Последняя гастроль госпожи Удачи - Донцова Дарья (читать книги без сокращений .txt) 📗
– Наезд на Дегтярева?
– Да кому нужен твой кабан, – отмахнулся Николай, – Виктория не рассчитывала на успех, думала, что полковник ее пошлет лесом. И вон что получилось! Твой приятель не при делах. Вообще никак. По другому человеку огонь, это многоступенчатая комбинация. Полковник просто ее часть. Не он бы наболтал, так кто-нибудь другой. Лучше стало?
– Значительно, – улыбнулась я.
– Ставь бутылку на стол. Сделаю тебе прекрасное предложение.
– Делай прекрасное предложение, и я поставлю бутылку на стол.
– Ну ты коза!
– Впервые вижу такого барана.
– Баран и коза не пара, – серьезно сказал Сивков.
– Тут не поспоришь. Ты прав, – кивнула я, – баран и коза вместе не живут, им друг друга не любить, потому что он баран, а она коза.
Сивков расхохотался и с трудом спросил:
– Коза и баран способны договориться?
– Коза начала, а баран уперся.
– О’кей! У тебя есть неделя.
– Для чего? – не поняла я.
Николай ухмыльнулся.
– Предлагаю ченч.
– Что? – снова не сообразила я.
– В английском не рубишь! – сделал правильный вывод Сивков.
– Нет, – подтвердила я, – свободно владею французским, кое-как могу изъясниться на немецком.
– Предлагаю обмен, – перевел владелец «Сплетника». – Ты разбираешься с Митиным, узнаешь: его тело – не его. Кто умер: Анатолий – не Анатолий. Если скончался актер, то почему при нем был паспорт на чужое имя? Короче, всю информацию.
Николай ухмыльнулся и погладил мышку.
– Волшебный ящик с экраном сообщил, что Васильева вечно сует свой не очень большой, но зело любопытный нос во все дела полковника. А тот злится безмерно. У тебя опыта в расследованиях через край. Хочешь, чтобы никто не узнал, о чем толстяк проболтался моей сотруднице?
– Да, – отрезала я.
Сивков прищурился.
– Ладно. Принесешь сюда полный отчет. И под камерой все расскажешь в эфире. Меняю интервью полковника на твое. Ты должна успеть раньше полицейского разобраться. Но! Главное условие! Дегтярев ничего не должен знать.
– Хочешь утереть нос полковнику, – осенило меня, – покажешь меня, и получится, что блондинка умудрилась прибежать к финишу раньше Дегтярева.
– Соображаешь, – похвалил меня хозяин кабинета, – баба не дура.
Я молча слушала Сивкова. Если мерзавец выложит в эфир видео разговора толстяка с якобы бухгалтершей, то у полковника возникнут ну очень большие неприятности, он может лишиться работы. Если я соглашусь на предложение Николая, то на службе у Дегтярева ничего не случится. Но наша дружба может лопнуть. Александру Михайловичу не понравится, что я его дураком выставила. Ну, и что делать? Куда ни пойди, везде болото.
– Эй, ты что притихла? – ехидно спросил Николай.
Я сделала глубокий вдох. Работа для Дегтярева все! Без нее он вмиг заболеет, полковник не тот человек, чтобы часами сидеть с удочкой у проруби. А наши отношения… Из двух зол нужно выбрать меньшее!
– Испугалась? – заржал Сивков.
– С какой стати? – спокойно ответила я. – Просто думаю, с чего начать расследование.
– Ух! – потер руки Сивков. – Дегтярев тебе «спасибо» не скажет. Идиотом же выглядеть будет.
– Переживет, – отмахнулась я, – но у меня тоже есть условие. Максимум через десять минут в эфире должно прозвучать сообщение: «Сплетник» ведет свое собственное расследование, чтобы узнать, чей же труп находится в морге. Дегтярев отказался давать любые комментарии, сообщение о его интервью ошибка. Корреспондент, который оболгал полковника, уволен».
– Эй, эй, – погрозил мне пальцем Николай, – а вдруг ты не справишься с задачей?
Я усмехнулась.
– Даша Васильева всегда со щитом, на щите ее не приносят [3].
Глава 7
– Курица удалась, – заметил Юра, доедая последний кусок.
– Думал, что это рыба! – удивился Маневин.
– Это мусс из кролика, – пояснил Коробко, появившись в столовой.
– Какая разница, из чего это состряпали, главное – вкусно, – пробурчал Дегтярев.
– Ой, кажется, у меня схватки, – сказала Маша.
Мужчины разом вскочили.
– Что делать? – побледнел Юра.
– Беги заводить машину, – нервно посоветовал Маневин.
– Да, да, да, – забормотал муж Манюни. – Где она?
– Во дворе под навесом, – подсказала я.
Юра кинулся в прихожую. Феликс схватил плед с кресла и накрыл Марусю с головой.
– Эй, зачем ты меня укутал? – спросила Маша.
– Чтобы не простудилась, – объяснил профессор.
– Еда! – завопил полковник. – Скорей! Соберите ей с собой! Бутерброды с мясом! Жареную картошку! Бананы.
Я повернулась к полковнику.
– Перекус точно не понадобится.
– Роды длятся долго, – накинулся на меня Александр Михайлович, – у девочки голодные судороги начнутся.
– Навряд ли, – вздохнула я.
– Не могу найти ключи, – заорал Юра. – Кто их взял?
– Сок! Ей нужна выжимка из гранатов, – завопил толстяк и вылетел в холл. – Не уезжайте в роддом, Маша, останови схватки, я в супермаркет. Скоро вернусь.
– Ключи! Где ключи? – впал в истерику Юра. – Ключи, ключи…
– Надо постелить на сиденье мех! – подпрыгнул Маневин. – Главное для роженицы тепло. На Руси дети издревле появлялись на свет в банях. А почему?
– Потому что не существовало роддомов и никаких нагревательных приборов, кроме печей, – объяснила я, – в бане легче вскипятить воду в ведре.
– Ключи! Ключи! – твердил Юра, бегая по кухне и зачем-то заглядывая в кружки на полке.
– Ключи! Ключи! – вторил ему Дегтярев.
– Ты же хотел поехать в супермаркет, – хихикнула я. – Передумал? Решил помочь Юре?
Александр Михайлович на секунду перестал вопить.
– Зачем мне ему помогать?
– Из человеколюбия, ты ищешь ключи Юры, – объяснила я.
– Еще чего, – фыркнул толстяк, – свою связку найти не могу.
– Это чья шкура? – воскликнул Маневин, подсовывая мне под нос шубу из синтетической собаки.
– Моя! – воскликнула я. – Очень удобная и красивая.
– Мусик, какой ужас, – захихикала Манюня, – с тебя сняли шкуру и сшили кацавейку?
– Я имела в виду, что манто принадлежит мне, – пояснила я.
– Феликс задал странный вопрос. Ну кому в нашем доме может принадлежать розовая доха с пуговицами в виде морд мопсов? – прищурилась Манюня. – Лично у меня нет сомнений: шубейка или Дегтярева, или Коробко.
Евгений высунулся из кухни.
– Машенька, я такую жуть даже за миллион фунтов стерлингов не надену. Не к лицу мужчине такой наряд.
Александр Михайлович никак не отреагировал на слова Маруси, он носился по комнате в поиске ключей.
– Мех красивый, – восхитился Маневин. – Он из кого? Норка? Соболь?
– Le chien en peluche, – с самым серьезным видом ответила Маша.
Маневин заморгал.
– Лешьен ен пелюш?
Я постаралась не рассмеяться. Муж отлично владеет французским, читает на этом языке научные книги. Но с произношением у него беда.
– Не слышал о таком животном, – продолжал мой профессор. – Хотя… в переводе с французского это собака из плюша. Погодите! У меня в руках искусственная доха. Даша, это правда?
– Я ношу только имитацию, – пояснила я.
– У нас в доме нет настоящего меха? – возмутился Феликс.
– Можно расстелить на сиденье Афину, – посоветовала я, – Манюня сядет на нее. И шкура натуральная, и подогрев естественный.
– Нет, нет, Афина начнет шевелиться, девочка упадет и родит в машине, – перепугался Маневин.
Дегтярев и Юра, которые одновременно бегали вокруг стола в разных направлениях, столкнулись, замерли, потом хором сказали:
– Родит в машине? Не надо!
– Стоп, – скомандовала Маша и хлопнула в ладоши.
В ту же секунду погас свет.
– Что случилось? – обморочным голосом осведомился Юра.
– Пробки выбило, – предположил Маневин.
По комнате заметался узкий луч.
– Сейчас проверю щиток, – сказал Женя.
– Где ты взял фонарик? – закричал Дегтярев. – Дай его мне немедленно!
