Весь мир театр (СИ) - Воля Олег (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
Генри, вздохнув глубоко несколько раз, успокоился и прислушался. Все было тихо. Поверженный противник валялся перед ним кучей дерьма, намокшие между ног штаны и вытекший из-под тела ручеек только сильнее его в этом убедили. Связывая трофейной перевязью руки и сооружая надежный кляп, Генри искренне надеялся, что надолго отбил сластолюбцу желание отведать чужого меда.
К тому же он был рад, что помог простой, но гордой девушке соблюсти свою честь.
Осмотрев в свете догорающего факела довольно неплохой клинок, он с сожалением отложил его в сторону. Тут к нему пришла мысль – Генри подтащил еще не пришедшего в себя охотника за «мохнатым золотом» к камину, продел верно послужившую ему кочергу между рук и хорошенько заклинил ее между нижними и верхними камнями. Теперь, когда его визави очнется, то ему понадобится не меньше трех-четырех часов, дабы расшатать узлы и освободить руки. Генри надеялся, что раньше утра это не произойдет.
Скулы Саттона были шире, и посему Генри пришлось воспользоваться тампонами, которые он вложил себе за обе щеки. Так лицо его приобретало больше сходства с оригиналом. Но главное его оружие было – особая саттоновская гримаса спесивой брезгливости, что обычно не сходила с лица покойного, конечно, когда он общался с теми, кого он мнил стоящими ниже своего достоинства, а голубоватые круги вокруг глаз, вызванные разгульным и ночным образом жизни Джозефа, только усиливали это выражение.
Сейчас Генри извлек изо рта тампоны и спрятал в корсет – «Саттон» мог еще понадобиться, ну, а характерное выражение лица и так всегда было к его услугам.
Генри достал платочек, плюнул на его кончик и так можно тщательнее стер грим. Потратив немного времени, нанес другой.
Достав зеркальце, он как мог, в мерцающем свете уже догорающего факела, убедился, что лицо его в порядке – из зеркала на него глядела женщина, даже привлекательная. Генри слегка смутился: не вызвало бы это ненужного интереса к его персоне.
Сказать по чести, но юные черты лица Генри почти не нуждались в макияже, чтобы выглядеть милыми. И хотя это всегда расстраивало Генри, мечтающего как можно быстрее возмужать, сейчас было как раз на руку.
А парик и чепец завершили превращение.
Подхватив корзину, в которой теперь лежала часть его мужского гардероба, он двинулся на выход.
Генри совсем не ориентировался в расположении замковых помещений, двигался по наитию, несколько раз спрашивая дорогу у пробегающих мимо слуг, тщательно избегая женщин – он не льстил себя надеждой, что ему удастся их провести. Женщины более ревностно рассматривают друг друга, поэтому обмануть их подделкой гораздо труднее, чем мужчин, которых интересует лишь одна выпуклость внизу и другая – вверху.
Генри попал в особую часть замка, в которую доступ обычно был непрост. Откровенно говоря, его наивный план проникновения был немыслимым, и поэтому сработал. Из-за царившей гостевой суматохи, постоянного снования челяди туда и сюда, усталые стражи пропустили без вопросов служанку с корзиной прекрасных роз во внутренние покои замка, только на вопросительный кивок стражника та потупилась и, сделав книксен, выпалила скороговоркой:
– Розы для мисс Арабеллы.
Сразу за дверью Генри, который было возликовал, ждал пренеприятнейший сюрприз. Ему дорогу заступил, глядя холодными глазами и похлопывая снятыми перчатками о рукав, лейтенант Фелтон.
– Вы куда-то направляетесь… – Генри обмер, понимая, что он раскрыт, руки стали непослушными, пальцы разжались, и он выронил цветы. Лейтенант молнией метнулся вперед, подхватил корзину и вручил тут же вцепившемуся в нее мертвой хваткой Генри.
– …сударыня? – закончил он вопрос.
«Неужели не узнал?» – мелькнуло в голове у Генри. Он склонился, стараясь выглядеть естественно – испуганной и задерганной горничной, испуг, впрочем, ему удался отменно.
– Я… – чуть ли не писком начал он, но тут же взял тон, которым, по его представлению, должна говорить скромная служанка. – Запуталась уже, сэр капитан… Мне приказали отнести цветы в спальню мисс Арабеллы, но я забыла, куда идти…
Лейтенанту понравилась ошибка: служанка наивно повысила его в звании. Он посчитал это хорошим предзнаменованием продвижения по службе. Настроение его улучшилось.
– Вы недавно здесь? – Дождавшись сконфуженного кивка служанки, предложил: – Может, вас проводить, сударыня?
Стоять уже было скучно и захотелось размяться; поток гостей иссяк, и сейчас у входа достаточно было простой охраны.
– Окажите мне милость, сэр! – Генри засеменил чуть позади, слегка раскачивая бедрами и по-женски держа обеими руками корзину.
Знал бы Фелтон, кого он провожает, и что бедра горничной – искусно обмотанные чуть ниже талии штаны, не говоря о том, что грудь служанки скрывает целый набор гримерных принадлежностей…
К счастью, путь оказался недолог, но самое главное, что лейтенанта кто-то окликнул, и он, указав направление: «по коридору, и направо, большая дубовая дверь с тюльпанами и листьями», оставил Генри и скрылся своим быстрым, широким шагом.
Когда Генри оказался в гостиной, но его внимание ничего не привлекло. Из гостиной был проход в спальную комнату Арабеллы. Зайдя в спальню, Генри хорошо осмотрелся.
Спальная комната представляла из себя квадратное помещение, примерно двадцать на двадцать футов, у стены справа от входа стояла огромная кровать, настоящее ложе, с колоннами и балдахином. Генри не выдержал и восхищенно цокнул языком – такой кровати он не мог представить даже в мечтах.
В стене, напротив этого шикарного ложа, находились три ниши, задрапированные тяжелыми гобеленами. Одна из них служила чем-то вроде гардеробной и комнаткой для переодевания, другая – складом для одежды, ворохи которой почти что загромождали все, в третьей – с маленьким окошечком для продуха – стоял особый стул, без которого не могут обойтись даже короли. Тут же находились разнообразные предметы для умывания и ухода за телом. Стена напротив входа имела забранное свинцовым переплетом окно, под которым стоял большой, с основательными тумбами и заваленный бумагами, свитками и книгами стол.
Генри, поставив в ногах кровати свою корзину, прошел к столу и принялся просматривать бумаги в надежде увидеть что-нибудь о Саттоне. Но это оказались стихи и ноты песни, которая называлась «Зеленые рукава». Было ещё несколько писем на французском и пара книжек развлекательного характера.
В коридоре послышались приближающиеся шаги, женские голоса и смех. Генри, метнувшись было к нишам, бросился к кровати и, упав на спину, забрался под свисающее до пола покрывало.
В комнату вошла Арабелла, хотя со своей позиции Генри не мог видеть ее во весь рост, но ножки в изящных башмачках, украшеных перламутровыми бляшечками, красноречиво указали, кто здесь хозяйка.
– О, какие прекрасные розы, госпожа! – запричитали сопровождающие ее служанки, стоило им увидить корзину, которую принес Генри. – Свежайшие, прекрасные цветы!
– Ах, Кристофер! А говорил, что не любит срезанные цветы… – в голосе Арабеллы прозвучали томные нотки. – Какое чудо! Поставьте их немедленно в воду!
Одна из девушек подхватила корзину и вышла из спальни. Генри возблагодарил всех святых, что додумался вытащить и бросить под кровать камзол Саттона, который был в корзине.
В комнате остались три камеристки. Одна принялась взбивать перину на кровати, две других – разоблачать Арабеллу из ее одеяния; Генри не сдержал улыбки, слушая, как Арабелла блаженно вздохнула, когда распустили шнуровку и корсет из китового уса выпустил ее тело из своих объятий. Все это время Арабелла и ее служанки непринужденно болтали, Арабелла отпускала колкости и ехидные шпильки в отношении то одного, то другого гостя замка. Судя по искреннему смеху ее камеристок – весьма меткие.
В один миг Генри чуть не покрылся испариной – сквозь бахрому покрывала было плохо видно, но на миг Арабелла предстала обнаженной, если не считать панталонов, тут же служанки накинули на нее длинное тонкое ночное платье.
