Запасной выход из комы - Донцова Дарья (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Я покачала головой:
– Мило.
– Дурдом, – вздохнула Елизавета, – обувь под маленьким столиком, на нем чайник стоит. Кстати, кипятить воду в сестринской строго запрещено. Да Файке с Каркой наплевать на инструкцию. Ради себя они любые законы нарушат. А вот если о других речь идет, тут все крошечки проверят-пересчитают. Жабы!
Я подошла к окну:
– Вы хотите, чтобы я забрала ваши тапки?
– Да! – обрадовалась Лиза.
– А вы за это расскажете, как мне память себе вернуть?
– Точно. Сообщу про все, чем в лаборатории занимаются.
Я облокотилась о подоконник:
– Зачем мне знать о научных исследованиях? Я лежу не там, где что-то изучают.
– Дурочка, это отделение и есть лаборатория, – хмыкнула Елизавета, – пока ты мне не помогла, ни звука не вымолвлю, и, уж поверь, если правду не узнаешь, подохнешь тут в корчах. Я же тебе дам шанс спастись. Решай.
– Хорошо, – согласилась я.
– Молодец! – обрадовалась Лиза. – Давай, вперед.
– Как открыть запертую дверь? Или она не запирается? – осведомилась я.
Лиза протянула небольшой предмет, похожий на шариковую ручку:
– Это…
– Электронная отмычка, – ляпнула я.
– Откуда ты знаешь? – прищурилась медсестра.
Но я сама пребывала в удивлении. Каким образом в голову учителя русского языка и литературы попали сведения об этом инструменте? Где Пушкин и где отмычка? Поэт и приспособление для воров далеки друг от друга, как белый медведь от черепахи. Возможно, в зоопарке эти животные могут подружиться и даже полюбить друг друга, но в природе у них нет шансов встретиться. Хотя, вероятно, в мою бытность секретарем Коровина кто-то познакомил меня с отмычкой.
Я взяла «ручку» и уверенно повернула ее нижнюю часть, появилась тонкая стальная палочка.
– Вау! В свободное от обучения детей время ты грабишь квартиры? – ухмыльнулась Елизавета.
– Нет, – ответила я, – мне больше нравится печатать денежные купюры на домашнем станке.
– Тапки в пакете, – продолжила Лиза. – Когда жабы появятся, попросись погулять. Тебе дадут плед на скамейку постелить, спрячь под ним кулек с обувкой и топай в парк. Территория, где на дорожках красная плитка – парковая. А тропинки с желтым покрытием – садовые. Тебе нужна одна из них с указателем: «Сторожка». Маршируй по ней до тупика. Встречаемся там через полтора часа. Если чуть задержишься, не страшно. Все ясно?
– Вроде да, – подтвердила я и пошла в ванную, чтобы почистить после еды зубы, наклонилась над рукомойником… В ту же секунду откуда-то выпала таблетка и провалилась в слив. Пилюля на сей раз пропала безвозвратно. Идти просить другую? Объяснять, какая я идиотка? Ну уж нет! Я себя и без лекарства прекрасно чувствую. А если ничего не болит, то зачем мне препарат? Врачи любят запихнуть в пациента побольше химии, но мне она явно ни к чему.
Глава 7
Около небольшого домика, где, скорей всего, садовник хранил лопаты-грабли-лейки, я очутилась в указанное время и еще издали увидела Лизу, которая, вот уж странность, лежала на скамейке. Я приблизилась к медсестре и тихо сказала:
– Я принесла тапочки.
Девушка молчала.
Я повысила голос:
– Я пришла.
Снова никакой реакции, Елизавета даже не пошевелилась. Я посмотрела на нее, потом приложила два пальца к ее шее, не ощутила пульса и задумалась. Что делать? Пойти назад и сказать Фаине с Кариной, что их коллега мертва?
Я повернулась, отошла к большому дереву с дуплом, которое росло неподалеку, и замерла. Минуточку. Почему я решила, что Лиза умерла? У нее приоткрыт рот, не моргают глаза. Оба эти признака подсказали мне проверить шейный пульс. Но откуда я знаю про то, как определить – жив человек или нет? Я преподаватель русского языка и литературы, не сотрудница органов. Почему я не испугалась, не закричала, не умчалась прочь? Где я набралась хладнокровия, которое позволило мне спокойно прикоснуться к трупу? Ответ один: я сплю и вижу очередной сон. Ночью мне снились веселые собаки Мози и Роки, а сейчас вот привиделась история с Елизаветой. Мы с ней не беседовали, я не ходила в сестринскую. На фоне лекарств, которые мне выписал Филипп Андреевич, у меня возникают яркие сновидения, и я принимаю их за реальность.
Я сделала несколько шагов, снова остановилась, вытащила из-под пледа, который несла в руках, пакет, открыла его и обозрела содержимое. Внутри были белые кожаные туфли на платформе, на мой взгляд, весьма неудобная обувь для медсестры. Лиза-то отнюдь не Золушка, ее хрустальные башмачки размера этак сорокового, впрочем, рост у девушки больше метра семидесяти. Но она считает себя коротышкой, поэтому приобрела тапочки на высокой платформе. Меня в детстве бабушка раз по десять на дню называла обжорой, толстухой, вероятно, к Лизе добрые люди обращались: «Эй ты, гном коротконогий!»
Я поставила туфли на траву и снова засунула нос в пакет, на котором была надпись: «Супермаркет “Макс”». На самом дне валялась скомканная бумажка, которую я не заметила, когда проверяла в сестринской содержимое пакета. Я не шарила в нем, просто открыла его, убедилась, что внутри тапки, и отправилась на прогулку. Я вытащила комок и расправили его. Чек! Некто купил чуть более недели назад в шесть утра две булочки с изюмом, пакет морса, сто граммов сыра в вакуумной упаковке, столько же сырокопченой колбасы, пачку творога, орешки кешью, чай и шоколадку. Заплачено за все…
Я замерла. Стоп! Отлично помню, какой год на дворе, месяц и день. Вчера медсестра Надя показала мне календарь. И она же посетовала, что сейчас трудно с продуктами. Те, что есть в магазинах, бессовестно дорогие, потому что привезены издалека. А наши, российские, отсутствуют, потому что во время перестройки производство рухнуло. Но некто, скорей всего Елизавета, идя на службу, купила в магазине «нашенские» сыр, колбасу, творог, чай, орехи, морс, шоколад. И заплатила за них недорого.
– Помогите! – заорали слева. – Кто-нибудь! Люди! Скорей! А-а-а!
Вопль начал удаляться. Я осторожно выглянула из-за ствола дерева и увидела спину женщины, которая убегала по дорожке. На незнакомке был синий халат, в правой руке она держала метлу, левой сильно размахивала. Мой взгляд переместился на скамейку, где лежала Лиза. Я поняла, что скоро сюда явится охрана, бросилась к дереву с дуплом, засунула в отверстие пакет с обувью и пошла назад. Перед глазами плясали разноцветные круги, в голове будто включили кофемолку. Судя по календарю, который висит в отделении, сейчас середина девяностых. Ладно, допустим, что Елизавета имела доступ к магазину для элиты, где продукты продают почти даром. И там можно купить деликатесы вроде отечественной сырокопченой колбасы. Но кто объяснит мне, почему на чеке указана совсем иная дата, чем на календаре? Чему верить? Численнику или скомканному чеку в пакете, который свидетельствует, что сейчас уже двадцать первый век? Я схожу с ума? Или сплю? Мне дают наркотики, поэтому у меня глюки? Надо позвонить Этти, попросить в отделении разрешения воспользоваться телефоном.
Я побежала по желтой дорожке, свернула на красную, долетела до перекрестка и растерялась. Куда идти? Указатели отсутствуют, гуляющих нет!
Я повернула налево и минут через десять очутилась у запертых ворот.
– Ищете что-то? – поинтересовался охранник, выходя из маленького домика.
– Заблудилась, – ответила я, глядя на двух старушек, которые мирно бродили по территории за изгородью.
– Вы живете в доме престарелых? – осведомился парень.
Отлично. Я выгляжу столетней бабкой. Поймите меня правильно, я уважаю пенсионеров, но, когда ты совсем молода, не хочется слышать вопрос, который задал мне секьюрити.
– Девушка, как вы сюда попали? – осведомился охранник. – Лежите в медцентре? Далеко забрели. В каком корпусе лечитесь?
– Все в порядке, она наша больная, – раздался за спиной женский голос.
Я обернулась и увидела Карину.
– Заблудились? – заулыбалась та. – Небось устали. Свежий воздух утомляет, а вы совсем слабенькая. Надо вернуться в палату.
