Нобелевская премия по сексу (Каша из топора палача) - Луганцева Татьяна Игоревна
– Агата, зачем ты пришла?! Это опасно! Прости! Я такая дура…
– Тося, кто он? Что он с тобой сделал? Как ты сюда попала? – задавала ей вопрос за вопросом Агата, а сама пыталась развязать веревки дрожащими пальцами.
– Я не знаю, я познакомилась через Интернет, он пригласил на свидание, я ничего тебе не сказала, поехала. А потом… Мне накинули мешок на голову и запихнули в машину. Привезли сюда, связали… и вот…
– Где он?
– Кто? Маньяк? Я не знаю, он ушел давно, и я его не видела, – ответила Тося, тревожно всматриваясь в большие глаза Агаты.
– Ты хочешь сказать, что вообще его не видела? – поняла Агата.
– Нет… извини…
– Дуреха, зачем извиняешься? Я привезла ему то, что он просил, и надеюсь, что он отпустит нас домой, – судорожно вздохнула Агата.
– Он – зверь и никуда нас не отпустит, зря ты поддалась на его авантюру. Я слышала, что он звонил тебе, но не могла даже крикнуть, чтобы ты не поддавалась!
– Успокойся, Тося! Все будет хорошо, вот увидишь! Поверь мне.
– Спокойно, дорогая моя журналистка, спокойно! Не надо дергать веревки, пока кукольник не разрешил, – раздался знакомый голос Тюльпана Тимуровича.
Он появился из соседнего помещения темного подвала, как всегда безукоризненно одетый, с гадкой улыбкой на губах.
– Ты привезла, что я просил? – спросил он у Агаты.
– Вот. – Агата выложила, вернее, вытряхнула содержимое пакета на стол.
– Я смотрю, ты не удивлена моему присутствию? – несколько обиделся Тюльпан Тимурович.
– Я просто не эмоциональна, – поежилась Агата под его колючим взглядом.
– Ты не так догадлива, как я думал первоначально. Ты считала себя гениальной журналисткой? А под носом не видела, что всем руковожу я.
– Чем «всем»? Что вам нужно от меня? А уж тем более от Антонины? Насколько мне было известно до последнего времени, вы руководили «Клюквой в сиропе»? – решила поддержать разговор Агата.
– Я очень разносторонняя личность, ты знаешь об этом.
– Я и не подозревала тем не менее, что вы способны похитить девушку-инвалида и угрожать другой женщине, – не удержалась от колкости Агата.
Тюльпан Тимурович вышел из тени, и только тут Агата заметила в его руках пистолет. Понятно, что ей это не понравилось, и она сразу же прикусила свой язычок.
– Вы вооружены? – громко спросила она, надеясь, что Марк ее слышит.
– А ты как думала? Я не хочу по уши увязнуть в этом дерьме.
– По-моему, Тюльпан, ты уже увяз в дерьме по макушку.
– Эх, Крайнова, нравишься ты мне, но придется убить, честное слово.
– Что значит «придется»? – поежилась Агата, нервничая, что Марк до сих пор не появился.
– Я всю жизнь искал себе приключения на одно место и, кажется, нашел. – Тюльпан Тимурович приблизился к ним и взял кожаную сумку Игоря, смахнув все остальные вещи на грязный земляной пол.
«Мы были правы…» – подумала Агата.
Тюльпан Тимурович тяжело опустился на стул, аккуратно положив сумку на колени, а сверху прикрыв пистолетом, словно защищая ее. Зрелище, конечно, было не для слабонервных, особенно если знать, из чего сделана эта сумочка.
– Чем только, Крайнова, я не занимался… не знаю, может, тому виной мой пытливый журналистский ум? Я же ведь тоже оканчивал журфак, – стрельнул он на нее глазами.
Агате было нечего ответить, такими сокурсниками не гордятся.
– Я был членом сатанинской секты, нескольких других запрещенных сект. Сначала я, как журналист, отслеживал своих нерадивых клиентов, чтобы знать все те гадости, которыми они увлекались, выведать все их секреты, низменные тайны и пристрастия. Люди публичных, творческих профессий, большая их часть, страдают такими пороками, о которых ты, девочка, и не догадываешься. И это было всегда, даже во времена застоя. Когда у всей страны не было секса, у нашей элиты происходили оргии с отвратительными совокуплениями.
– Охотно вам верю, – поджала губы Агата.
Тюльпан Тимурович усмехнулся:
– Вращаясь в этом дерьме, я и сам запачкался, втянулся во все это, но один ужасающий своей жестокостью случай немного вправил мне мозги и вернул к реальности. Раньше я каждый день пропадал на закрытых вечеринках. В то время в этом поместье творилось что-то непонятное. Концов не найти теперь… По документам здесь был какой-то дом пионеров, хотя эти стены не помнят ни одного пионера, – хохотнул Тюльпан Тимурович и вытер пот с высокого лба. – Не хочу вспоминать, но уже начал… эти стены давят, они-то помнят. Собрались мы здесь, сатанисты, извращенцы и принесли жертву. Даже я со своей извращенной психикой думал, что в центре магического круга, на импровизированном алтаре, будут резать барана. Ну, не ожидал я, что это будет восемнадцатилетняя девушка с наивными глазами. – Тюльпан погладил морщинистой рукой ствол пистолета, словно заряжаясь смелостью от оружия, от его холодной и бездушной стали. – Самым гадким в этом деле для меня было то, что именно меня попросили привезти ее, правда, не сказали для чего. Эта дурочка была безумно влюблена в меня, талантливого журналиста. Саму ее после школы взяли к нам в редакцию на должность курьера. Она не знала, что я сексуально тяготел к мужчинам. Эта дурочка, похоже, вообще не знала, что такое гомосексуализм и кто такие геи. Ходила за мной как ниточка за иголочкой, вот и сюда пришла. Никогда не забуду ее полный отчаяния и неверия в происходящее взгляд, устремленный на меня. Ее хрупкая шея, белые руки, большие глаза… Ты чем-то похожа на нее, Крайнова, и это пугает меня. Сопротивляться общему настрою убить девушку было бесполезно, все были обкурены и полны решимости, и мы принесли эту жертву, которая не прибавила никому из нас ни любви, ни счастья, ни вечной молодости. Это было простое, банальное убийство, совершенное с особой жестокостью. Наутро, протрезвев, мы, а среди нас были очень известные люди, поверь мне, решили никогда больше не говорить об этом случае и скрыть тело. Мужчины взяли лопаты и кирки и пошли в тогда еще ухоженный сад вырыть ей яму… Яму мы вырыли, но наткнулись на еще более страшную находку. Множество скелетов… дальше – больше… целая лаборатория с инструкциями по выделке человеческой кожи и пошиву из нее предметов обихода… И сама продукция в специальных контейнерах с консервантами, пролежавшая под землей столько лет и вполне прилично сохранившаяся… Знали немцы толк в этом. Организовали в этом доме такую страшную лабораторию… – Тюльпан Тимурович перевел дух.
Агата видела, как по его вискам и щекам стекают крупные капли пота.
– Но им пришлось отступать очень быстро, не успели ничего вывезти, лишь зарыли в яму и оборудование, и поделки, и материал, то есть людей. Может, думали, вернутся? А я считаю, что все эти умельцы погибли вместе со своими секретными разработками, чтобы даже человеческие ткани шли в дело, на пользу, так сказать… – Тюльпан Тимурович закашлялся. Лицо его покраснело. – Даже на Нюрнбергском процессе не поднимали эти вопросы… А вот мы вляпались. Дело в том, Крайнова, что это все разрыли мы не за месяц и даже не за год. Мы – это трое человек, кто остался после того зверского убийства моей знакомой, кто и хоронил ее… Остальные, испугавшись содеянного, бежали еще ночью. Я не буду говорить, кто эти трое, допустим, Тюльпан, то есть ваш покорный слуга, Артур и Петр. Такая вот троица, правда, не «святая», – сострил Тюльпан и закашлялся, отхаркивая красные сгустки крови.
Агата оторопело смотрела на него, а Тюльпан, размазав кровь по лицу, спокойно продолжил:
– Мы поклялись тогда, что никто и никогда не узнает о том, что мы сделали, и о нашей страшной находке, потому что эти вещи были взаимосвязаны. Оставалось только не допустить в это поместье людей с бульдозерами. Тут-то нам и пришлось крутиться. В разное время я, Артур или Петр через подставных лиц арендовали эту землю, так сказать, охраняли ее покой. Прошло столько лет, наверное, меня уж и не осудили бы за давностью лет, – усмехнулся Тюльпан Тимурович.
– Чего вы боитесь? – спросила Агата.
– Знаешь, Крайнова, время лечит, конечно, но не все. Ведь та девушка была беременна от меня, и она подарила бы мне наследника, а я ее предал. Сейчас мне… ну не будем об этом! В общем, не было у меня больше шанса в жизни стать отцом, продолжиться… ты понимаешь, Крайнова! Хоть какой-то клеткой продолжиться на этом свете. В этом-то и есть бессмертие… – Тюльпан как-то рассеянно посмотрел на Агату и содрогнулся. – Ну, где твой ум, Крайнова? Агата ты моя… Кристи. Клюква в сиропе, в крови она, моя клюква, по уши в крови, мой не рожденный ребенок нашел свой приют не на спокойном кладбище, а среди трупов зверски замученных людей… – Тюльпан закашлялся, и пистолет со страшным стуком упал на каменный пол. Из него выпала обойма, и пули рассыпались порванными бусами. Агата инстинктивно нагнулась и начала собирать все это.
