Обреченные эволюцией, или Новые приключения веселых мусоров - Черкасов Дмитрий (бесплатные полные книги txt) 📗
Глава 2
ИХНИЕ БЛАГОРОДИЯ
— Приехали! — радостно заулыбался Вася Рогов, но его энтузиазм не нашел понимания.
Плахов зловеще прошептал, что не фиг было шутить с электричеством.
— Я же предупреждал. — Игорь, которому все еще мерещились яркие круги света, старательно моргал глазами, пытаясь восстановить зрение. — В гробу я видал такие праздники. И вообще — тише! Мухомор где-то рядом!
— Нет, теперь ему до нас ни в жизнь не добраться! — Вася распахнул дверь контейнера, внутренние стенки которого теперь были почему-то не голубого, а ярко-зеленого цвета. — Здравствуй, Лондон, здравствуй, Темза!
Плахов взглянул на друга, словно на тяжело больного, но тот уже торопился к выходу.
— Пойдем быстрее, я тебе все по дороге объясню. — Рогов довольно ухмыльнулся.
Третий раз уже это слышу, и все без толку, — буркнул Плахов, удивленно озираясь по сторонам.
Вместо захламленного рувэдэшного подвала его глазам предстала какая-то мастерская, напоминающая сапожную. Во всяком случае, в небольшом помещении на стеллаже красовались несколько пар обуви, а посреди комнаты стоял стол, на котором валялись старый башмак, дратва и обрезки кожи. Игорь не успел удивиться, потому что Рогов распахнул дощатую дверь мастерской и, жмурясь от яркого солнца, выскочил на свет божий.
Не желая оставлять товарища наедине с его явно прогрессирующей болезнью, Плахов спешно зашагал следом.
Это и вправду оказался выход на улицу. Узенькая, мощенная булыжником и стиснутая с обеих сторон низкими, не больше чем в два этажа хибарками с облупившимися стенами, крашенными когда-то в белый цвет, улица шла на подъем и метров через сто пропадала из глаз за пышными кустами акации. Игорь взглянул на дом, из которого только что вышел, заметил висящую на ржавой цепи деревянную табличку с потертой надписью: «Г-нъ Сердюкъ. Сапоги и штиблеты. Ремонтъ» — и заторопился за товарищем, быстро удаляющимся от дома.
— Постой! Ты куда несешься? — Плахов пытался догнать Васю.
Но тот, не замедляя шага, только отмахивался:
— Погоди, сейчас сориентируюсь.
Когда подъем кончился, а акация осталась за спинами, Рогов обескураженно остановился, всматриваясь вдаль:
— Не понимаю. Там же не было моря.
— Где «там»? — осведомился Игорь.
— Где, где! В го-ро-де! В Лондоне! Да не смотри ты на меня, как на придурка! Я же сказал, что все объясню…
Но в этот момент они услышали лихой свист, после чего из кривого проулка выскочили несколько вооруженных карабинами и шашками всадников и галопом помчались по улице навстречу двум примолкшим друзьям. Оперативники едва успели прижаться к покосившемуся заборчику, чтобы не попасть под копыта.
Потом вдалеке послышались несколько одиночных выстрелов и через какое-то время сухой револьверный хлопок.
— Что за фигня? — Плахов уставился вслед удалявшейся коннице. — Кино, что ли, снимают про гражданскую войну? Пойдем посмотрим.
— Это не кино, Игорь, — как-то жалобно выдавил Рогов, — это, кажется, настоящие беляки. И туда нам идти не стоит.
— Он шел на Одессу, а вышел к Херсону, — осуждающе продекламировал Плахов. — Ты уже который по счету день празднуешь, Васятка?
Очередная бутылка из-под пива «Балтика № 9» вылетела в открытую форточку и плюхнулась в сугроб.
Майор Чердынцев совершил стремительный рывок с крыльца к куче грязного снега, куда упала пустая тара, и перехватил бутылку перед носом ринувшейся в том же направлении бабки с полосатой сумкой на колесиках.
— Это вещдок! Иди отсюда! — рявкнул начальник дежурной части N-ского РУВД, опуская емкость в черный полиэтиленовый пакет.
Бабка обиженно засопела и отошла.
Но недалеко, всего-то шагов на десять.
Чердынцев вернулся на крыльцо и повесил пакет на торчавший из стены железный крюк, оставшийся с тех далеких дней, когда подполковник Петренко, внезапно почувствовав тягу к здоровому образу жизни, решил приезжать на работу на велосипеде, перепутав Питер с его вечными дождями и перекопанными улицами с благополучной Голландией, и приказал вмонтировать возле входа в здание что-нибудь мощное, к чему можно было бы приковывать наручниками двухколесного коня.
Целую неделю начальник РУВД честно приезжал по утрам на велосипеде.
Забрызганный с ног до головы летящей из-под колес автомобилей грязью, еле дыша после непривычных нагрузок, с отбитым на ухабах задом, но всё же довольный и лелеющий светлую мечту о пересадке всех подчиненных ему сотрудников на экологически чистые виды транспорта.
На седьмой день велосипед всё-таки стырили, перекусив цепочку наручников.
Первым, кого отымели согласно существующей в МВД вертикально структурированной иерархической системе однополых отношений, был начальник дежурной части Чердынцев, не обеспечивший имуществу начальника должную защиту. Майор, в свою очередь, поставил на четыре точки постового, обязавшегося не спускать глаз с железного друга Петренко. Младший сержант перевел стрелки на курсанта школы милиции, проходившего в то время практику в РУВД.
Курсанту деваться было некуда, ибо ниже его по званию, должности, возрасту, стажу пребывания в рядах правоохранителей да и просто по жизни никого не наблюдалось…
Из окна кабинета оперов, где праздновали возвращение Ларина, Рогова и Дукалиса, послышалось нестройное пение и гитарные аккорды.
Опытный Чердынцев понял, что в ближайшие десять-пятнадцать минут вешдоков больше не будет, и ушел греться в дежурку, не забыв прихватить с собой пакет с собранной тарой.
Бабка осталась на своем посту, с надеждой взирая на окна второго этажа.
Рогов был абсолютно прав: возвращаться к дому сапожника действительно было поздно.
Направься оперативники по улице в противоположную сторону, они бы наверняка вышли к перекрестку одновременно со светловолосым подростком вполне босяцкого вида. Парнишка тоже чуть было не попал под копыта коней, во весь опор несущихся по направлению к мастерской сапожника, но вовремя успел отскочить к стене.
Он видел, как дюжие казаки вытащили из дома избитого человека в тельняшке, к которому подошел чернявый господин с тонкими усиками, одетый в светлый клетчатый костюм.
— Не надо, он хороший, он сам пойдет! — дернув вверх подбородком, ощерился чернявый и неожиданно ударил задержанного в живот. — Не правда ли, товарищ Сердюк?
С трудом разогнувшись после удара, сапожник смачно плюнул в физиономию говорившего, а затем, оттолкнув казаков, бросился бежать.
Чернявый выхватил наган, старательно прицелился и наконец выстрелил.
Нелепо взмахнув руками, Сердюк рухнул на булыжную мостовую и затих. Довольный стрелок снова странно дернул подбородком. Босяк-подросток, на которого никто не обращал внимания, ненавидящими, полными слез глазами наблюдал за расправой.
Через некоторое время из дома уже выносили и грузили в подогнанную телегу обнаруженные в результате обыска вещи. Среди них оказались не только пара ящиков с динамитом, набор типографских шрифтов, множительный станок, груда старых штиблет, но также громоздкий шкаф, напичканный странными приборами, как и остальные предметы подрывной Деятельности очевидно предназначенный для подпольной революционной работы. И обыском, и погрузкой руководил чернявый господин с усиками.
Прошли еще полчаса, и тяжело груженная телега, сопровождаемая солдатами, двинулась с места. Служивые, отойдя от начальства на безопасное расстояние, увлеченно слушали историю, которую, тараща косящий глаз и растопырив пальцы, рассказывал худощавый военный: «…А там — мертвые с косами стоять. И тишина-а…»
— Брехня! — на всякий случай засомневался бывалый служака с обвислыми усами. — Брехня-я!
— Эге-гей!!! — Соловец, первым выбравшийся из оврага, замахал руками, привлекая к себе внимание стоявших возле недостроенного дома сержантов ППС.
Вслед за начальником ОУРа обледеневший песчаный обрыв штурмовали Котлеткин и Недорезов, поддерживавшие с двух сторон плохо ориентирующегося в пространстве Твердолобова.
