Первый раз - Ольховская Анна Николаевна (книги онлайн TXT) 📗
Как долго мы шли – не знаю. Я пребывала в эмоциональном ступоре, сосредоточив все жалкие остатки сил на одной цели – дойти.
Внезапно Саша остановилась и подняла руку:
– В чем дело? – привалившись к стене, я старалась отдышаться.
– Тихо!
– Но…
– Тихо, я сказала! Не мешай. Там кто-то стонет. Я пытаюсь определить, где именно.
Я прислушалась – ничего. Полная и абсолютная тишина, лишенная каких-либо скрипов и шорохов. Единственное, что мне удалось уловить – шум собственного кровотока. И звон в левом ухе.
А Саша, словно локатор, медленно поворачивала голову то влево, то вправо.
– Черт, не могу точно зафиксировать местонахождение источника. Он перестал стонать. Стоп! Вот еще раз. Что-то бормочет… Неразборчиво. Опять стонет. Туда! – И Саша быстро направилась в одно из ответвлений тоннеля.
– Что, на этот раз опять есть смысл в оказании помощи? – просипела я, двигаясь следом.
– Разумеется. Опасности больше нет, крысы ушли далеко и надолго, дорогу обратно я найду, а человеку явно очень плохо. Возможно, он побывал в схожей с твоей ситуации.
Мы шли минут десять, не меньше. Саша периодически останавливалась, прислушивалась, определяла направление и шагала дальше. Маршрут она помечала кусочками серебристого скотча.
А я по-прежнему не слышала ни-че-го. Абсолютно! Каким же слухом надо обладать, чтобы уловить слабый стон на таком расстоянии? Что же с ней сотворили? В кого ее превратили, экспериментаторы чертовы?!
Наконец, мы вышли в узкий коридор. Именно коридор, поскольку в этом участке подземелья в стенах имелись массивные двери.
– Так ведь это… – Я растерянно озиралась. – Это же, наверное, те самые подземные склепы, о которых говорил Славка!
– Возможно, – Саша уверенно подошла к одной из дверей. – И именно здесь находится тот, кто недавно стонал.
– Стонал? А сейчас?
– А сейчас уже нет. Но он жив. Я слышу, как он дышит.
– Слышишь его дыхание? За этой толстенной дверью?!
– Лощинина, мы уже минуты три идем на звук этого дыхания, – снисходительно усмехнулась Саша и, повернувшись к двери, громко закричала: – Эй, есть там кто живой? Вы можете говорить? Вы понимаете по-русски?
Теперь и я услышала хриплый, мучительный стон. Потом глухой стук, словно кто-то попытался встать и упал.
И затем… Слабый, неуверенный голос:
– Мама?
Глава 43
Впервые я увидела на лице биоробота Александры Голубовской растерянное выражение. Она недоумевающее посмотрела на меня:
– Ты тоже это слышала?
А я, забыв, что еще минуту назад буквально повисла на каком-то каменном выступе, бросилась к угрюмо насупившейся двери и заколотила в нее кулаками:
– Славка, родной, это ты?! Что с тобой, Славочка?! Ты слышишь меня?!
– Тетя Аня, я… – видимо, парень сумел подобраться поближе, его голос звучал совсем рядом. Хотя, какой там голос – страшный, клокочущий хрип. – Мне нечем дышать… Я думал, что уже умер… Меня звала мама… Мамочка, ма…
Хрип оборвался. Я с ужасом оглянулась на застывшую Сашу:
– Он… Он же дышит? Ну скажи мне, что дышит, что твой сын жив!!! Что ты стала истуканом, там же Славка умирает!!!
– Умер… – бесцветным голосом прошелестела она.
– Что?!! Что ты сказала?!!
– Он больше не дышит, я не слышу его, – Сашино лицо мгновенно осунулось и побледнело. – Я не слышу его! Я не слышу его!!!
Вы видели когда-нибудь, как корчится планета во время землетрясения? Приблизительно то же самое происходило сейчас с Сашей. По всему ее телу прошла чудовищная судорога, Саша отступила на шаг и, открыв рот в беззвучном крике, запрокинула голову. Ей было больно, невыносимо больно, я почти физически ощущала это.
Сжав ладонями голову, Саша упала на колени, затем на бок и осталась лежать, застыв в позе эмбриона.
Это длилось всего несколько мгновений, но мне они показались вечностью…
Саша открыла глаза. Взгляд ее, вначале мутный и расфокусированный, сосредоточился на мне. Затем – на двери, за которой больше не дышал ее сын.
Зарницей полыхнуло воспоминание, Саша вскочила и, невероятным образом развернувшись в прыжке, вмазала ногой двери под дых. Та, до сих пор высокомерно поглядывавшая на беспомощных перед ее монолитностью людишек, от неожиданности охнула. Потом затряслась. Потом жалобно треснула. Но удары не прекращались, Саша работала с неутомимостью кузнечного молота. И с такой же чудовищной силой, с какой матери, спасая свое дитя, поднимают бетонные плиты весом в несколько центнеров.
И дверь не выдержала. Очередной удар раскроил ее надвое. Саша мгновенно расширила пролом и бросилась к телу сына. Она с легкостью подхватила Славку на руки, словно это был не рослый четырнадцатилетний парень, а тот самый, только что родившийся малыш.
Саша вынесла сына из вонючей каморки, бережно уложила на пол и начала делать ему искусственное дыхание. Я, не говоря ни слова, включилась в ритм, запуская сердце.
Мы методично, словно два слаженных механизма, проводили нехитрые манипуляции, с безумной надеждой вглядываясь в синюшное Славкино лицо. Слезы слепили мои глаза, капали на неутомимо работающие руки. Я не верила, не хотела верить, что наши усилия бесполезны, что Славка умер. Что его убили…
Саша, похоже, даже мысли такой не допускала. Она снова и снова наполняла легкие сына воздухом, делясь с ним своей жизнью, как делала это когда-то целых девять месяцев.
У нас получилось.
Спустя вечность Славкины веки дрогнули, синюшность трусливо отступила, и парень задышал сам!
Саша бережно обняла своего вновь рожденного ребенка, положила его голову себе на плечо и нежно гладила сына по щекам, стирая следы слез. Она шептала что-то ласковое Славке на ухо, она перебирала его спутанные волосы, она поила его водой. Она вернула своего мальчика. И была бесконечно счастлива. И это была снова она, моя Сашка.
А я? Ну что я, всем ведь известны мои невозмутимость и выдержанность. Я индифферентно сидела рядом и ненавязчиво, но внятно рыдала, уткнувшись носом в колени.
– Мама, это и правда ты? – Славка, боясь поверить в невозможное, не отрываясь смотрел на мать. – Или я все же умер?
– Нет, родной, – Саша нежно поцеловала сына в щеку, – ты не умер…
– Хотя очень старался, – проворчала я, вытирая слезы.
– Но как же… – совершенно не обратив на меня внимания, Слава судорожно вздохнул, дрожащей рукой прикоснулся к лицу матери и, вцепившись в ее ладонь, заплакал.
Спустя какое-то время Саша посмотрела на меня и смущенно улыбнулась:
– Анетка, прости меня за недавнее, ладно? Я не хочу сейчас вдаваться в подробности, не время и не место. Давай считать, что мы с тобой только что встретились, хорошо? А после, когда все закончится, мы сядем с бутылочкой «Бейлиса» и поговорим обо всем. Коротенько так, часика три-четыре.
– Бутылочка «Бейлиса»! – сварливо проворчала я, последним бумажным платком пытаясь стереть с лица щипучий слезный рассол. – Да тут и ящика мало будет! Моя хрупкая нервная система чудовищно пострадала, восстанавливаться ей придется долго.
– А там у тебя ничего не слипнется?
Мы болтали ни о чем, давая Славке возможность успокоиться. Как и все подростки, он хотел казаться суровым и напрочь лишенным сентиментальности мачо, но чудом воскресшая мама, ее теплые руки, ее ласковый голос снова сделали парня малышом, разбившим коленку и прибежавшим к маме пожалеться.
Мать и сын сидели, прижавшись друг к другу крепко-крепко, снова став единым целым. Похоже, они могли так просидеть целую вечность, забыв обо всем на свете. И, в частности, где мы сейчас находимся и почему. Придется мне грубо изорвать радужные кружева их эйфории:
– Слава, ты-то как здесь оказался? Насколько я поняла из разговора фон Клотца и твоего отца, тебя поймали во время попытки сбежать из замка, правильно?
– Да, – Славкино лицо исказила гримаса ненависти. Неприятная, надо сказать, масочка. – И главным ловцом был этот гад.
