Волк в бабушкиной одежде - Дар Фредерик (читаем книги txt) 📗

– Могу ли я осведомиться, как вас зовут, дорогой месье?

– А в чем дело? – бормочет миниатюрус.

– Удачное имя для хозяина, – констатирую я, – немножко длинновато, но звучит понятно.

Это ставит его в тупик. Я пользуюсь ситуацией, чтобы притупить его больше.

– Может, это просто псевдоним?

– Меня зовут Жюль Эджим [8], – сообщает тощая задница.

– Вы купили гостиницу у некоего Фуасса, не так ли? Маленькая мордочка, как у щеголеватой крысы, загорается.

– Я понял, – говорит он, – я читал газету... Хитрец! Себе на уме, избави Боже!

– Месье Эджим, мне бы хотелось узнать, как именно вы приобрели это приятненькое заведение, такое комфортное и даже с горячей и холодной водой.

У него задрожала от тика правая бровь.

– Как обычно, через торговца недвижимостью. У меня был трактир в Рондюбей-Шалды-Балды, в Марокко. Из-за известных событий я вернулся на родину и купил этот дом.

– А Фуасса вы знали?

– По правде говоря, я видел его только два раза: когда я осматривал гостиницу и когда мы подписывали акт купли-продажи у нотариуса.

– Ну и какие у вас впечатления?

– Мне показалось, что это хороший человек, не очень крепкого здоровья, желающий пожить оставшееся время в свое удовольствие.

– Он не сказал вам, почему продает?

– Вот именно: по причине здоровья.

– А мадам Ренар вы знали?

– Жертву прошлой ночи?

– Да.

– Я видел ее вместе с Фуасса. Я понял, что она не только его кассирша...

Он улыбается кисло, как на рекламе слабительного.

– Есть ли у вас соображения по поводу этого преступления? – спрашиваю я с определенной резкостью. Он растерян.

– У меня???

– Да это я так, – успокаиваю я его. – Теперь зай-мемся другими упражнениями. Остался у вас кто-нибудь из старой обслуги?

– Конечно. Фирмен – коридорный и Бланш – кастелянша.

– Хотелось бы поговорить с Фирменом, это возможно?

– Ну... да... Сию минуту?

– Прямо сейчас.

– Он убирает комнаты на втором, я сейчас позову, – сообщает с сожалением владелец притона.

Я чувствую, что сердце его рвется при мысли о неожиданном отдыхе прислуги.

– Не беспокойте его, – быстро успокаиваю я, – пойду поднимусь и поговорю с ним там.

Сказав это, я пру наверх по деревянной лестнице со ступеньками, покрытыми красной дорожкой.

Нахожу молодца Фирмена в номере 69. Оперся на метлу и разглядывает возню двух мух, занятых самовоспроизводством. Это здоровенный тип, такой же длинный, как генерал Мухоглот, с носом, занимающим двойное место, физиономией как после бомбежки Хиросимы, серыми волосами, длинными и жирными, и взглядом опустошенной скорлупки. Поймать его взгляд можно, только плюнув в глазницы.

– Вы Фирмен? – требую я, заранее уверенный в позитивном ответе.

Это он.

Я опять вываливаю удостоверение. Он проводит по нему пальцем, будто удостоверясь, что текст не напечатан шрифтом для слепых, затем возвращает его мне, честно уверяя меня, что мое фото не очень-то похоже.

– Видели, что случилось этой ночью с мадам Ре-нар? – атакую фейсом по тейблу.

Он испускает вздох, подобный старту реактивного самолета.

– Я не собираюсь по ней рыдать, – сообщает чистильщик биде.

Ага, кое-что в характере усопшей усатенькой выпирает так же, как шея жирафа из фальшивого воротничка.

– В самом деле?

– Редкостная скотина!

Вот по крайней мере лакей, который не дрожит перед полицией и который отвечает за свои слова.

– Вы к ней не расположены?

– Мягко сказано. Это г..., я помню, как она появилась. Кассиршей. Поначалу медом растекалась. Меня называла господином Фирменом с уважением необъятным, как ее ляжки. Стелила всем так мягко, особенно хозяину. Как-то раз папаша Фуасса и раздухарился с ней в бельевой. Он думал, никто не заметит, да только весь персонал был в коридоре, сгибаясь вдвое от хохота. Прямо порнофильм! Она ему сыграла, он себя чувствовал Казановой. На самом-то деле, если образчик вам известен, это не Валентино...

Он пожимает плечами.

– С того момента старая шлюха совершенно изменилась. Я стал бездельник Фирмен!

Новый вздох, такой же замечательный, как первый. Он садится на кровать и обметает ботинки.

– Таким образом, – продолжает перетряхиватель матрасов, – когда старик продал отель, все вздохнули с облегчением.

Тут он вздохнул в третий раз. Если и другие так же вздохнули, народ в квартале мог подумать, что мистраль завернул в Париж вместе со своим приятелем сирокко.

– Дорогой Фирмен, – говорю я, – мне бы хотелось уточнить кое-что о самоубийстве, произошедшем в этой гостинице в прошлом году.

Он соглашается.

– Вы хотите поговорить об этом Симмоне, который отравился синильной кислотой?

– Именно. Вы были на работе, когда это случилось?

– Конечно...

– Не могли бы вы мне рассказать?

Он вынимает окурок из нагрудного кармана фартука, смотрит, не дефилирует ли в секторе видимости Жюль Эджим, и снисходит до пламени моей зажигалки.

– Знаете, особенно-то рассказывать и нечего. Как-то утром этот тип заселился к нам. Вышел пообедать и к вечеру вернулся весьма веселым. Я как раз убирал коридор... Он прошел мимо меня, напевая. Если бы я знал, что бедняга так кончит! Ах! Клянусь вам...

У меня внутри дзенькнул тревожный звоночек, сообщая что-то нужное.

– И что потом, дитя мое? – шепчу я приглашающим тоном исповедовальника, принимающего деликатные грехи хорошенькой распутницы.

– Вскоре Марта, горничная, пришла позвать его к телефону. Он не ответил. Изнутри было заперто. Мадам Ре-нар забеспокоилась и вызвала полицию...

Я мимоходом фиксирую, что показания лакейского совпадают с повествованием диетика Берю.

– Эти шпионы... Он возобновляет:

– Приехали легавые. Взломали дверь и нашли Симмона мертвым на матрасе. Вот и все дела.

Он слышит шаги за углом и торопится вынуть сигарету из слюнявых губ. Но это только кто-то из постояльцев.

– Мне бы вообще-то взглянуть на нумер, можно?

– Почему бы и нет! – ответствует малый. Во мужик, как только есть возможность свести до минимума подметальную активность, он готов хоть на пресс-конференцию при свете прожекторов.

Он ведет меня по коридорам, останавливается перед нужной дверью, вынимает универсальный ключ и открывает. Комната отнюдь не пуста. Можно даже сказать, она занята весьма занятыми людьми. В наличии дама, затиснутая, как серединка сандвича, между матрасом и мужчиной. Она орет такие гнусности, что уши вянут. Ее партнер, оставивший слухоаппарат на тумбочке, не слышит их, тем более не слышит нашего вторжения, и остается распростертым. Фирмен, мой ментор, входит без смущения. Он столько видел за те тридцать лет, что меняет человечеству простыни...

– Смотрите, – произносит он, – это здесь. Я осматриваю фатеру. Умывальник на стене. Даже ширмы нет. Окно выходит на бульвар, кровать на высоких ножках. Короче, очевидно, что никто не может притаиться в такой комнате. Вывод: Симмон действительно покончил с собой. Забавно, что я вдруг забыл про странную смерть мадам Ренар, получение миллионов папашей Фуасса и прочее, заинтересовавшись этим делом годичной давности.

На станке дама рекомендует ускориться. Месье согласен, но матрас протестует, заявляя, что это сумасшедшие и что он – пас. Мы стыдливо выходим, тогда как ни один из партнеров не замечает нашего короткого визита.

– Дорогой Фирмен, – возобновляю я, – соберите ваши воспоминания в случае, если они у вас в отпуске. Я задам вам несколько важных вопросов.

– К вашим услугам, комиссар!

– В конце концов, именно телефонный звонок позволил обнаружить самоубийство?

– Ну, его все равно бы обнаружили, – возражает чемпион перьевой метелки в весе... пера.

– Конечно, но не так быстро. Посмотрим, что вы сможете рассказать мне об этом звонке.

– Ничего! – сообщает Фирмен категорически. – Не я был на проводе.