Ночной поезд в Мемфис - Питерс Элизабет (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗

Корабль, вне всякого сомнения, был перегружен экспертами или по крайней мере докторами наук. Когда назвали мое имя, я последовала примеру доктора Гордон: встала и тут же села со скромной улыбкой, без комментариев.

Меня представляли последней. Пока несколько членов команды устанавливали диапроектор, в зале поднялся гул голосов. Свит воскликнул:

— Значит, вы — доктор Блисс! Это честь для нас. Обожаю исламское искусство. Скажите...

Я поспешно вскочила:

— Простите, джентльмены, я выйду покурить, пока не началась лекция. Подождите меня здесь. Я скоро вернусь.

Еще несколько грешников последовали за мной. Во время лекций в зале курить не разрешалось; в другое время для курения было предназначено местечко у самой двери, ведущей на палубу. Я похвалила себя за то, что, дабы выйти из неловкой ситуации, сообразила притвориться разделяющей привычку, которую в обществе воспринимают нынче примерно так же, как плевки на глазах у всех. Минуя остальных прокаженных, тесно сгрудившихся и занявших круговую оборону у самых перил, я отошла подальше и очутилась в одиночестве. Но ненадолго.

— Вы позволите? — произнес слишком знакомый голос. Перед моим носом из пустоты материализовалась зажигалка. Рука, державшая ее, была мне также хорошо знакома, хотя на сей раз вид имела не столь безмятежный, как обычно: суставы покрылись ссадинами. Вероятно, он ударился о пирамиду или еще обо что-то в том же роде. А может, врезал кулаком по чему-нибудь? Неужели я все-таки поколебала это показное хладнокровие так же, как он — мое? Хотелось бы так думать. Снова взяв себя в руки, я втянула дым, закашлялась и оглянулась.

— А где Шмидт? — спросил Джон.

Я надеялась, что он захочет поговорить на личные темы, и тщательно подготовила саркастические (но очень холодные) ответы на вопросы, которые, как я полагала, он мне задаст. Напрасно старалась. Мне бы надо было знать, что он не начнет с чего-то обычного вроде: «Что ты здесь делаешь?» Пойманная врасплох, я чистосердечно ответила:

— Он в Амстердаме. Какой-то богатый голландец собирается предложить музею свою коллекцию старинных украшений.

— А, очень хорошо, — довольно откровенно обрадовался Джон и перевел взгляд с моего лица на вырез платья. Я машинально прикрыла рукой медальон.

Губы Джона искривились. Это была одна из самых глумливых его усмешек.

— Не трудись, — остановил он меня.

— Да нет, ничего. А как ты догадался?

— Эта безвкусная безделушка, милая, отнюдь не в твоем стиле.

Я закусила губу, чтобы не выругаться. Он бил без правил, ниже пояса, туда, где больнее всего. Видел ли он тонкую золотую цепочку под массивной цепью, на которой висел медальон? Почти наверняка. Но стрелял все же вслепую: он не мог знать, что маленькая эмалевая розочка, которую он мне подарил, была на мне, потому что ее я надежно спрятала глубоко под вырезом платья, чтобы не было видно. Эту безделушку безвкусной не назовешь: изящный образчик работы персидского ювелира античных времен. Я носила ее не из сентиментальности, а потому, что не хотела оставлять без присмотра.

Джон отвел взгляд.

— Это ложный след, Вики, — мягко сказал он. — Не знаю, кто тот безумец, который отправил тебя в этот круиз, но очень советую поверить, что здесь нет ничего, кроме того, что лежит на поверхности.

— Романтический медовый месяц? — небрежно поинтересовалась я.

— С девушкой, сразившей меня наповал, — ответил Джон.

Он видел, что она приближается, и нарочно повысил голос, чтобы она услышала последнюю фразу. Смеясь, Мэри ласково взяла его под руку и прижалась к нему.

— Ну не прелесть ли он? Прости, что отвлекаю тебя, дорогой, но лекция начинается.

Джон улыбнулся мне одними глазами:

— Это уловка. На самом деле она просто не одобряет моих привычек.

Мэри кивнула головой:

— Да, твоего курения не одобряю. Это так опасно.

— Далеко не так, как некоторые другие привычки, — возразил ее муж.

Я отклонила предложение Мэри присоединиться к ним, заявив, что хочу выкурить еще одну сигарету. Правда, пришлось позволить Джону дать мне прикурить, и я постаралась сделать вид, что не заметила, как позабавила его моя попытка вдохнуть дым, не покраснев, — единственное, что мне не удалось. После их ухода я разжала левый кулак. На ладони остались следы от впившихся в нее ногтей.

Первые несколько минут лекции Фоггингтон-Смита я пропустила. Как выяснилось, об этом не стоило жалеть: он был самым занудным лектором из всех, кого мне доводилось на своем веку слушать. Конечно, мой интерес к развитию формы египетских пирамид весьма ограничен, но Фоггингтон даже лекцию по порнографии с показом слайдов был способен сделать скучной.

Когда зажгли свет, многие очнулись от дремоты и заморгали. Только не моя новая подруга Джен! С ясным взором, полная энергии, она направилась прямо ко мне. На ней было шелковое платье оранжево-розового цвета, которое выглядело бы нелепо на любой другой женщине, не столь сверхбезразличной к мнению лучшей половины человечества; неровный подол колыхался вокруг щиколоток.

— Мне и в голову не могло прийти, когда мы познакомились, что вы — выдающаяся ученая дама, — воскликнула она. — Вы не похожи на них, дорогая, вы слишком молоды и привлекательны.

— Благодарю вас, — ответила я, ибо что еще можно ответить на подобный двусмысленный комплимент? Я все же надеялась, что Джен хотела сделать комплимент.

Кроме нескольких очевидных поклонников археологии, обступивших лектора, все остальные потянулись к выходу.

— Вы не хотите сесть со мной за один столик? — предложила Джен. — Здесь, знаете ли, нет постоянных мест; думаю, это замечательно — дает возможность заводить знакомства и при желании меняться местами. Я хотела бы, чтобы вы рассказали мне о себе.

Я испытывала сомнения по поводу ее предложения, тем более что не была уверена, смогу ли сжевать обед из шести блюд в обществе воркующих голубков.

— Я бы с радостью, но... — я указала на Брайта и Свита, церемонно вставших при нашем приближении.

— Да, я знакома с мистером Брайтом и мистером Свитом. Это будет чудесно, мы вчетвером как раз займем столик. — Она заговорщически подмигнула мне: — Не хочу, чтобы мои детки чувствовали, что обязаны все время развлекать меня.

Я с облегчением приняла ее предложение. Да и выбор-то у меня был невелик; Джен крепко, как тюремный надзиратель, схватила меня за руку. Я еще раньше поняла, что она из тех женщин, которые добиваются своего любыми средствами; интересно было бы узнать, кому принадлежала идея превратить медовый месяц в menage a trois [16]. Разумеется, не Джону. Если только он не был настолько безжалостен и беспринципен, что использовал собственную мать и собственную жену в качестве прикрытия.

Мы двинулись по лестнице в ресторан на нижней палубе. Его оформление лишний раз напомнило мне, что это не обычный круиз: на каждом столе красовались свежие цветы, а перед каждым прибором стояло в ряд множество бокалов разных калибров. Официант проводил нас к столику на четверых и вручил всем тисненные золотом меню. Салфетки были сложены чрезвычайно замысловато, я потянулась было за своей, но официант ловко перехватил ее и аккуратно расстелил у меня на коленях. Я постаралась сделать вид, что ждала этого.

Свит и Брайт никак не могли выбрать закуску, у меня же, поскольку я заказ уже сделала, появилось время осмотреть зал. Стены были покрыты копиями росписей и рельефов [17] из знаменитых гробниц — но не сценами смерти и Божьего суда, а веселыми, радостными изображениями птиц, животных, эпизодами из повседневной жизни. Тот, что был ближе всего к нашему столу, представлял двух очаровательных молодых египтянок в прозрачных одеждах, с длинными черными волосами, игравших на музыкальных инструментах. На третьей обворожительной девушке не было ничего, кроме бус. Свит изучал ее с видом знатока.