Арестант пятой камеры - Кларов Юрий Михайлович (книга регистрации txt, fb2) 📗
ЗАСЕДАНИЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СЛЕДСТВЕННОЙ КОМИССИИ
6-го февраля 1920 г.
Алексеевский. Чтобы выяснить ваше отношение к перевороту, требуется установить некоторые дополнительные пункты. Между прочим, для Комиссии было бы интересно знать,— перед переворотом, во время и после него встречались ли вы в Сибири, или на востоке с князем Львовым note 116 , который тогда через Сибирь выезжал в Америку?
Колчак. Нет, с князем Львовым я не виделся,— мы разъехались. Я виделся только с другим Львовым — Владимиром Михайловичем.
Алексеевский. Не имели ли вы от князя Львова письма или указания?
Колчак. Кажется, какое-то письмо из Парижа было во время моего пребывания в Омске, но это было позже, приблизительно летом. Это письмо не содержало ничего важного и относилось главным образом к деятельности той политической организации, которая была в Париже и во главе которой стоял Львов note 117 . До этого я со Львовым не имел личных сношений и никаких указаний, переданных через него от кого бы то ни было, не имел. Письмо, о котором я говорил, было передано через консульскую миссию в Париже в июле месяце.
Алексеевский. В это время через Сибирь проезжал и находился в Омске Савинков?
Колчак. Савинков заходил ко мне, когда я еще жил на квартире в доме Волкова. Мы с ним беседовали, У меня он расспрашивал, интересуясь положением вещей, так как он только что приехал с Востока, он интересовался моим взглядом на отношение Японии к нам. Это было в первые дни моего приезда, насколько помнится, в доме Волкова. Виделся с Савинковым только один раз, так как он вскоре уехал. По вопросу внутренней политики я не беседовал с ним note 118 .
Алексеевский. Из числа лиц, с которыми вы в это время встречались, вы не упомянули об отношении к генералу Апрелеву, приехавшему в это время из-за границы.
Колчак. Я в первый раз слышу такую фамилию. Может быть, я и встречал его, но под другой фамилией.
Алексеевский. Не было ли в это время в Омске человека, приехавшего с поручением от русских заграничных кругов из Парижа или Лондона?
Колчак. В это время никого не было,— позже бывали. Что касается Апрелева, то я теперь вспомнил, что в Японии я встречал молодого морского офицера, известного мне раньше, который служил во французской миссии и носил эту фамилию. Я видел его несколько раз в Токио. Он приезжал туда с миссией и состоял в распоряжении Реньо, и к этому делу никакого отношения не имел.
Алексеевский. Я уже ставил вам вопрос, в каких отношениях вы состояли с Реньо. Вы отвечали, что отношения были чисто официальные. Между тем в письме г-жи Тимиревой от 17-го сентября есть упоминание о каком-то «альянсе», который вам удалось установить с Реньо. По-видимому, г-жа Тимирева пишет вам, повторяя те впечатления, которые вы вынесли от вашего морского переезда из Японии во Владивосток. Она говорит о пассажирах и, припоминая ваши впечатления, пишет, что вы вступили в «альянс» с Реньо.
Колчак. Из Японии я ехал вместе с Реньо. Я виделся с ним несколько раз; он был очень любезен, но ни о какой политике мы с ним не говорили. Это было простое пароходное знакомство, так как из Цуруги он ехал вместе со мной, и даже за столом, за обедом и завтраком, мы сидели с ним рядом.
Алексеевский. Вы сказали в прошлый раз, что из поездки в армию вынесли впечатление, что армия была против Директории и на стороне идеи единоличной власти. Я хотел бы поставить вопрос: в каких частях вы были?
Колчак. Я был в западной армии, хотя тогда и не существовало этого термина. «Западная армия» тогда была екатеринбургская группа, которой командовал Гайда. Это были части, находившиеся в районе Челябинска.
Алексеевский. Приезжали ли вы в это время на юго-западный фронт, где находились части Народной армии Комуча?
Колчак. Эти части в то время были в Челябинске, куда я не приезжал note 119 .
Алексеевский. Ведь в это время большевики вели наступление на юго-западный фронт, и их удары выносили эти части армии Комуча?
Колчак. Да, и чехи, которые в это время начали свою эвакуацию. На фронте этих частей я не был, так как не мог туда проехать. Юго-западный фронт был в то время в районе Бугульмы, приблизительно по течению реки Ик. На юге в это время происходили большие бои частей Каппеля, принадлежавших к Народной армии.
Алексеевский. Юго-западный фронт в это время был выдвинут очень далеко. В это время ижевские и воткинские части принадлежали армии Комуча?
Колчак. Эти части уже перешли за Каму. В этих частях я также не был, так как не мог проехать в виду эвакуации чехов. Я говорил с Дитерихсом, не могу ли я проехать на фронт в Уфу, но он мне сказал, что это задержит спешную эвакуацию чехов,— и мне пришлось отказаться.
Алексеевский. В оценке отношений армии к перевороту большую роль должны сыграть добровольческие части. Каково было их мнение?
Колчак. Каково было их мнение, я не знаю, но я виделся с представителем в Челябинске, и он сообщил мне, что в общем отношение к комитету Учредительного Собрания и к Директории отрицательное даже в тех частях, которые находятся под командованием Фортунатова. Фортунатов в то время командовал полком Учредительного Собрания.
Алексеевский. При получении этих сведений о настроении армии обращались ли вы к командному составу?
Колчак. Да, главным образом, хотя в некоторых случаях мне приходилось даже беседовать с солдатами, правда, очень коротко. Я беседовал с солдатами, бывшими на фронте, и во время обхода в казарменных помещениях.
Алексеевский. Не думаете ли вы, что то мнение, которые вы принимали за мнение армии, в силу того, что вы не посетили наиболее важных пунктов, было фальсифицировано?
Колчак. Если бы у меня было такое сомнение, то оно рассеялось бы на второй-третий день после переворота, когда я получил от всех частей, даже частей Фортунатова, выражение сочувствия к происшедшему перевороту.
Алексеевский. К сожалению, эти телеграммы, как и некоторые другие важные документы, не сохранились.
Колчак. Они все находились в архиве штаба.
Алексеевский. Известно, что вначале на фронте у добровольческих частей и даже у частей Сибирской армии, которая была сначала организована на добровольческих началах, было враждебное отношение к перевороту. Таково, например, было отношение третьей дивизии, одной из самых боевых дивизий. Другие части оставались в неведении совершившегося переворота: им говорили, что адмирал Колчак действует от имени Директории, что Директория остается, так как в противном случае по настроению солдат можно было ожидать, что они оставят фронт с целью итти ликвидировать переворот.
Колчак. О таких настроениях мне ничего неизвестно, так как мне об этом никто не сообщал. Наоборот, если у меня и были сомнения, то они рассеялись в ближайшие дни, когда я получил уверенность, что подобная конструкция правительства и власти приветствуется всей армией. И дальше, в последующие дни, я от армии ничего, кроме самого хорошего, кроме самого положительного отношения, не видал. Ни одного оскорбительного письма, ни одного памфлета из армии за все время пребывания моего верховным правителем я не получал. Если у меня и были некоторые сомнения, хотя бы в отношении тех частей, которые были непосредственно подчинены Комитету Учредительного Собрания, то они рассеялись, так как тот же Фортунатов признал совершившийся переворот совершенно легко, и даже не оказал сопротивления при аресте членов Учредительного Собрания, пославших вызов, что они пошлют войска против меня и откроют новый фронт note 120 .
