Не прячьте ваши денежки - Клюева Варвара (книга жизни TXT) 📗
Нас обеих спасла Машенька, жена Генриха. Она приехала в пятницу вечером, внимательно посмотрела на меня, потом на Веронику и мгновенно назначила курс лечения:
— Генрих, мы забираем Веронику к себе! Ей нужна спокойная семейная обстановка, а не полубивачное существование, которое может предложить ей Варвара.
Я бы не назвала семейную обстановку Луцев спокойной. Пятеро их деток с успехом могли бы соперничать с переполненной площадкой молодняка в зоопарке. Но, возможно, Машенька вкладывает в понятие «спокойный» несколько иной смысл, нежели я. Несмотря на вопли, грохот и буйные игры детей, атмосфера в их доме царит прямо-таки субтропическая. Вообще, Машенька и Генрих — самые доброжелательные люди из всех, кого я когда-либо знала. Недаром Вероника, впадавшая в сумеречное состояние при одной мысли о разлуке со мной, сразу и безоговорочно согласилась уехать с Луцами.
В субботу я отправилась их навестить и имела возможность собственными глазами убедиться в действенности Машенькиной терапии. Вероника с самым умиротворенным видом сидела за садовым столиком на веранде, держа на коленях самого младшего Луца. Машенька хлопотала вокруг стола, а Генрих травил самые популярные байки из своей коллекции:
— …"Ду ю спик инглиш?" — спрашивает Варвара. Иностранцы дружно мотают головами. «Шпрехен зи дойч?» — вторит ей Леша. Та же реакция. «Аблан устедес эспаньол?» — делает Варька новую попытку. Беспомощное пожатие плеч. «Парле ву франсе?» — не сдается Леша. «Итальянцы мы, итальянцы!» — кричат отчаявшиеся гости на своем языке. Леша, не дрогнув, переходит на итальянский и объясняет им дорогу. «Кто вы?» — восхищенно ахают иностранцы, пожирая его и Варьку благоговейными взглядами. «Мы — дворники!» — хором отвечают они, вскидывают метлы на плечо и, печатая шаг, маршируют к закрепленному участку.
В воскресенье я пригласила Лиду и Селезнева в летнее кафе — нужно же было, наконец, рассеять тьму их неведения. Подумав, я добавила в список званых гостей Полевичека и Полуянова — они, как участники событий, дополнят мой рассказ и придадут ему необходимую достоверность.
В три часа пополудни я в компании трех милиционеров в штатском устроилась за столиком, на котором вскоре появились несколько кружек ледяного пива и гора раков.
— Подождем немного мою двоюродную бабушку, — предложила я. — Она, как всегда, задерживается.
Я намеренно упомянула официальную степень нашего с Лидой родства, предвкушая реакцию на ее появление Полевичека и Полуянова. Селезнев, уже знакомый с моей чудной тетушкой, ухмыльнулся и, показывая, что оценил замысел, лукаво мне подмигнул.
Лида не обманула наших ожиданий. Она прибыла в кафе за спиной кожаного рокера на великолепной черной «хонде», в обрезанных по колено джинсах и свободной футболке с неприличной надписью. Когда она, помахав рукой своему возничему, перепрыгнула через барьерчик и направилась к нашему столику, у Антона и Михаила Ильича глаза полезли на лоб.
— Знакомьтесь, это Лида. Лида, это тот самый Полянкин-Лужайкин, а точнее, Полевичек, с которым ты общалась по телефону. А это Антон. Он бесстрашно сопровождал нас во вражье логово.
Лида приветливо кивнула новым знакомым.
— Уф, какая жара! Это мое? — И она в три жадных глотка ополовинила пинтовую кружку. — Ну-с, приступай, Варвара. Я тебя внимательно слушаю.
Я начала рассказ, в нужных местах предоставляя слово Полевичеку, а потом и Полуянову. Дважды мы прерывались, чтобы сходить за новой порцией пива и раков.
— Бред! — воскликнула Лида, когда я поставила точку. — Шизофрения с литературно-уголовным уклоном. Неужели они всерьез рассчитывали, что этот безумный план сработает? И вообще, я ни черта не поняла! Прежде всего: зачем они пытались тебя засадить? Ведь ключ-то по-прежнему остался бы у тебя!
— Наверное, они рассчитывали, что я благородно верну его Веронике, когда она бросит мне в лицо обвинение в убийстве дорогих ей людей. А если бы я отказалась, они бы уговорили ее слетать в Цюрих — объявить о потере ключа и потребовать дубликат. А уж заполучив ключ, они успели бы им распорядиться. Пока милиция разбиралась бы со мной, добрались бы до миллионов и благополучно слиняли бы в какую-нибудь банановую республику.
— Так куда ты его на самом деле спрятала?
— Под бетонный бордюр в вольере Форсайта.
— Варвара помешана на собаках, — объяснила Лида, заметив недоумение остальных слушателей. — Она чуть ли не с пяти лет умоляла родителей купить ей щенка, но Белла — ее мама — была непреклонна. Я уж подумывала завести собаку сама, чтобы Варвара могла с ней возиться в свободное время, но моя работа была связана с частыми разъездами, а Белла блюла дочь, точно евнух любимую наложницу султана; она никогда не позволила бы Варваре жить у меня одной, без взрослых. Вот Варвара и придумала: пошла в клуб служебного собаководства, сказала, что согласна на любую черную работу — чистить вольеры, вычесывать собак и тому подобное, — лишь бы ей позволили с ними общаться. И до сих пор туда бегает. Сначала ей дозволили на общественных началах тренировать домашних собак, которых хозяева приводят туда на выучку, а потом и служебных — спасателей, поводырей… Форсайт — ее питомец. Сторож. — Она снова повернулась ко мне. Все равно у меня осталась уйма вопросов!
— Только, пожалуйста, не обрушивай их на меня разом, — торопливо сказала я, зная теткину манеру. — Не больше одного за прием!
— Да пока ты ответишь на один, я забуду все остальные!
— А ты их мысленно пронумеруй.
Лида поморщилась, хлебнула пива, потом задумалась и один за другим загнула четыре пальца.
— Ладно, если забуду, не выпущу тебя отсюда, пока не вернется память. Вопрос первый: как Лазоревы решились доверить столь ответственную миссию Роману? Они так хорошо его знали?
Вместо меня ответил Полевичек:
— Достаточно, чтобы понять, что он годится на эту роль. Они познакомились пять лет назад в том самом клубе, где выступал Цыганков. Лазорев как раз подумывал о предоставлении своим клиентам услуг, не указанных в прейскуранте, и Роман идеально ему подошел. Об их знакомстве действительно знал очень ограниченный круг людей — только женщины-массажистки, к которым направляли перспективных клиенток. Цыганков, как вы понимаете, трудовую книжку в лазоревский центр не носил. Когда у массажистки с клиенткой устанавливалось полное взаимопонимание, его вызывали по телефону. В частной жизни Лазоревы и Цыганков не общались.
Лида кивнула и выпрямила первый из загнутых пальцев.
— Вопрос второй: почему Лазорев так странно вел себя в тот вечер? Казалось бы, будущий убийца должен был сидеть тихо, как мышка, ни в коем случае не привлекать к себе внимание, чтобы не навлечь подозрений, а Евгений ни с того ни с сего начал заводить Варвару… — Она вдруг запнулась и метнула в меня острый испытующий взгляд. — Или ты из скромности опустила часть разговора, хитрюга? Сама довела его до белого каления, а теперь из себя страстотерпицу строишь?
— И откуда ты только черпаешь свои дикие идейки? — возмутилась я. Разве способна я — тихое кроткое существо! — довести кого-то до белого каления!
Мое выступление произвело довольно странный эффект. Все, за исключением Антона Полуянова, закашлялись, а пиво у них расплескалось из кружек. Я хотела было поинтересоваться, чем вызвана внезапная эпидемия коклюша, но неинфицированный Полуянов меня отвлек:
— Возможно, Лазорев нервничал и таким образом пытался снять напряжение, — предположил он.
Я покачала головой:
— Нет. Я уже задавалась этим вопросом и, думаю, нашла более правдоподобное объяснение. Для того чтобы замысел его сестрицы удался, Евгений должен был удостовериться, что никто, кроме него, Людмилы и Цыганкова, не сунется курить на балкон. Благодаря Роману он знал, что Вероника, Тамара, Саша и Сурен — некурящие. Оставалось выяснить, имею ли эту пагубную привычку я. Наверное, Евгений попытался осторожно навести справки у Людмилы, а я когда-то говорила ей, что раньше дымила как паровоз. Но бывшие курильщики, выпив, часто уступают искушению и позволяют себе на вечеринках сигарету-другую. Вот Лазорев и постарался оградить меня от соблазна, проведя «светскую» беседу в столь высокомерном тоне, что даже заядлая курильщица предпочла бы муки абстиненции его малоприятному обществу.
