Следствие ведут дураки - Жмуриков Кондратий (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ЛОВУШКА ДЛЯ ШПИОНОВ
– Мы уже один раз ходили в заведение, где были Жодле и Магомадов, – мрачновато проговорил Иван Саныч, причесываясь, – в Сен-Дени, в «Селект». Тогда там все кончилось кисло. Надеюсь, на этот раз нам повезет больше.
– Когда поймаем, паяльники и напильники для дознания-от применять будем? – в противоположность Астахову, почти весело спросил Осип. – У меня был один такой знакомый следак с говорящей фамилией Лох… из Киева он… так он в семьдесят первом устроил мене такую «пресс-хату», что я потом полгода из больниц не вылазил-от.
Иван Саныч только отмахнулся.
Перед самым выходом он предложил выпить на посошок, потому что от волнения его начало потрясывать, – но Осип так выразительно посмотрел на его, что Астахов-младший решил оставить эту меру для снятия психологического напряжения на потом. Впрочем, он все-таки успел перехватить здоровенный глоток пива «Балтика Медовое крепкое», пока месье Осип не видел.
А Осип не видел чудовищного поступка Вани Астахова по той простой причине, что он считал деньги. Деньги, оставшиеся после памятного обшаривания карманов беспечных парижан на Елисейских полях. Те франки, что наличествовали в кошельках двух обворованных французов и одной француженки, давно были обменены на «пиломатериалы» (по выражению Астахова), то есть рубли. Но и этих последних оставалось не так уж много, что-то около пяти тысяч, что по ценам неплохого питерского ресторана, коим являлась «Падуя», было совсем-совсем немного.
Правда, имелся незначительный НЗ в размере двухсот единиц в «капусте», но и эта «растительность» была весьма скудной в свете предстоящих расходов.
Так что денежная проблема грозила подкатить к горлу (а у отца просить денег Иван не хотел). И это при семидесяти миллионах Ваниного наследства и богатой Осиповой невесте! Обидно.
Они вышли из дома. В этот момент к подъезду подкатила темно-зеленая «десятка», дверь открылась, и оттуда сначала показалась длинная нога, затянутая в ажурный чулок, в дорогущей туфле на высоком каблуке. Вслед за первой ногой показалась и вторая, а затем на свет божий проявилась и самая обладательница упомянутых нижних конечностей.
При виде этой дамочки, обряженной в короткое вечернее платье достаточно вульгарного фасона, с глубоким декольте и явно не предполагавшего под собой изобилия нижнего белья, Осип выкатил глаза в лучших традициях старшины Гуркина и гмыкнул. А Иван Саныч приветственно помахал дамочке рукой и крикнул:
– Привет, Ира? Откуда едешь, не из Чебоксар ли?
В ответ на это Ира презрительно фыркнула и после некоторой паузы проговорила низким, глубокого грудного тембра голосом, тягучим и липким, как малиновый кисель:
– Да не, Ванечка, не из Чебоксар. Недавно в Римини прогулялась. Во Флоренции была, в Сан-Марино, ну и вообще покатались недурно. С одним пухлым папиком. Кстати, вовремя я приняла его предложение. Убили его позавчера вот. Подложили взрывчатку, – Ира взмахнула длиннейшими ресницами и закрыла глаза: – и так грохнуло, что машину на гаечки разобрало, а галстук его зашвырнуло на крышу пятиэтажки. А на галстуке запонка была, которую я ему подарила.
– Черрт! – выдохнул Осип, но не потому, что его глубоко взволновала трагическая и безвременная кончина «пухлого папика», а потому что при упоминании о запонке Ира глубоко вздохнула, и под ее платьем колыхнулись тугие шары размера этак четвертого.
– В общем, садитесь в машину, мальчики, – проговорила она. – Не торчать же на улице, чтобы нас все местные старушки-костогрызки песочили.
Осип, отдуваясь, бухнулся на заднее сиденье, обитое черной кожей, под насмешливым взглядом Ивана Саныча и недоуменно-равнодушным – Иры.
– Ну, сто лет не виделись, Ваня, – сказала Ира. – Думала, что больше и не увидимся. Ты где пропадал-то?
– В Париже! – ответил Астахов.
– В Париже? Это хорошо. Давно я там уже не была. Месяцев семь. Хороший город, только денег туда надо уж очень много везти.
– Да то ж не твоя забота! – ядовито отозвался Иван Саныч. – Твое дело – обеспечить досуг.
Ира нисколько не обиделась. Очевидно, элитные путаны давным-давно избавились о вредной привычки обижаться. Она распустила сочные губки цветком и, показательно чмокнув Астахова куда-то в висок, нараспев произнесла таким тоном, что штаны Осипа затрещали:
– Ты все такой же ха-ам и отвратительный ти-ип. Зачем я тебе понадобилась?
– Да тут, Ира, наклюнулась одна непоняточка. В общем, нужно немного консумировать одного богатенького французика, который сейчас сидит в «Падуе». Не столько консумировать, – Ваня поймал мутный взгляд хренеющего Осипа и пояснил, – в смысле разводить на выпивку и все такое, а – подпоить. Хорошенько.
– Французика – это хорошо. Они, правда, приставучие (это точно, подумал Ваня, вспомнив борт самолета) и сразу лезут со всякими гнусностями, не то что наши, которым сначала за жись поговорить можно. Зато – вежливые, обаяшки, хотя и манеры некоторые на наших черножопых смахивают.
– Кстати, о черножопых, – сказал Ваня. – Помимо этого месье Жодле…
– Его зовут?…
– Месье Жодле. Так вот, помимо этого месье Жодле, есть еще один гражданин солнечной Франции. Только в девичестве этот парижанин звался Али Магомадов и происходит он из не менее солнечной Чечни.
– Э-э, чичик – это непорядок, – недовольно протянула Ира. – Хотя среди них попадаются нормальные мужики. Если их не злить. Породистые такие.
– Ну, ты мне эту апологию чеченцев бросай, – сказал Иван Саныч, – как раз месье Магомадов из тех, что любят побезобразничать. Он у нас в Париже дом сжег, – добавил он с достоинством, заметив, как загораются глаза элитной проститутки. – Так что нехороший человек.
– А ты в Париже на ПМЖ? – спросила она.
– Скоро буду. У меня там дядя наследство отгрузил. Неплохое. Вот, закончу тут дела, и сразу рвану во Францию. С концами. Теперь о деле, Ирочка.
И он наскоро изложил экс-чебоксарке Ире то, что ей надлежало проделать по разработанному экспресс-плану. Завершил же свой не столь длинный, как могло бы быть, – время поджимало – монолог стандартной, но весьма изящно завернутой, фразой:
– И теперь подумай, какой суммой мог бы выражаться твой гонорар.
Ира подумала. Потом подумала еще немного. Наконец ее губы тронула легкая усмешка, и она сказала:
– Да какие счеты могут быть между старыми друзьями, Ванечка? Мы ж с тобой почитай пять или шесть лет знакомы, если не больше.
– Семь.
– Ну вот видишь, даже семь. А семерка – число счастливое. Какие там еще могут быть счеты после семилетнего знакомства? Так все сделаю. Тем более что платит клиент. Этот, как его… Жодле. А господина Магомадова я повеселю. У меня есть одна штучка, от которой недавно один счастливый отец семейства, трое детей и клуша жена, бегал по квартире, насадив на свое наежившееся достоинство торт… ну и все такое, в общем.
– Представляю, что там за штучка, – пробормотал Иван Саныч.
– И вовсе не то, что ты подумал. А Жодле… он симпатичный, этот Жодле?
– Ну как тебе сказать? В меру носатенький, в меру волосатенький. Ножки кривенькие, глазки оливковые, в физии катаются, как на масляном блюде. Это когда он довольный и рабостный. А когда недовольный, так лучше на него и не смотреть вообще.
– Ну ладно, – выгнувшись и выставив вперед грудь, проговорила Ира, – значит, масляно-оливковый французик? «Французик из Бордо, надсаживая грудь…» Разведем. А Магомадова вашего… ну, завидно будет. Только ты, Иванушка, когда в Париже будешь жить, не забудь в гости пригласить. Да я сама к тебе на огонек заверну. Только адрес оставь.
– Ладно, ты, Ира, действуй, а мы скоро в «Падую» подгребем, – сказал Ваня. – Поехали-ка до нее, а там посмотрим.
– Да я еще должна домой подъехать. Переодеться. Не могу же я направиться в приличный ресторан в таком блядском виде, да?
Осип издал горлом непонятный раздавленный звук, а Ваня обернулся к нему и насмешливо проговорил:
