Почем фунт лиха - Милевская Людмила Ивановна (прочитать книгу TXT) 📗
— Конечно, понимаю, — продолжила я, — забота обо мне не входит в ваши планы, но все-таки попросила бы не шуметь и не пугать милых обитателей этого дома. Дверь жутко вибрирует, а это мешает спать.
Молчание, абсолютное и презрительное, слегка сдобренное сопением усердия. Я выдержала паузу и предложила в той же подчеркнуто вежливой манере:
— Могу ли чем-нибудь помочь? На этот раз я удостоилась ответа.
— Можете, — ответил преступник, не прекращая ковырять дверь. — Отодвиньте чертов засов, буду вам очень признателен.
— Не мучайтесь, — сжалилась я, — шпингалет заклинен брусом.
— Что же вы раньше не сказали, — обрадовался взломщик и со всей дури врезал по двери ногой.
Меня вихрем вынесло из форточки. Влетев в коридор, я увидела, что брус валяется на полу, а шпингалет вот-вот выйдет из гнезда. Вернув его на место, я с обидой вспомнила свою беспечную бабушку, так мало внимания уделявшую запорам. Дверь тем временем уже не вибрировала, а тряслась.
Поражаясь наглости незнакомца (хотя не совсем верно так его называть после установившихся между нами отношений), я прикидывала, как бы понадежнее зафиксировать шпингалет. Наконец придумала. Вернув брус на место, я придавила его другим, более длинным брусом, уперев последний в пол. Для надежности даже гвоздь в пол вбила, чтобы второй брус, не дай бог, не съехал с первого.
Бодро отряхнув руки, я отправилась на кухню полюбоваться на плоды своих трудов. Привычным движением сунув голову в форточку, я тут же посоветовала разбойнику испытать прочность моей конструкции. Он пару раз ударил по двери ногой, а я тут же вернулась в коридор и радостно сообщила, что оба бруса на месте, а потому черта с два он когда-нибудь отодвинет шпингалет. Вернувшись к форточке, я обнаружила вора в большой задумчивости.
— Чего ты хочешь? — задала я вопрос с целью вызвать его на откровенность, и для интимности переходя на «ты».
— Открой — узнаешь, — бессовестно ответил он.
— Ни за что!
— Тогда придется выломать окно.
— Тогда придется закричать, — выдвинула я встречный аргумент и завопила что есть мочи:
— Помогите, спасите, грабят, убивают и насилуют!!! Злодей, кинув опасливый взгляд на соседний дом, бросился ко мне, но… Нашими отношениями уже заинтересовались. В окне соседнего дома загорелся свет, со второго этажа выглянула всклокоченная мужская голова, и хрипловатый со сна голос, разрезая сумерки, спросил:
— Ребята, что за базар?
— Умоляю, — с удвоенной силой завопила я, — срочно зовите милицию. Этот человек хочет меня убить, ограбить и, возможно, даже изнасиловать, что особенно неприятно.
— Че? — тупо спросил сосед.
Я повторила текст, для полноты картины дополнив его соответствующими эпитетами. Сосед кивнул, мол, все понял, и обратился прямо к моему обидчику.
— Слышь, брат, — с расстановкой сказал он, — оставь, бля, девушку в покое. Вишь, бля, она тебя совсем не хочет.
Я, преисполненная благодарности, энергично закивала головой, думая: «Уж теперь-то спасена».
Но как бы не так. Недолгий триумф сменился полным поражением. Злоумышленник брезгливо сплюнул и нахально заявил:
— Слышь, брат, без обид, но шел бы ты… — здесь он сделал многозначительную паузу и продолжил:
— А здесь я сам, бля, разберусь, чисто своими силами.
— Как это разберусь! — в отчаянии завопила я. — Люди, не верьте, я вижу этого человека в первый раз. Умоляю, вызовите милицию!
Сосед впал в сомнение. Он растерянно переводил взгляд с меня на преступника и с хрустом чесал в затылке. Когда за его спиной появилась жена со словами: «Коля, иди спать, не связывайся», — я поняла, что дело швах. Тогда я схватила половник и принялась свирепо колотить им о днище кастрюли.
Шум получился вполне сокрушительный даже для самых выносливых барабанных перепонок. Перед этим я вытащила разделочный топорик и, многозначительно помахав им в воздухе на глазах у злоумышленника, положила его на стол, отчетливо давая понять, что в любой момент готова воспользоваться им как орудием убийства.
Грохот половника о кастрюлю, подкрепляемый моим невообразимым воем, и, особенно, топорик привели злоумышленника в некоторое замешательство. Он, видимо, понял, что я не скоро иссякну. Короткая летняя ночь к тому же была на исходе, и в голубеющем небе вот-вот брызнет лучами северное солнце. А тут еще и голова соседа опять появилась в окне. В общем, обстоятельства начали складываться вполне благоприятно для меня и, следовательно, неблагоприятно для злодея.
Сосед что-то говорил, злоумышленник что-то отвечал, но определить тему их беседы я не имела возможности, поскольку старательно грохотала кастрюлей. В конце концов они о чем-то договорились, потому что преступник сиганул через забор и был таков, а сосед, выразительно покрутив у виска пальцем, сплюнул в мой сад и закрыл окно.
Я еще раз-другой лениво стукнула половником о кастрюлю, и наступила тишина. В этой тишине вдруг раздалось пение птиц и линия горизонта вспыхнула ослепительным оранжевым светом.
Я рухнула на стул, громко стуча зубами и пытаясь понять, приснился мне этот ужас или я действительно пережила его наяву. Схватив телефонную трубку, я вновь осознала, как осложнилось мое положение — телефон молчал.
«Что ждет меня?» — подумала я, и в этот момент раздались новые настораживающие звуки, доносящиеся со двора.
Подняв над головой разделочный топорик, я на цыпочках прокралась в столовую и уже оттуда услышала скрип калитки. Но кто, кто мог открывать мою калитку в пятом часу утра?
Напряжение достигло тех крайних пределов, когда все нипочем. Я храбро выскочила в холл и, увидев мелькнувший в окне силуэт, притаилась за дверью. Ковыряние ключа в замке казалось вечностью, хотя длилось не больше десяти секунд. Наконец входная дверь, жалобно визгнув (надо смазать петли), распахнулась. В то же мгновение я решительно выступила вперед с занесенным над головой разделочным топориком и…
Жуткий, нечеловеческий вопль оглушил меня. Пожарная сирена — мертвое молчание в сравнении с этим ревом. Я присоединилась к нему, причем заглушила без всякого труда, поскольку мои до предела взвинченные нервы очень располагали ко всему подобному.
Бог знает, как долго мы так орали, безумными глазами глядя друг на друга и приседая от усердия, Когда же, наконец, поняли, что для паники особых причин нет, тут же замолчали и бросились обниматься.
— Боже, какое счастье, что ты жива, что ты жива, — целуя и тиская меня, приговаривала Алиса.
— Как я рада, как я рада, — без устали повторяла я, бросив топорик на пол и нервно цепляясь за ее плечи.
— Ты же могла раскроить мне череп, раскроить мне череп…
Бедняжка дрожала и слегка заикалась. Это и понятно, в злоключениях своих я уже закалилась, а ей с непривычки пришлось несладко. Открывая дверь, она предполагала застать меня спящей в постели, а никак не скачущей с топориком в руках. Да и я находилась в том состоянии, когда легко перепутать и ангела с сатаной, не то что Алису с преступником. Просто чудо, что она осталась жива. А ведь она, после Нелли, вторая моя любимая подруга. Не представляю, как можно пережить такую утрату.
— Но почему ты решила нагрянуть ко мне? — не без причины поинтересовалась я.
— Это все Нелли, все Нелли. Она звонила всю ночь, но телефон не отвечал. Тогда она испугалась и разбудила Нину Аркадьевну и потребовала, чтобы та сейчас же мчалась в Сестрорецк. В Сестрорецк. Нина Аркадьевна позвонила мне, поскольку знала, что ты оставила у меня вторые ключи от дачи. От дачи. Я позвонила Нелли; Нина Аркадьевна все время ссылалась на нее. Нелли сказала, что твоя жизнь в опасности, и потребовала, чтобы я, бросив все дела, ехала в Сестрорецк. А какие могут быть дела в четыре часа ночи? В четыре ночи. Я разбудила мужа, мы прыгнули в автомобиль. И вот мы здесь, и вот мы здесь.
— Так ты с Германом? — изумилась я. — И он отправил тебя одну в таящий опасность дом? Как это по-мужски!
— Он понятия не имеет, что здесь происходит, впрочем, как и я, как и я. Нелли так путано все объяснила. Из ее рассказа можно было сделать лишь одно заключение…
