Тифлис 1904 - Свечин Николай (полная версия книги txt) 📗
– Ах, это он?.. Но ваш гость совсем не похож на тот героический образ!
– Вот всегда так с нами, героями… – сокрушенно вздохнул Лыков. – Совершаешь подвиги, можно сказать, что два раза на дню. А потом приходят и говорят: не похож!
Все рассмеялись и уселись пить чай. Вечер прошел легко: Алексей Николаевич поддерживал разговор, обходя неловкие темы. Виктория Павловна попыталась его задирать.
– Что вам наговорили про меня эти два мужлана? – спросила она.
– Губернатор с полицмейстером?
– Кто же еще?
– Они вас хвалили.
– Не может быть. Я им как кость в горле. Любимых шашлычников подтягиваю, не даю распускаться.
– Нет, правда хвалили, – обиделся за тифлисцев Алексей Николаевич. – Единственное, что могло бы вас задеть, – это их слова про пунктик.
– Какой еще пунктик? – заволновались жевешки.
– По словам губернатора, у Виктории Павловны имеется один тонкий момент. Она считает: к ней относятся недостаточно серьезно потому лишь, что она дама. Вот госпожа доктор и доказывает всем… А шашлычники через то страдают.
– Действительно, Вика, у тебя есть такое! – оживилась Мария Ивановна. И обратилась к Лыкову: – У меня тоже было, пока я не вышла замуж. Надо Вике перестать дичиться и…
За столом повисла неловкая пауза. Коллежский советник отметил про себя бестактность хозяйки, но быстро нашелся:
– Персидский лимонад тогда вернется?
Эта незамысловатая шутка помогла сгладить момент. Но через пять минут гостья стала собираться домой. Лыков вызвался ее проводить, однако Виктория Павловна отказалась наотрез. В результате Скиба тоже сел в фаэтон и отвез обоих самолично. По пути в гостиницу, когда они остались вдвоем, Алексей Николаевич сказал приятелю:
– Я приехал с деликатным поручением. Особенностей местных не знаю, людей тоже. А тут у вас сложный клубок. Могу обращаться за советом?
– Да, конечно. Рад буду помочь. А что у вас за поручение?
Лыков поколебался секунду: не рассказать ли отставному сыщику про «большую постирочную». Но передумал.
– Надо поймать одну опасную шайку. Там замешан офицер. Князь Голицын санкцию на арест дал, но оттого лишь, что тот армянин.
– Армянин? Это плохо.
– Поясните.
– Армяне правят в Тифлисе. Вам придется трудно.
– Да, но главноначальствующий их ненавидит. Непонятно, правда, почему.
– Ну и что? Армяне держат всю промышленность, всю торговлю, все банковские конторы. И не только в столице края, но и на целом Кавказе.
– Это после изменения городового положения они так усилились? По словам Фрезе.
– Тут много причин, – возразил Скиба. – Сейчас назревает большая распря между армянами и татарами. Боюсь, прольется много крови. Армяне перегибают палку, пользуясь своими преимуществами. А татары, вместо того чтобы вести с ними конкурентную борьбу, копят обиды и точат кинжалы.
– Максим Вячеславович, поэтому я и хотел просить вас помочь. Тут сильно завязаны национальные вопросы. И религиозные. Если не знаешь деталей, легко запутаться. А вы наблюдательный человек, можете быть объективным. Поможете?
– Чем сумею. Поверьте, Алексей Николаевич, мы тут сидим на пороховой бочке. Скоро так рванет!
– Боюсь, скоро по всей России рванет.
Они подъехали к гостинице, надо было прощаться. Лыков условился, что на днях зайдет к Скибе для подробного разговора. Максим Вячеславович укатил, а питерец отправился в ресторан ужинать. Мария Ивановна – хорошая женщина, но готовить совершенно не умеет…
Засыпая, Алексей Николаевич вспомнил о докторше с двойной фамилией. Забавная дамочка, и на личико ничего. Приударить или как? В последнее время Варвара Александровна часто болела и неохотно говорила о своем здоровье. И сыщик опять начал коситься на сторону.
Он заснул, так и не разрешив этот важный вопрос.
Глава 5
Первая жертва
Утром, бреясь, Лыков заметил, что его нательный крест потемнел. Не сразу он сообразил, что эта патина выступила после посещения им серных бань. Пришлось отчищать золото зубным порошком.
Из-за этого коллежский советник прибыл в полицейское управление с опозданием. Двухэтажный дом красного кирпича с характерным тифлисским балконом стоял на углу Слепцовской и Анастасьевской улиц. Ковалев уже уехал, питерца встретил его помощник. Коллежский асессор Шмыткин по виду был из казаков: борода пегая, взгляд хитрый. Ну, в полиции бесхитростным делать нечего… Шмыткин вызвал поручика Абазадзе.
Явился молодой стройный офицер с Владимирским крестом на груди. Крест был с мечами. Командированный спросил:
– Как вам удалось получить такую награду? Война с Японией едва началась. Или за поход в Китай?
– Это за другое, – охотно пояснил поручик. Он говорил по-русски почти без акцента, что редкость в Грузии. – Я еще в полку служил, в Сто сорок пятом Новочеркасском императора Александра Третьего. Под столицей, в Медвежьем стане есть пороховой погреб номер одиннадцать Петербургского окружного склада огнестрельных припасов…
– Знаю его, – кивнул сыщик. – Двадцать тысяч пудов пороха там хранят.
– Вот эти двадцать тысяч пудов едва не взлетели на воздух! Загорелся лес поблизости, пламя подступило к складу. Наша рота стояла на карауле, я был помощником начальника.
– Неужели спасли склад от взрыва?
– Все удрали, кто был поблизости. А караульный начальник… ну, не было его, одним словом. Пришлось мне вести роту на борьбу с огнем. Чуть-чуть мы там не подорвались. Но спасли порох, и свои жизни заодно. Государю было угодно наградить меня.
Алексей Николаевич представил себе, как это выглядело. Пламя надвигается на склад, вот-вот все взорвется к чертям. Старшие офицеры драпанули. А этот парень не побежал. Собрал роту и бросился в огонь. Молодец.
Коллежский советник описал поручику их задачу: надо арестовать штабс-капитана Кавказского стрелкового артиллерийского дивизиона, что стоит в Гомборах; сделать обыск в его квартире; и доставить его в Тифлис в штаб округа. Все просто, обычная полицейская рутина.
Задача Абазадзе не понравилась. Понятно, что арест товарища-офицера не мог прийтись ему по душе. Но Лыков сразу рассказал о подозрениях в отношении Багдасарова и о том, что предстоит быть предельно вежливыми и не унижать подозреваемого. Они сели в фаэтон и отправились в путь.
Когда выехали из города, Алексей Николаевич спросил:
– Арчил Константинович, а почему вы ушли из полка?
– По семейным обстоятельствам. Матушка заболела, а сестра уехала с мужем в Уссурийский край, – объяснил поручик. – Я холостой, мне проще.
Помолчал и добавил с грустью:
– Матушка умерла два месяца назад. Не выходили ее доктора.
– Сочувствую вам. А почему не вернулись в полк?
– Здесь оказалось интересно, – рассмеялся загрустивший было парень. – А потом, я вроде как пошел по стопам отца. Он у меня был хевистав. Знаете, кто это?
– Да, – кивнул питерец. – В Кутаисской губернии так называют деревенских сыщиков, которых нанимает сельское общество бороться с ворами.
– Точно. Отец хорошо ловил эту сволочь. Смелый был, никого не боялся. Его застрелили – подло, в спину.
– Значит, вы круглый сирота?
– Увы, Алексей Николаевич. Но грустить некогда. У нас тут идет война, самая настоящая.
– С кем? – удивился коллежский советник.
– С абреками. Их что-то много развелось, приходится убавлять. Вот три недели назад я схватился с бандой Тухо, главного закатальского головореза. Их шестеро было, а нас трое. Едва справились.
– Но одолели, судя по всему? – улыбнулся сыщик.
– Тухо в пропасть улетел. Мы с ним на кинжалах бились. Двоих еще прикончили, остальные сдались. А у нас один убит, и мне плечо продырявили. Но быстро зажило.
Питерец был поражен. На Кавказе храбростью никого не удивишь. Лыков сам был человек бывалый и не робкого десятка. Но этот молодой офицер говорил о своих подвигах как о чем-то обыденном. Гвардейский трынчик распустил бы хвост, но Арчил искренне полагал, что не сделал ничего выдающегося.
