Соверен - Сэнсом К. Дж. (книги без сокращений TXT) 📗
— Да, жителям Йорка некуда будет приходить со своими бедами, — вздохнул Джайлс. — Но нам пора идти.
Бросив на гробницу прощальный взгляд, он двинулся к дверям. Оказавшись в нефе, мы увидели, что Барак и Тамазин все еще разглядывают статуи королей.
— Мастер Ренн, почему здесь нет статуй тех королей, что правили Англией после Генриха Пятого? — обратилась к старику Тамазин.
— Прежде здесь стояла статуя Генриха Шестого, короля из династии Ланкастеров, который понес поражение в войне двух роз, — пояснил Джайлс. — Многие считали его святым, и потому люди оставляли у подножия статуи бесчисленные приношения. Королям из династии Йорков это пришлось не по душе, вот статую и убрали.
Он повернулся ко мне и добавил, многозначительно вскинув бровь:
— Как видите, вычеркнуть из истории можно не только святого, но и монарха.
Мимо нас, направляясь на хоры, торопливо прошли два клерка. Я услышал, как один из них говорит другому:
— Так точно завтра?
— Точно. Королю надоело ждать, и он заявил, что завтра с утра отправляется в Халл. Он просто рвет и мечет. И все из-за этой несчастной гробницы, а еще потому, что король Джеймс обманул его ожидания.
— Простите, джентльмены, но я невольно услышал обрывок вашего разговора, — произнес я, нагнав клерков. — Неужели король завтра покидает Йорк?
— Именно так, сэр, — с улыбкой ответил старший из клерков. — Завтра на рассвете. Он более не намерен ожидать, соизволит ли прибыть король Джеймс. Сборы уже идут вовсю.
Он снова улыбнулся, довольный тем, что может сообщить такую приятную новость.
Повернувшись к своим спутникам, я увидел, что их лица сияют.
— Слава богу! — выдохнула Тамазин. — Наконец-то мы отсюда выберемся!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Когда мы вернулись в аббатство Святой Марии, все там уже изменилось до неузнаваемости. Шатры были свернуты, работники бережно выносили из павильонов роскошную мебель и гобелены и грузили их на повозки.
К нам подошел какой-то чиновник, надзиравший за сборами.
— Скажите, джентльмены, ваши лошади находятся в церкви?
— Да.
— Будьте любезны забрать их завтра с утра. В шесть все должны собраться во дворе аббатства.
— Так рано?
— Медлить никак нельзя. Завтра прежде наступления сумерек король уже должен быть в Хоулме. Он, так сказать, хочет как можно скорее отряхнуть с ног своих Йоркскую пыль.
— А где мы завтра будем спать? — осведомился Барак.
— Разумеется, в палатках, в открытом поле. В Хоулме есть помещичья усадьба, но дом так мал, что сможет вместить лишь короля и его приближенных. Простите, джентльмены, я должен вас оставить.
С этими словами чиновник отошел в сторону и схватил за локоть какого-то клерка, спешившего по своим делам.
— Итак, завтра всем нам предстоит спать на сырой земле, Тэмми, — усмехнулся Барак, повернувшись к Тамазин.
— Ночлег в поле меня не страшит, — покачала головой девушка. — Слугам королевы всегда предоставляют хорошие палатки. Ну, или почти всегда, — добавила она, состроив гримасу.
Мы расхохотались. Перспектива скорого отъезда всем подняла настроение.
— Мне следует узнать, сделаны ли все необходимые приготовления к отъезду Бродерика, — вполголоса обратился я к Бараку. — Увидимся позже.
— Может, мне лучше пойти с вами?
Поколебавшись, я решил, что в разгаре дня вполне могу обойтись без провожатого.
— Не надо. Там полно солдат, так что опасаться нечего. Через час встретимся в трапезной.
Расставшись со своими спутниками, я поспешил к зданию, в котором содержался заключенный. Мысли мои крутились вокруг Джайлса. Он сказал, что завтра на рассвете прибудет в аббатство. Оставалось лишь надеяться, что он сумеет найти нас в той суматохе, которая, вне сомнения, воцарится здесь перед отъездом. Сейчас старый законник, вероятно, готовится к дальнему путешествию, с которым связывает столько надежд.
Сержант Ликон, вместе с еще одним солдатом, стоял в карауле возле камеры Бродерика. Я сердечно его приветствовал.
— Ну, сэр, вот мы и дождались, — заявил сержант. — Завтра наконец двинемся в путь. Что до меня, я оставляю Йорк без всяких сожалений.
— Я тоже. Уже решено, каким образом будут перевозить Бродерика?
— Да, его повезут в закрытой карете в сопровождении Редвинтера. Об этом нам сообщил сам сэр Уильям. Похоже, он чертовски рад наконец избавиться от Бродерика. Вскоре заключенный окажется в Тауэре.
— Да, — кивнул я.
«Новость, которая так обрадовала меня, для Бродерика означает лишь одно — приближение смертельных мук», — пронеслось у меня в голове.
— Как он себя ведет?
— По обыкновению, почти не встает со своей койки. Сейчас с ним Редвинтер. Он вернулся к своим обязанностям, — добавил сержант, и в голосе его послышалась откровенная неприязнь.
Я заглянул в камеру сквозь зарешеченное оконце в дверях. Бродерик лежал на койке, Редвинтер сидел на табурете у его изголовья и что-то тихонько говорил. Глаза заключенного беспокойно поблескивали в свете свечи. В следующее мгновение взгляд мой встретился с его взглядом. Редвинтер тоже меня увидел, недовольно сдвинул брови, затем подошел к дверям и отпер их.
— Вот и вы, мастер Шардлейк, — процедил он. — Мы с сэром Эдвардом так устали друг от друга, что с нетерпением ожидали вашего визита.
— У сэра Эдварда все благополучно? — осведомился я.
— Вполне. Ест он с отменным аппетитом и, полагаю, чувствует себя превосходно.
Однако же вид Бродерика отнюдь не подтверждал слов тюремщика. За минувшие сутки лицо его приобрело заметный желтоватый оттенок.
— Ему необходимо больше двигаться, — заметил я.
— О том, чтобы выводить его из камеры, не может быть и речи, — решительно покачал головой Редвинтер. — Так что до самого Лондона ему придется обходиться без свежего воздуха и прогулок. Спору нет, досуг у него не слишком разнообразный. Правда, я из кожи вон лезу, чтобы немного развеять его скуку. Сейчас развлекал сэра Эдварда историями о башне Лоллард и о заключенных, с которыми мне довелось познакомиться.
— Этот весельчак пытался нагнать на меня страху рассказами о том, как по его приказу людей пытали каленым железом и выпускали им кишки, — приподнявшись на локте, сообщил Бродерик. — Признаюсь, рассказы эти изрядно мне надоели. Так что я и в самом деле рад видеть вашу длинную физиономию, мастер Шардлейк.
— Сэр Эдвард, вам сообщили о том, что завтра мы отбываем в Халл? — спросил я.
— Конечно, он все знает, — ответил вместо заключенного Редвинтер. — Подумать только, весь путь мне придется трястись вместе с ним в тесной закрытой карете.
— Насколько мне известно, следующую ночь мы проведем в местечке под названием Хоулм.
— Я бывал в Хоулме, — кивнул Бродерик. — Там находится поместье, прежде принадлежавшее сэру Роберту Констеблу, который во время «Благодатного паломничества» был правой рукой Эска. Останки Констебла висят на городских воротах Халла, а поместье его прибрал к рукам король. Дом, кстати, очень красив, — добавил он, немного помолчав.
Не зная, что ответить, я отделался невразумительным мычанием и, поймав взгляд Редвинтера, указал глазами на дверь.
— Мне надо сказать вам несколько слов, сэр.
Редвинтер вслед за мной вышел в коридор и приказал караульному войти в камеру. Судя по всему, заключенного не оставляли в одиночестве ни на минуту.
Прислонившись к стене, Редвинтер устремил на меня вопросительный взгляд. Сержант Ликон стоял чуть поодаль, опираясь на пику.
— Бродерик выглядит далеко не лучшим образом, — заявил я. — Он очень бледен. В камере душно, и это его губит. Ему необходим свежий воздух.
— Завтра он прокатится в карете и хорошенько проветрится, — усмехнулся Редвинтер.
— Я не уверен, что он в состоянии выдержать все тяготы пути.
— Ваше мнение никого не волнует, — отрезал тюремщик. — Существуют правила, и я не собираюсь их нарушать.
— Отправляя меня сюда, архиепископ Кранмер предупредил, что однажды своими попечениями вы уже довели заключенного до смерти, — отчеканил я, глядя прямо в глаза Редвинтеру. — Если это повторится вновь и Бродерик не доедет до Лондона живым, я бы не хотел оказаться на вашем месте.
