Шкура неубитого мужа - Михалева Анна Валентиновна (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Но кто же еще участвует в поисках? Кто эти соперники Климова, от которых он пытается улизнуть? Бобров? Разумеется. Он и не скрывает своего намерения завладеть украшением. Еще этот длинный господин, о котором вчера Серж недвусмысленно отозвался «мразь и скотина».
Впрочем, может, тут все дело в ревности? Тот тип уж очень уверенно вел себя рядом с обожаемой меценатом Наталией. Кстати, вчера он его так Александру и не представил.
Когда сэр Доудсен вошел в зал, Бобров с" Видом дохлой рыбины отирался возле стола для игры в рулетку. Наталия, сверкая глазами и драгоценными перстнями на пальцах, делала ставки. Высокий тип явно участвовал в этом, двигая фишки ее рукой. Заметив молодого аристократа, он как-то сразу поскучнел и отошел к столу для игры в бридж.
— Кто это? — спросил тогда Александр у Боброва.
Вот тут-то Серж и охарактеризовал его:
— Мразь и скотина.
После чего Бобров, не теряя ни минуты, пристроился рядом с дамой своего сердца, и разговор о высоком типе, который довольно скоро растворился в толпе, стал невозможен. Поняв, что он уже не нужен, сэр Доудсен тоже предпочел отправиться домой.
Значит, пока в погоне за кулоном певицы подозреваются трое: Климов, Бобров и тот долговязый. Мария наверняка знает что-то об этом украшении, но то ли не хочет выдавать своих тайн, то ли боится. Хотя понять ее можно. Как кулон вообще попал к Анастасии? Стоп! Что там говорила Мария? Она пришла на концерт в тот самый вечер, когда убили Ирму Бонд. Она пришла по приглашению Анастасии, которая в нем выступала. Значит, Анастасия была за кулисами. И значит, она могла где-то найти эту вещь. Может быть, ее обронил преступник, и, может быть, она что-то видела? Иными словами, она могла стать свидетельницей преступления. Какая-то странная история выходит. Ирму Бонд убили из-за украшения — это общепринятая в узких кругах версия. Но кулон почему-то не взяли. Он оказался у совершенно постороннего человека — Анастасии, которая в тот вечер просто была поблизости. Вскоре убивают и Анастасию. Убивают после того, как она появилась в обществе в том самом кулоне.
Сэр Доудсен глубоко задумался. Чертовщина выходит.
Получается, что общепринятая версия убийства ошибочна и Анастасия завладела кулоном до убийства певицы.
Но как? Не много найдется женщин, готовых с легкостью расстаться со своим украшением. Да еще и очень дорогим.
Но если произошло именно так, то тогда преступнику незачем было убивать Ирму Бонд! В его же интересах было дождаться, пока она снова завладеет своим украшением, и уж тогда действовать наверняка.
Размышления его прервал очередной звонок. Александр нахмурился, но трубку поднял.
— Сэр Доудсен, — тихо проворковал женский голос. — Меня зовут Наталия Касальская.
Почему-то у молодого аристократа дух перехватило.
Определенно чары этой женщины безграничны. Один ее голос заставляет трепетать мужские сердца.
— Не сочтите мое предложение бестактным, но я бы хотела пригласить вас на чай.
— Ме-еня? — удивленно выдохнул Александр.
— Ну, раз я вам звоню… — Она мелодично рассмеялась и вдруг перешла на дружеский тон с теплыми нотками:
— Кажется, пятичасовое чаепитие входит в привычку всех англичан? Приезжайте ко мне к пяти вечера. Буду рада вас видеть.
В последние недели Александр познакомился со многими людьми, чей достаток явно превышал разумные пределы. Ему то и дело намекали, что он общается с теми, «кого вся Москва знает», но вот в каких бытовых, так сказать, условиях существуют все эти «сильные люди столицы», ему не представлялось увидеть. Квартира Бориса — не в счет. Он явно скупердяйничал.
И вот наконец случай выдался. Дом, в котором жила Наталия Касальская, был большим и безвкусным, напоминающим постройки нуворишей средних штатов США: что-то отдаленно смахивающее на дурную уменьшенную пародию замка. Особенно потрясла сердце аристократа круглая башенка с красной черепичной крышей — образец отсутствия таланта у архитектора. Вокруг дома зеленел слегка присыпанный снегом травяной настил, в центре которого высилась беседка в чугунных рюшах и завитках.
Смотреть на нее сейчас было холодно. У края владений разбили нечто в псевдокитайском стиле: камни, заводь. подернутая льдом, чахлые от мороза лилии и искривленные деревца. Все это вымрет зимой, и весной садовнику предстоит новая работа.
Кстати, прежде чем попасть на территорию Касальской, молодому аристократу пришлось миновать заслон из целого отряда суровых типов, призванных охранять поселок дорогих коттеджей, огражденных от мира высокой стеной, оснащенной великим множеством видеокамер и прочих устройств, изобретенных для того, чтобы испортить настроение непрошеным гостям.
«Видимо, в России очень опасно быть богатым», — подумал про себя сэр Доудсен, подходя к воротам.
Его весьма раздосадовал тот факт, что пришлось оставить такси за забором и измерить шагами почти весь поселок. По пути ему попадались разные, но одинаково безвкусные постройки. Так что к концу своего путешествия он уже перестал удивляться.
Хозяйка встретила сэра Доудсена в зимнем саду. На ней было по-загородному свободное длинное платье, черные вьющиеся волосы она распустила по плечам, что ее изрядно молодило. Увидев его, она улыбнулась и пошла к нему навстречу, ступая босыми ногами по мягкой ковровой дорожке. Александру тут же стало неудобно за свои ботинки.
— Как хорошо, что вы смогли выбраться, — радушно, но по своему обыкновению тихо проговорила она и, взяв его за руку, повела в пышные тропические заросли. — Чай мы накрыли там, среди орхидей. Мой садовник просто помешан на них. Вы знаете что-нибудь об орхидеях?
— Кроме того, что это варварские цветы, — к сожалению, нет.
— Варварские? Почему же?
— Ваш садовник не делится с вами своими секретами? — улыбнулся сэр Доудсен.
— Если бы я хотела, наверное, поделился бы, — с пренебрежением ответила она. — С меня довольно, что орхидеи просто есть в моем саду. Так что там с ними?
— Эти растения паразитируют на других. Посмотрите, — Александр коснулся основания одной из орхидей. — Ваш садовник просто прикрепил растение к стволу лианы.
Наталия покосилась на цветок и сморщила нос:
— Фу, какая гадость. Плюнем на них. Давайте пить чай. У меня много сортов. Какой вы предпочитаете: мятный, ромашковый, липовый, зеленый, фито, лечебный, японский игольчатый…
Она, казалось, готова была перечислять до бесконечности. К двадцатому названию у потомка Доудсенов начало складываться впечатление, что он по ошибке забрел в чайный магазин.
Не переставая проявлять огромные познания в сортах чая, Наталия усадила его в плетеное кресло, сама опустилась в соседнее и наконец замолчала, вопросительно уставившись на него.
В неожиданной паузе он вдруг покраснел и смущенно кашлянул.
— Я вас уболтала. — Она улыбнулась ему одними губами. Глаза ее напряженно изучали его.
— Я пытаюсь вспомнить, какой чай вы называли первым, — ответил он.
— Это важно?
— Для моего сознания — чрезвычайно.
— Мятный.
— Благодарю. Но я вас не обижу, если выпью самый что ни на есть обыкновенный: черный, со сливками и с сахаром. Я буду вам весьма признателен.
Она склонила голову набок и вдруг с несвойственной ей веселостью проговорила:
— Вы мне нравитесь. Правда. И очень. Вы так не похожи на всех, кого я знаю!
— Вот как? И что же меня отличает? Я не пью липовый чай?
— Хм… — Она на мгновение сдвинула брови, коснулась губ длинным красным ногтем. — Вы кажетесь мне очень опасным…
— Я?! — вырвалось у него. Такого поворота в разговоре он никак не ожидал.
— Те, кто рядом со мной, — кролики в жабо.
— Очень странное определение.
— Верно. Человеку со стороны трудно это понять. Попробую объяснить… Иные наши напялят фрак, манишку или жабо и мнят себя потомственными аристократами, хотя еще вчера вагоны разгружали. Их мысли можно прочесть как комикс, собственно, комиксами их мысли и являются. И все их поступки можно предугадать. Одним словом, все те, с кем мне пришлось общаться за последние десять лет, просты, как три копейки. И я уже привыкла к мысли, что все мужчины — кролики. Кролики в жабо. А тут появляетесь вы. Знаете, вы можете свести с ума любую женщину. И этим очень опасны.
