Полицейский [Архив сыскной полиции] - Хруцкий Эдуард Анатольевич (бесплатные версии книг .TXT) 📗
В коридоре заскрипели колеса коляски, в комнату въехал хозяин.
– Ну вот, смотрите. – Он положил на стол сырые отпечатки. – Вот, – Егор Степанович аккуратно разгладил один.
И Литвин увидел человека, эжектирующего гильзы из барабана револьвера. Снимок был сделан настолько искусно, что была видна цепочка падающих гильз.
– Вот это да, – восторженно сказал Литвин, – а крупнее?.. – А вы этот посмотрите.
С влажного отпечатка на Литвина смотрело незнакомое лицо. Литвин взял отпечаток, вгляделся внимательно. Нет. Он никогда не видел этого человека.
А тем временем в квартире убитого закончили писать протокол. Акулов диктовал его судебному канцеляристу, играя голосом, словно был не на происшествии, а на подмостках любительского театра.
– Предполагаю, – звучно произнес в заключение Акулов, – настоящее убийство совершено на почве ревности, так как преступник в квартире оставил нетронутыми все ценные вещи. Финита.
Судебный следователь устало провел рукой по лицу. И тут Бахтин заметил Кузьмина, сидящего в углу на стуле и делающего заметки в записной книжке. Так вот для кого был устроен этот спектакль! Для Кузьмина. И, словно подтверждая бахтинскую догадку, Акулов сказал:
– Вот видите, дорогой господин литератор, чем приходится заниматься интеллигентному человеку? Тяжелый хлеб. Но он необходим обществу. – Вы твердо уверены, что Фост убит ревнивцем?
– Поверьте моему опыту. – Акулов достал трубку, набил ее табаком, раскурил. – Теперь главное – найти предмет ревности! И мы его найдем. Заезжайте денька через два ко мне на Литейный, протелефонируйте по номеру 431 -22 и милости прошу.
Акулов, весьма светски поклонившись всем, исчез за дверью.
– Ну что ж, – Бахтин повернулся к Ильину, – давай начнем, Боря, труд наш неблагодарный. И начался обыск.
Литвин появился, когда все подходило к концу. На столе в гостиной лежали письма, фотографии, пачки денег, внушительная горка золотых изделий. Бахтин наугад взял браслет с бриллиантами, лежащий на самом верху, достал лупу. У самой застежки четко обозначилась латинская «с».
– Этот браслет, – повернулся он к Ильину, – убитой мадам Сомовой.
– Неужели? – Ильин взял браслет. – Действительно, очень схож по описанию.
– Нужно все здесь проверить. Думаю, Паук много здесь чего собрал.
– Господин Бахтин, – из кухни вышел околоточный надзиратель, – тайник нашли.
Ну что, кухня как кухня. Плита, рядом кусок пола, обитый жестью. Только сейчас жесть отогнута и видна металлическая крышка ящика со скважиной замка.
– А ну-ка, принеси мне ключи, – сказал Бахтин околоточному. – Какие? – На столе рядом с драгоценностями связка лежит.
Значит, здесь хранил свои тайны Фост-Паук. Неужели здесь знаменитая книга, о которой рассказывали громилы. Ее страницы – история крупнейших налетов, самых дерзких ограблений, искусных краж.
Вместо околоточного появился Литвин. Бахтин посмотрел на него и понял, что у надзирателя есть что-то интересное.
– Сначала сундучок этот откроем, – усмехнулся Бахтин.
Он выбрал на связке тяжелый ключ с затейливой головкой, вставил его в скважину, повернул. Крышка откинулась неожиданно легко. На дне ящика лежала амбарная книга и несколько футляров, в которых хранят драгоценности.
– Впишите все это в протокол. Что у вас, Литвин?
Литвин молча разложил на кухонном столе фотографии.
Директор департамента полиции Сергей Петрович Белецкий только что вернулся от министра. Разговор обеспокоил его. Макаров в несвойственном ему резком тоне спросил Белецкого:
– Сергей Петрович, доколе ворам и разбойникам будет вольготно жить в столице нашей?
– Что вы имеете в виду, ваше высокопревосходительство?
– Вчера на малом приеме государь обратился ко мне с таким же вопросом. – Чем недоволен его императорское величество?
– Серией кошмарных убийств, о которых ему доложил полковник Спиридович.
– Ваше высокопревосходительство, с каких пор начальник охраны царя вмешивается в дела уголовного сыска? В чем здесь дело?
– Не знаю. Но настаиваю, чтобы вы строжайше разобрались с этими убийствами.
– Ваше высокопревосходительство, убиты четыре скупщика краденого. Так сказать, свершился суд Божий.
– Не знаю, ничего не знаю и знать не хочу, немедленно наведите порядок!
У себя в кабинете Белецкий, раздумывая над словами министра, решил, что один из убитых, видимо, Фост, был агентом дворцовой охраны, так как Департамент полиции располагал сведениями, что он берет вещи в заклад у особ весьма значительных. Многие карточные трагедии заканчивались в квартире Фоста. Интересно, где сейчас эти драгоценности, видимо, из-за них и поднят скандал. Белецкий подошел к стене, снял трубку телефона, закрутил ручку, назвал номер 43-880. – Сыскная полиция. – Кто у телефона?
– Чиновник для поручений Комаров. Кто телефонирует? – Это Белецкий. Где Филиппов?
– Сейчас позову, ваше превосходительство. Через несколько минут в трубке послышался уверенный голос начальника сыскной полиции. – Весь внимание, ваше превосходительство.
– Скажите мне, господин статский советник, доколе будут продолжаться убийства во вверенной нам государем столице империи?
– На все воля Божья, – в голосе Филиппова звучала насмешка, – но тем не менее, ваше превосходительство, скоро мазуриков возьмем. – Откуда такая уверенность? – Так Бахтин за конец веревки уже уцепился.
– Что ж, пусть и на нас поработает. А то все парижские газеты о нем взахлеб пишут. – Так от Бога же криминалист.
– Пусть постарается, тем более что государь ему сверх срока пожаловал Владимира четвертой степени. – Белецкий повесил трубку, покрутил ручку телефона.
Ну, что ж. Он доволен. Бахтин – человек толковый. По следу идет, как хорошая гончая. Этот найдет.
– Ваше превосходительство, – на пороге появился секретарь, – к вам полковник Еремин.
Белецкий поморщился. Он не любил заведующего Особым отделом Еремина. Полковник был человеком злопамятным, завистливым и весьма карьерным. Родом из донских казаков, он сразу по окончании Атаманского училища вышел в Отдельный корпус жандармов. Особый отдел Еремин возглавил благодаря поддержке шефа Отдельного корпуса жандармов генерал-лейтенанта Курлова.
Белецкий вообще откровенно тяготился политическим сыском. Дело это было сложное, опасное и малопонятное, поэтому он тайно готовил проект о выделении из департамента жандармской службы в отдельное производство.
Полковник Еремин был сухощав, черноволос, с глубоко посаженными светлыми глазами. Белецкий с тоской посмотрел на него. – Слушаю вас, Александр Михайлович. Белецкий, что скрывать, побаивался Еремина. Весь служилый Петербург помнил, как в 1905 году молодой поручик Еремин устранил с поста киевского генерал-губернатора генерал-адъютанта Клейгольса, личного протеже вдовствующей императрицы Марии Федоровны, да о его службе в качестве начальника Тифлисского жандармского управления ходили таинственные слухи.
– Сергей Петрович, – Еремин сел, положил на стол папку, – неприятное сообщение получено из Парижа. – От Красильникова? – Так точно.
– Что же сообщает нам милейший Александр Александрович?
– В Париже находился надворный советник Бахтин… – Я это знаю.
– Там ротмистр Люстьих проводил операцию против Дмитрия Заварзина… – Кажется, Студента?
– Именно. Мы решили воспользоваться присутствием чиновника сыскной полиции и задержать их как уголовников.
Белецкий поморщился. Господи, в Париже хотят действовать как в Костроме. – Ну и что Бахтин?
– Он отказался принять участие в операции и уехал.
– Да, полковник, хочу вам напомнить, что трижды Красильников отказывал сыскной полиции в помощи, в делах весьма важных.
– Но, Сергей Петрович, ваше превосходительство, после отъезда Бахтина социалисты не явились в назначенное место, операция сорвалась.
– Так при чем здесь Бахтин? Ему вчера вне срока государь маленького Владимира пожаловал. У вас есть данные, что Бахтин не верен долгу? – Данных-то нет. Но некие странные совпадения. – Совпадения – это не данные.
