Мартовские фиалки - Керр Филипп (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Филип Керр

Мартовские фиалки

Глава 1

Берлин, 1936 год

Странные вещи происходят иногда в темных снах Великого Искусителя...

Сегодня утром я наблюдал, как на углу Фридрихштрассе и Ягерштрассе два человека в форме СА [2]отвинчивали от стен красные стенды «Штюрмера» – антисемитского еженедельника, издаваемого главным гонителем евреев в рейхе Юлиусом Штрейхером [3]. Эти стенды привлекают внимание разве только очень недалеких людей, которым приятно щекочут нервы полупорнографические изображения арийских дев, изнывающих в сладострастных объятиях длинноносых уродов. Я уверен, что ни один уважающий себя человек не станет читать эту гнусную писанину.

Штурмовики бросили стенды в кузов грузовика, рядом с другими. Нельзя сказать, чтобы они обращались с ними слишком осторожно – на двух стендах стекла были уже разбиты.

Часом позже я видел, как эти же ребята снимали стенды со «Штюрмером» на трамвайной остановке у городской ратуши. На этот раз я подошел к ним и спросил, зачем они это делают.

– Из-за Олимпиады, – ответил один из штурмовиков. – Нам приказали убрать стенды, чтобы не шокировать иностранцев, которые приедут в Берлин на Игры.

Слыханное ли дело, чтобы власти так заботились о душевном покое иностранцев! По крайней мере, на моей памяти такого еще не было.

Я заехал домой на машине – у меня был старый черный «ханомаг» – и переоделся в мой единственный хороший костюм из светло-серой фланели. Когда я покупал его три года назад, он стоил сто двадцать марок, а главное, был прекрасного качества, что по нынешним временам большая редкость: теперь наши шерстяные ткани, так же как масло, кофе и мыло, делаются из заменителей. И хотя с виду они вполне приличные, однако долго их не проносишь и зимой в них прохладно, а летом, в жару, просто мучаешься.

Я взглянул на себя в зеркало, стоявшее в спальне, и достал свою самую лучшую темно-серую фетровую шляпу с широкими полями и черной лентой из ткани баратеа. Обыкновенная шляпа, но я ношу ее немного по-другому, чем остальные, как парни из гестапо – с опущенными спереди полями. Шляпа закрывает лицо, и я прохожу, куда захочу, неузнанным. Эту манеру носить шляпу придумали в берлинской криминальной полиции – или Крипо, – где я ее и перенял.

Коробку «Муратти» я сунул в карман пиджака и вышел из дому, бережно держа под мышкой статуэтку из розентальского фарфора, красиво завернутую в подарочную бумагу.

Венчание проходило в Лютер-кирхе на Денневицплац, недалеко от железнодорожной станции Потсдамерплац, в двух шагах от дома невесты. Ее отец, господин Леман, работал машинистом на станции Лертер и четыре раза в неделю водил экспресс в Гамбург и обратно. Невеста, по имени Дагмар, работала у меня секретаршей, и я представить себе не мог, как теперь буду обходиться без нее.

Но дело было не только в этом. Иной раз я подумывал: а не жениться ли мне самому на Дагмар? Она была красива, она сумела организовать мою жизнь, и мне казалось, что я ее люблю, но я, наверное, был слишком стар для нее – мне уже исполнилось тридцать восемь – да и к тому же слишком скучен. Я предпочитаю спокойную, размеренную жизнь, а Дагмар, конечно, хотелось развлечений и развлечений.

И вот она стоит, нарядная, рука об руку с этим летчиком, мужчиной, о котором женщина может только мечтать – молодым, красивым, самим олицетворением мужественного арийца в этом серо-голубом мундире, удостоверяющем его принадлежность к авиации национал-социалистов. Правда, познакомившись с ним ближе на свадебном обеде, я вскоре разочаровался: как и многие другие члены этой партии, Иоханнес Беркель чересчур серьезно относился к самому себе.

Дагмар представила нас друг другу. Прежде чем подать мне руку, Иоханнес громко щелкнул каблуками и тряхнул головой.

– Примите мои поздравления, – сказал я ему. – Вам крупно повезло – л сам готов был сделать ей предложение, но, конечно, куда там мне рядом с бравым военным.

Я пригляделся к его форме: на левом нагрудном кармане он носил серебряный спортивный значок СА и пилотский значок, а над ними – непременный ужасный значок члена партии; на левой руке у него красовалась повязка со свастикой.

– Дагмар говорила мне, что вы летали в «Люфтганзе», а затем временно поступили в распоряжение министерства авиации, но я не думал... Как ты говорила, Дагмар, кем был твой жених тогда?

– Спортивным летчиком.

– Да, именно так, спортивным летчиком. А я и не думал, что у вас, ребята, форма. – Спортивный летчик – это один из тех многочисленных эвфемизмов, которые наци часто использовали для обозначения военных летчиков.

– Он замечательно выглядит, правда? – сказала Дагмар.

– А ты – просто красавица, дорогая, – тут же отозвался жених.

– Простите, что спрашиваю, Иоханнес, но интересно, собирается ли Германия официально признать, что у нее есть военно-воздушные силы? – спросил я.

– Воздушный корпус, – ответил Беркель. – У Германии свой воздушный корпус.

Вот и все, что он сказал.

– А вы, господин Гюнтер, частный сыщик, да? Наверное, это очень увлекательная работа?

– Я частный детектив, – поправил я его. – Это верно, в моей работе случается иногда кое-что интересное.

– А какие дела вы расследуете?

– Можно сказать, любые, за исключением дел о разводе. Люди ведут себя очень забавно, когда узнают, что их жены или мужья обманывают их, или когда сами обманывают жен или мужей. Однажды меня наняла одна женщина для того, чтобы я сообщил ее мужу, что она собирается оставить его. Она боялась, что он ее изувечит. Я сообщил ему. И что вы думаете? Этот сукин сын набросился на меня, да так, что мне пришлось провести три недели в больнице Святой Гертруды с шеей в гипсе. После этого я раз и навсегда отказался от улаживания каких-либо матримониальных отношений. Сейчас я занимаюсь всем чем угодно: веду расследования по заданию страховых компаний, разыскиваю пропавшие свадебные подарки и исчезнувших людей – и тех, о ком известно полиции, и таких, о которых она не знает ничего. С тех пор как национал-социалисты пришли к власти, это направление моего бизнеса процветает. – Я улыбнулся как можно любезнее и даже игриво приподнял брови. – При национал-социализме всем стало лучше, правда? Все мы – настоящие «мартовские фиалки».

– Не обращай внимания на Бернхарда, – сказала Дагмар. – У него странный юмор.

Я собирался продолжить, но тут заиграла музыка, и Дагмар благоразумно увлекла Беркеля на площадку для танцев, где их дружными аплодисментами приветствовали гости.

На свадьбе разносили шампанское, которого я не люблю, и я отправился в бар, чтобы выпить что-нибудь стоящее. Мне принесли «Бок» [4]и кларес с глотком воды, мою любимую светлую до прозрачности картофельную водку, и, быстро расправившись с одной порцией, я заказал следующую.

– На свадьбах всегда хочется пить, – сказал маленький человечек, стоявший рядом со мной. Это был отец Дагмар. Повернувшись спиной к бару, он с гордостью наблюдал за своей дочерью. – Просто картинка. Не правда ли, господин Гюнтер?

– Не знаю, что я буду без нее делать, – сказал я. – Может быть, вам удастся убедить ее остаться работать у меня? Им же наверняка понадобятся деньги – в начале семейной жизни молодым это особенно нужно.