлежности своего ремесла.
Прощаясь с Николя, Киска присела в насмешливом полупоклоне и, поддерживая обеими руками на груди простыню, одарила его долгим, исполненным упрека взором. Заметив направление ее взгляда, художник насмешливо прищурил глаза. В экипаже оба мужчины долго молчали; Лавале первым нарушил тишину.
— Я не слепой, вы соблазнили Киску. Вы красивый кавалер, с изрядной долей меланхолии, которая так нравится женщинам. Если хотите, я пришлю ее к вам.
Николя не ответил. Он не любил подобного рода предложений, особенно в открытую, ибо они разрушали тот невидимый барьер, который в глубине души он сооружал вокруг самого себя. Только зная современные нравы, он мог поверить словам художника; впрочем, он не исключал, что сцена с Киской была подстроена, чтобы возбудить притупившуюся чувственность старого живописца.
— Благодарю вас, — сухо отрезал он. — Но для меня сей лакомый кусочек слишком шустр.
Ответ его нисколько не обидел Лавале, и он тотчас заговорил о своем искусстве. Но комиссар его не слушал: он думал об Эме д’Арране. Впервые со времени их знакомства он был готов изменить ей, хотя и при дворе, и во время его визита в Вену искушений хватало. А тут какая-то продажная красотка почти довела его до… Он задумался о нравах эпохи, которым он часто чувствовал себя чуждым. Искушения возникали на каждом шагу каждую минуту; все, словно сговорившись, соревновались в развращении сердец. Грех, обман и сладострастие, обрядившись в престижные одежды, завлекали и соблазняли, обостряя желания и возводя на пьедестал непостоянство.
Видя, что Николя не слушает, Лавале обратился к нему.
— Сударь, по возрасту я гожусь вам в отцы, и мне нет резона вас обманывать. Скажу честно: если бы вы согласились на мое предложение, я бы послал вас ко всем чертям. Вы первый выдержали это испытание.
— Откровенность за откровенность: признаюсь, что соблазн одолел меня только в вашем доме.
— Понимаю. Ваша искренность лишь добавляет уважения к вам. У каждого свои недостатки. Примите мои, и будем друзьями. Вашу руку!
— Да будет так, — с облегчением ответил Николя. — Вы мастер своего дела, и для меня большая честь числить вас среди своих друзей.
Вплоть до самого Шатле они оживленно разговаривали. Помогая художнику донести вещи до двери мертвецкой, он неожиданно остановился.
— Сударь, не хочу пугать вас, а потому предупреждаю заранее: помимо моего непосредственного помощника и моего друга, корабельного хирурга, на сеансе будет присутствовать мэтр Сансон, парижский палач. Я знаю его давно и питаю к нему глубокое уважение. Тем не менее, если вы не захотите находиться рядом с ним, я вас пойму.
— Долой детские причуды! Достаточно того, что он ваш друг. Я казню своих заказчиков точно так же, как и он, мой приговор зачастую разит сильнее, чем орудия палача. Спросите у моих клиентов, тех, что отказались забирать свои портреты… ибо они явили слишком большое сходство!
Успокоившись, комиссар повел своего гостя в подземелье старинной крепости.
Глава III
ДВОЙНОЙ УДАР
Знакомство превратилось в настоящий спектакль, разыгранный художником и Сансоном: палач мялся, не решаясь протянуть руку, и в конце концов мэтр сам схватил ее, заявив, что счастлив познакомиться с другом комиссара. Лед был сломлен. Лавале установил мольберт, поставил на скамеечку краски и, закрепив на мольберте бумагу, проверил, достаточно ли света дают факелы на стенах. Затем, отойдя в сторону, вгляделся в лицо трупа.
— Насильственная смерть искажает и разрушает исконные черты… прибавьте к этому воздействие холода и соли, применяемой для сохранности тела. Все эти факторы приходится учитывать.
