Подруга мента - Смирнова Алена (книги без сокращений .txt) 📗
— Зачем вам это, Виктор Николаевич? — недоумевал Игорь.
— Для равновесия, — пояснил Измайлов. — Вам ни на секунду не померещилось, что Валентин Петрович имел основания думать, будто Шевелев наткнулся на наркотики при обследовании родника?
— Через столько лет? Поверьте, я сочувствую вашему стремлению выяснить причину поведения Валентина Петровича. Но скорее всего Крайнев действительно ошибся в расчетах. Среди трупов не было курьера, только воротилы и их то ли пресс-секретари, то ли доверенные телохранители. Гостей в «Дубраву» не наезжало. А после банкета все собирались восвояси. Наверное, по дороге и могла состояться передача товара.
Вик, упрекающий меня в упрямстве, дает мне иногда сто очков вперед. У них с Игорем были совершенно различные представления об убийстве как роде преступления. Капитан ФСБ полагал, что при наличии глобального делового интереса человеческие помехи устраняют пачками, не смущаясь случайными жертвами. Полковник МВД придерживался старинных представлений: никто никого просто так не убивает. А заказчики вообще боятся киллеров-исполнителей и обращаются к ним за услугой в крайнем случае. Кроме того, расследование гибели Шевелева «висело» на Вике, а не на Игоре. В общем, по дороге в клуб Измайлов пораскинул мозгами, и его осенило. У Валентина Петровича была наводка на родник в окрестностях санатория. Но на тот ли? Мои восхищенные вопли по поводу избушки и возмущение оттяпыванием территории у госучреждения возымели действие. А если подручный бизнесмена, провозглашающего тост, получил наркотики, рассчитался за них, спрятал, чтобы перед отъездом забрать без помех, убедившись в том, что их транспортировка в город безопасна, и направлялся к санаторию? К санаторию, а не из него. Выставленные снаружи бандиты не спросили: «Стой, кто идет». Пристрелили, и дело с концом.
— Вик, даже знай я о наркотиках, не додумалась бы. Уж очень фантастично.
— Это потому, что ты, Поленька, рисуешь себе крупную партию дурмана как громадный мешок, ларь, сундук.
— А ты?
А он после разминки на корте пошел к роднику. Да, метрах в двадцати-тридцати от него была проезжая асфальтированная дорога, разделявшая прежде угодья центров взрослого и детского отдыха. Мне дед туда соваться не советовал, поэтому я до нее не добралась. Вик внимательно осмотрел бревенчатый домик, потыкал вокруг железным прутом, поковырял им в подозрительном месте и без особых мук извлек металлический чемоданчик, набитый ампулами. Я бы немедленно трофеем завладела. Измайлов же закопал, как было, землю утрамбовал, присыпал листвой и поспешил к Юрьеву и Волкову. Вечером двое молодых людей в форме охраны случайно притормозили в зоне слышимости употребляющего на террасе аперитив Валентина Петровича. Внятным шепотом они договорились завтра на рассвете выполнить разведывательную миссию возле укрытого избушкой ключа. Причем поспорили, что их шеф хочет заполучить — золото или бриллианты.
Наверное, Игорь высмеял бы банальность замысла и топорность исполнения. Но Измайлов о людях мнения невысокого. Вскоре мальчики Валентина Петровича должны были начать потрошить сейф на заводе, он нервничал. Существование второго родника не предусматривалось. Алчность же затмевала разум. Почему не прогуляться перед ужином? Почему? Ни забора, ни сторожей, просто течет где-то вода для всех. Ведь от Шевелева ничего не добились. Вдруг он и сам не ведал о втором источнике? И Валентин Петрович проделал то же, что и Вик. Только чемодан прихватил, завернув в куртку. Сразу отнес находку в машину. У него хватило выдержки на трапезу. На беседу со знакомым банкиром. Затем якобы срочный звонок призвал его к труду. На городском шоссе случилась какая-то неприятность, и инспектор махнул жезлом — в объезд. На узкой улочке Валентин Петрович попал не в пробку, в очередь — досматривали транспорт. Его обслужили сразу, богатых ждать не заставляют.
Кстати, арест четырех громил вышел Валентину Петровичу боком. В санаторий ему пришлось посылать собственных телохранителей. Это капитан галлюцинировал наемными армиями. У полковника размах не тот, он подобное предрекал.
— Как же Валентин Петрович решился, Вик? Ведь я предупредила, что его парней забрали в милицию.
— А они действительно о Валентине Петровиче только слышали. Вернее, не о нем, а о неком анонимном потребителе их услуг. Скорее всего диспетчерствовал брат, служащий в конторе. Но это уже не моя головная боль, детка. Мы свое отработали.
— Вик, а почему Валентина Петровича арестовали не в клубе?
— Капитан просил не портить славу заведения. Еще уволит твой бывший муженек нашего Игорька, не сберегшего покой козырных тузов.
Мы с Виком сидели за праздничным столом в двухкомнатной квартиренке и смеялись. Я еще никогда ни с кем так не смеялась.
Глава 19
Прошло дней десять. Октябрю надоело быть примерно-майским и ублажать неблагодарных людишек, воспринимающих теплынь как должное. Он стал собой — холодным, резко-ветреным, но пока сухим. Только Измайлов, для которого понятия «погода» вообще не существует, мог затеять шашлыки в эту пору. И помощников подобрал себе под стать. Балков с Юрьевым встретили его то ли предложение, то ли информацию о развлечении троекратным «ура!». Я, позабыв про добросердечие, предложила взять с собой продрогнуть хорошенько их девушек. Они категорически отказались. Запоздалое раскаяние овладело мной. Я слишком рьяно изводила Вика требованиями скоренько раскрыть убийство Лизы и покушение на мужа. Неужели разделка меня на порционные куски — единственный метод избавления?
Утешилась я, лишь увидев замаринованную Виком баранину.
— Вы собираетесь съесть все мясо?
— Что тут есть? — изумился полковник, пренебрежительно покосившись на ведро полуфабриката.
— И все выпить?
— Что тут пить? По три бутылки «Ркацители» на брата.
— А водка?
— Ну, по бутылке водки на брата, если вина не захочется.
— Вик, я не поеду!
Однако поехала, безвольное существо. Уж очень нежен и предупредителен был Измайлов накануне.
Полковник, как обычно, оказался прав. Возле костра витали дрема и блаженство, от мангала тянуло первобытным запахом, и голову чуть кружили таинственные узоры голых веток на фоне сизого объемного неба. Редко выпадают такие часы: я ни о чем не думала, сидела, не шелохнувшись, закрыв глаза. Пару раз Вик подходил подбросить хвороста и касался моей щеки:
— Вина налить?
— Нет, подожду.
— Немного осталось.
А, пусть и много, и долго. Не было ни прошлого, ни будущего. Настоящее же присутствовало не впечатлением, чувством, мыслью, но нескончаемостью приятного ощущения…
— Поля, готово!
Неугомонные. Вырывают из покоя, будто лист из тетради. Иду, куда от вас денешься.
Шашлык был вкусным, а, главное, сочным и ароматным.
— Кто здесь грузин, признавайтесь.
Нет, все русские морды. Хлещут водку, игнорируя правила. Ладно, пусть, они пьянеть не обучены, только пить. С перерывом после каждой рюмки. С переживанием до конца того, что она дарует. Они спиртным перенапряжение снимают. Напряжение — их естественное состояние. Пожалуйста, снова завелись по поводу своей работенки.
— Поля, послушай.
Когда вы без меня обходились? Когда с собой не брали.
Говорили Сергей с Борисом. Вик сфинксоподобно безмолвствовал.
— Домработница Валентина Петровича — стерва еще та. Пыталась подложить ему свою дочку. Фокус не удался, и тетя осатанела. Я думал, она побоится облаивать хозяина, но остановить не мог, — рассказывал Юрьев. — Интересно, понравься девица Валентину Петровичу, исполняла бы мамаша что-нибудь, кроме гимнов в его сомнительную честь?
— Набилась о нищету и размечталась обеспечить дочкину молодость и свою старость. Если бы она в доме Валентина Петровича любовь видела, а не вымогательство шуб за секс… — заступилась я. — Ты, Борис, словно первую тысячу лет живешь на свете.
