Неугомонная мумия - Питерс Элизабет (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
Эмерсон слегка ошарашенно взглянул на сына.
– Гм-м... Что касается твоего вопроса, Уолтер, то вполне возможно, что предметы, о которых ты говоришь, были похищены из аналогичного захоронения мумий. Однако, насколько мне известно, предметы эти относятся к разным эпохам. Наибольшую ценность представляет нагрудное украшение Двенадцатой династии из золота, лазурита и бирюзы со знаком Сенусерта Второго. Чудится мне, что за дело взялась новая и более умелая банда грабителей, которая орудует одновременно в нескольких местах. Ну что за стервятники! Если бы я только до них добрался...
– Ты же только что заявил, что не будешь играть в детектива, – с улыбкой заметил Уолтер. – Никаких убийств для Амелии и никаких ограблений для тебя, Рэдклифф. Только невинные научные раскопки. Не забудь, ты обещал посмотреть мои папирусы.
– А я, – встрял Рамсес, скармливая кошке последний сандвич, – хотел бы раскапывать мертвых людей. Человеческие останки такие интересные! По ним можно узнать, от каких рас происходили древние египтяне. Я считаю, что можно провести целое исследование о развитии методики мумификации на протяжении веков, и тогда...
Эмерсон нежно посмотрел на своего сына и наследника:
– Очень хорошо, Рамсес, просто замечательно. Папочка найдет тебе столько мертвых людей, сколько ты захочешь.
Глава вторая
1
В начале ноября мы тронулись в путь. Путешествие в Александрию прошло без происшествий. Остановку корабля по яростному настоянию Эмерсона трудно назвать настоящим происшествием. Мой безумный супруг вбил себе в голову, будто наше беспокойное чадо упало за борт. На мой взгляд, такое просто невозможно – Рамсес слишком разумен. И действительно, негодника скоро нашли в трюме за исследованием груза.
Не считая этого единственного промаха, за который Джона нельзя винить, так как Рамсес запер его в каюте, юноша прекрасно справлялся со своими обязанностями. Он следовал за Рамсесом по пятам и не спускал с мальчика глаз. Да и Бастет была под присмотром, пусть и в гораздо меньшей степени, но ведь кошки – существа на редкость самостоятельные. Именно поэтому старые девы предпочитают заводить котят, а не беспокойных человеческих младенцев. Рамсес вовсе не просил, чтобы мы взяли Бастет с собой, он просто счел это само собой разумеющимся. В моей памяти были еще живы воспоминания о том ужасном периоде, когда наш сын был разлучен со своей кошкой, так что я безропотно согласилась.
Но вернемся к Джону. Когда Эмерсон предложил ему поехать с нами, на него, должно быть, снизошло озарение, и с присущим мне чувством справедливости я признала этот факт.
– Знаешь, ты гениально придумал с Джоном, что бы мы без него делали...
Это была ночь накануне нашего прибытия в Александрию. Джон и Рамсес занимали каюту по соседству. Зная, что иллюминатор забит гвоздями, а ключ от запертой двери находится у Эмерсона, я не беспокоилась о Рамсесе, а потому могла сполна наслаждаться объятиями мужа. Эмерсон сонно промычал:
– Я же тебе говорил.
– К счастью, Джон не страдает морской болезнью, – продолжала я. – И делает большие успехи в арабском, к тому же он благоволит к Бастет...
Ответ Эмерсона не имел никакого отношения к обсуждаемой теме. Ночь была напоена ароматами ветров Востока, лунный свет проложил на полу серебряную дорожку, а близость Эмерсона... Обретя возможность говорить, я снова подала голос:
– Я начинаю считать, что недооценила способности этого юноши. Возможно, от него будет прок и на раскопках: вести ведомость выплат работникам или даже...
– Не понимаю, – возмутился Эмерсон, – почему в такую минуту ты упорно разглагольствуешь о слуге!
И я вновь была вынуждена согласиться с мудростью своего мужа. Не самое лучшее время для разговоров о достоинствах экс-камердинера.
2
И все-таки Джон не выдержал. Все следующее утро он шмыгал носом и гундосил, а ко времени прибытия в Каир у него развилась полноценная простуда со всеми сопутствующими неприятностями. После расспросов он сиплым голосом признался, что снял фланелевый пояс, который я вручила ему, наказав носить днем и ночью.
– Безумие! – воскликнула я, укладывая Джона в постель. – Полное безумие, молодой человек! Вы пренебрегли моими указаниями и теперь пожинаете плоды. Почему вы перестали носить пояс? Где он?
Лицо Джона, от распухшего горла до корней волос, залил густой румянец, но я отнюдь не уверена, что причиной тому было раскаяние. Налив полную десертную ложку легкого слабительного, которым обычно лечу простуду, я зажала Джону нос, и через мгновение микстура была уже в глотке глупого юнца. За слабительным последовала доза висмута, после чего я повторила свой вопрос:
– Где ваш пояс, Джон? Вы должны были носить его не снимая.
Ответить он не смог. Однако глаза его, на мгновение метнувшиеся в сторону Рамсеса, подсказали мне ответ. Собственно, ничего другого я и не ожидала. Мальчик стоял в изножье кровати и с любопытством взирал на больного.
– Это я во всем виноват, мама. Мне нужно было сделать из чего-то поводок для Бастет.
Любимица Рамсеса, развалившись на полу, хищно рассматривала противомоскитную сетку. Ее намерения вызывали весьма обоснованные подозрения, так что поводок и в самом деле необходим. Помнится, я даже похвалила сына за инициативу. Бастет, подобно преданному псу, повсюду следовала по пятам за Рамсесом, но в незнакомой обстановке она вполне могла свернуть с пути истинного и пуститься во все тяжкие. Но только сейчас я признала в поводке остатки фланелевого пояса, который собственноручно сшила для Джона.
Первым делом следовало поставить на место кошку:
– Бастет, не вздумай взбираться по сетке! Она предназначена вовсе не для тебя, а для москитов, так что твоего веса просто не выдержит. – Кошка бесстрастно посмотрела на меня и заурчала. Я повернулась к сыну: – Почему ты не воспользовался своим собственным поясом?
– Потому что ты бы сразу заметила, что он пропал, – ответил Рамсес с прямотой, которая является одной из самых примечательных его черт.
– Да кому нужны эти чертовы пояса? – фыркнул Эмерсон, который метался по гостиничному номеру, как тигр в клетке. – Отродясь не носил этой дряни! Послушай, Амелия, ты потратила достаточно времени на игру в доктора. Это всего лишь легкое недомогание, которое случается у большинства туристов, и Джон поправится гораздо быстрей, если ты оставишь его в покое. Пойдем, дел по горло, и мне нужна твоя помощь.
Перед такой просьбой устоять я не могла. Прихватив Рамсеса (разумеется, вместе с кошкой), мы отправились к себе. Но только я собралась открыть чемодан с книгами, как Эмерсон схватил меня за руку и потащил к окну.
Наш номер был на третьем этаже гостиницы и имел небольшой балкончик с железной оградкой. Окно выходило в парк на площади Эзбекья. Буйствовала осенняя мимоза; хризантемы и астры спорили друг с другом яркостью красок; знаменитые александрийские розы радовали глаз нежнейшими оттенками. Но на этот раз вовсе не цветы (которые я просто обожаю) привлекли мое внимание. Взгляд скользнул выше, туда, где в сияющей дымке плыли крыши и купола, минареты и шпили.
Эмерсон глубоко вздохнул, и лицо его озарилось счастливой улыбкой. Свободной рукой он подхватил Рамсеса. Я разделяла радость, переполнявшую его сердце: отец знакомил сына с жизнью, которая была для него всем. Мгновение, исполненное самых высоких чувств... точнее, могло бы стать таковым, если б Рамсес не вскарабкался на хлипкую балконную загородку и едва не рухнул вниз.
– Осторожно, бубуська, – проворковал Эмерсон; я поморщилась. – Ты можешь упасть. Давай папочка тебя подержит.
Бастет, с откровенно презрительной усмешкой, адресованной человеческой неуклюжести, грациозно уселась на загородке. Шум внизу нарастал – это возвращающиеся с экскурсий туристы прощались со своими ослами. Внимание наивных иностранцев пытались привлечь факиры и заклинатели змей, жаждавшие получить свои бакшиш, с факирами соперничал нестройный хор торговцев цветами и безделушками. По улице маршировал военный оркестр, впереди вытанцовывал старик, из огромного сосуда поливавший водой дорогу, – дабы оркестр не поднимал пыль. Детское лицо Рамсеса оставалось бесстрастным. Впрочем, как и всегда. Разве что смуглые щеки слегка разрумянились – верный признак сильнейшего возбуждения.
