Следствие ведут дураки - Жмуриков Кондратий (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Его спутница, миловидная рыжеволосая девушка с насмешливыми зеленовато-голубыми глазами и очень светлой кожей, в отличие от мужчины, была одета куда как скудно, чем и привлекала внимание двух довольно неряшливого вида господ, переговаривавшихся между собой на каком-то размазанном, как масло по сковородке, тарабарском наречии, в котором ни один звук не выговаривался по-человечески.
Именно такое мнение о средстве их общения высказал мужчина в плаще, то есть Осип, но рыжеволосая девушка Настя Дьякова только скептически передернула точеными плечиками и заметила, что это тарабарское наречие без единого по-человечески произносимого звука новоиспеченному Иосифу Михаловичу Новоженову придется слышать довольно часто, потому как это «наречие» – ни что иное, как чистый парижский диалект французского языка.
Астахов-младший, Осип и Настя приехали в Москву из Саратова, благо прямого авиационного сообщения Саратов – Париж пока что не наличествовало. Добрались они, к собственному приятному удивлению, без эксцессов, если не считать того, что Ваня Астахов по пути объелся раков и на полдня уподобился употребленной пище, валяясь с красной, словно бы вываренной рожей, вытаращенными глазами и скорчившись, как пациент лечебницы для страдающих церебральным параличом.
Вот и сейчас Ваня нарывался на неприятности: где-то ошивался, в то время как…
– Заканчивается регистрация на рейс такой-то, Москва – Париж. Заканчивается регистрация…
Осип повернулся к Насте и проговорил:
– Заканчивается? И чаво? А где Ванька шляисси?
– Ванька? Ты хотел сказать – Жанна? – усмехнулась Настя и демонстративно повернулась спиной к продолжающим обсуждать достоинства ее фигуры двум французам.
– Да какой хер разница? Лишь бы пришел… пришла, черт его разберет, кто он щас такой, в платьице-то! А то, того и гляди, опять в буфете где-нибудь застрял, пиво жабает и водярой запивает!
– Женщина не может пить пиво и запивать его водкой, – назидательно проговорила Настя. – Это ваша, мужиков, прерогатива – пьянствовать.
– Так ты это Ваньке скажи!
– Сей-час, – выговорила Настя, глядя поверх плеча Осипа, и ее лицо отвердело и приняло сумрачное, озабоченное выражение. – Скажу.
Осип проследил направление Настиного взгляда и, хлопнув себя широченной ручищей по колену, головокружительно выругался, привстав со своего варварских размеров чемодана. Два француза замолчали, с интересом прислушиваясь к роскошным Осиповым выражениям, а один даже вынул записную книжечку и что-то записал. Вероятно, увековечил кудрявую моржовскую ругань, чтобы перенести ее, как нетленный образец чистого русского языка, во Францию и привить на тело русской диаспоры Парижа.
Надо сказать, что у Осипа были все основания так ругаться. Достаточно было взглянуть на появившегося в сфере видимости долгожданного Ивана Саныча Астахова, он же Жанна Николаевна Хлестова по паспорту, и все ветвистые синтаксические конструкции Осипа начинали казаться недостаточными в плане воздействия на «Жанну».
Ваня был пьян.
Этот в недалеком будущем «парижанка» выписывал ногами кренделя, которые могли бы сойти за коленца в залихватской пляске, если бы Астахову-младшему вздумалось утверждать, что он пляшет. Но в том-то все и дело, что он и не думал плясать.
Платье, в которое был облачен Иван, чтобы соответствовать обозначенному в паспорте полу, угрожающе сползало с плеча.
Уже на подходах к Насте и Осипу Астахов расплылся в глупейшей улыбке и послал воздушный поцелуй. Причем, по всей видимости, первоначально он принял за Настю и Осипа двух французов, которые прервали свой разговор о Дьяковой и с интересом уставились на новый потенциальный объект своего пристального внимания. В конце концов, французы есть французы, хотя, бесспорно, не все представители этой нации соответствуют поучительному анекдоту-катастрофе:
…падает самолет, в котором летят англичанин, русский и француз. В самолете только один парашют, и англичанин, как истый джентльмен, предлагает отдать его стюардессе.
Англичанин:
– Парашют – для леди.
Русский:
– Парашют этой жабе? Да хрен ей в рот!
Француз:
– А мы успеем?
Тем временем Ваня приблизился к французам и, еле разминувшись с одним из них, тут же навернулся через поклажу другого (маленькую кожаную сумочку, просто-таки микроскопическую на фоне Осипова чемодана) и, несомненно, не удержал бы вертикального положения, если бы один из бравых галлов на поддержал «даму». Ваня преглупо ухмыльнулся и пропел щенячьим фальцетом, от которого стоявший невдалеке Осип незамедлительно пришел в ярость:
– Мм… ерси… м-месье!
Француз ответил длинной фразой, из которой никто из троицы Осип – Настя – Ваня не понял ровным счетом ничего, Астахов бочком выскочил из объятий гостя столицы, напоследок еще раз продемонстрировав свои познания в иностранных языках сакраментальной фразой «Гитлер капут!».
Француз липко улыбнулся вслед «Жанне Николаевне», вероятно, подумав, что перелет Москва – Париж обещает быть не таким уж скучным…
Общими усилиями Ваню протащили через пункты контроля и загрузили в салон авиалайнера, причем Осип и Настя не без оснований опасались, что могут возникнуть проблемы с допуском Вани на борт самолета. Незадачливого пьянчужку бухнули в кресло, незамедлительно пристегнув ремнями на случай возможных эксцессов. Стюардесса подозрительно покосилась на эту странную девицу, потиравшую подбородок с таким видом, словно она с сожалением ощупывала щетину, предполагая, что пора бы уже побриться.
Осип осклабился, сделал движение бровями, что пора бы стюардессе прекратить разглядывать пьяного Астахова, и ту как ветром сдуло.
К облегчению Моржова, Ваня утихомирился и задремал.
Проснулся он уже в воздухе. Выглянул в иллюминатор и, увидев, как за бортом плывут плотные облака, в прогалах которых мелькает зеленовато-бурое тело далекой земли с загнанными в него блестящими клинками какой-то реки и притоков, проговорил:
– Э-э… это мы над чем летим?
Осип осуждающе глянул на него и пробурчал:
– Над Магаданом. И чаво ты напилси? Потерпеть до городу Парижу не мог, што ли? Где ты так напоролси?
– Не зуди, Осип, – отозвался Ваня и с трудом удержался от того, чтобы не икнуть. – Это самое… там такая беспошлинная торговля… магазин. «Дутти фри» называется, что ли. Вот… я смотрю, там все так… ну, думаю, надо приобрести немнога-а. Вот.
– Приобрел и тут же употребил, – мрачно предположила Настя, которая разглядывала путеводитель по Парижу с картинками. – Да? К тому же, как мне кажется, эти самые «дутти фри» уже позакрывали. Или нет?
– Не… ну ты… – промямлил Иван, то более сказать ничего не успел, потому что к ним подошла стюардесса и, сообразив на лице сладенькую рабочую улыбочку, пропела:
– Прощу прощения… э-э… вон те господа просили передать вам бутылочку вина и бокалы, с пожеланием выпить за их здоровье.
– К-которы? – натужно выговорил Осип, усиленно пялясь на коленки служительницы воздушных путей.
Стюардесса изящно повернула голову и выразительно посмотрела на двух мужчин по другой стороне салона, сидевших у иллюминатора и показательно в него смотревших. Впрочем, они тут же обернулись, словно почуяв взгляд стюардессы, и, выведя на смуглые лица, как заставку на экран монитора, белозубые улыбки, обнаружили свою коварную капиталистическую сущность: это были те самые два француза, которые так галантно удержали от падения в аэропорту Ваню Астахова.
– Ишь курощупы хранцузские, – откомментировал Осип, подозрительно щурясь на иностранцев, – чаво это они подлаживаются? Выпить за ихо здорровье…
Стюардесса отлакированно улыбнулась.
– Ага, – незамедлительно подал голос Иван, вскинув голову, – в-выпить за их здоровье? А они что… больны? Сами не могут выпить… с нами?
Стюардесса только улыбнулась и поплыла по проходу между креслами, доступная, как весь гражданский флот. Астахов смерил взглядом бутылку в руке Моржова, сдавленно икнул и прокудахтал: