Следствие ведут дураки - Жмуриков Кондратий (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Оперативная категория: авторитет, состоял в балашихинской ОПГ до смерти ее главаря, крупного чеченского авторитета Султана Даудова.
Дополнительные данные:
21.08.1990 задерживался милицией во время вооруженного конфликта с представителями подольской ОПГ около ресторана „Узбекистан“. По ряду данных, на 07.09. 92 участвовал в перестрелке между группировками Психа (Федотова) и Вара (Лагина).
31.04.1995 следственный отдел 19-го РУВД Москвы возбудил в отношении Мага уголовное дело по статье 218 ч. 1 (незаконное хранение огнестрельного оружия) УК РФ. Позже дело прекращено.»
– Уф-ф-ф! – выдохнул Иван Саныч, ознакомившись с подробностями жизненного пути законопослушного гражданина Французской Республики Али Магомадова, в балашихинской ОПГ ранее погоняемого Маг. – Вот это милый человек, ничего не скажешь. А внешне такой вежливый, интеллигентный… я сначала в самом деле подумал, что француз.
– Француз. Из Грозного родом. У нас сейчас много развелось таких – французов, американцев, поляков, британцев. Из Грозного которые, – заметил Александр Ильич.
– А я вот не понимаю: если он является сотрудником французской разведки, а номинально числится в каком-то там медиа-холдинге, как его французские боссы не понимают, что он уже меченый… засветился в ОПГ? – произнес Иван Саныч и поморщился, увидев ироничные улыбки Астахова-старшего и Осипа.
– Да все они понимают. А мало ли у нас куда более известных людей, которые светились в ОПГ? Да у нас половина Думы и даже некоторые из министров в свое время корешились с братвой и были авторитетами, бригадирами и даже «быками», черт побери! – категорично отозвался отец. – А этот Маг, если он действительно, как ты говоришь, имеет отношение к иностранным спецслужбам, – он может быть им очень полезен. Куда больше, чем иной гражданин с безупречной репутацией. У человека с таким послужным списком большие связи и большие возможности.
– Ну вот, – горестно вырвалось у Ивана Саныча, – опять, как грится, подфартило: на таких матерых волков нарвались!
– Ну, ты енто не журись, Саныч, самым матерым волкам можно пошшупать ребра! – возразил Осип. – Значит, Алексан Ильич, – повернулся он к Астахову, – ты пока не можешь даже примерно сказать, где енти парижские хлыщи Жодле и Али Маг ошиваютси?
– Да, – нехотя признал тот. – Пока только подтвердилась твоя информация о том, что они в Питере. Но такие серьезные дела так просто и быстро не делаются.
– Это верно, – отозвался Осип и посмотрел на Ивана Саныча. Тот снова нервно жарил полуфабрикатные сосиски и поливал их маслом.
– Пока все, – поднялся со стула Астахов-старший, – я к вам каждый день ездить не буду, если будет информация, немедленно позвоню. Назначу встречу. Вы поосторожнее, не нарвитесь на неприятности, – сказал он на прощение.
После его ухода Иван Саныч ожесточенно выматерился и бросил:
– Когда у меня с жопы последние штаны содрал, дятел, чтобы, значится, пинка было сподручнее давать, так готов был живьем закопать и на холмик плюнуть: спи спокойно, сынок! А теперь, как наследство замаячило, так наставления давать начал душеспасительные: «поосторожнее»!!
– Енто он да… такой, – отозвался Осип меланхолично – и подозрительно покосился на шипящую сковороду, разбрасывающую мелкие брызги масла.
В тот же день они выехали в область. В гости к Рыбаку, который, по мнению Осипа, мог помочь им в поисках. Выехали на последнем рейсовом автобусе, так что возвратиться в тот же день назад возможным не представлялось. Если только на попутке (на которую денег наскребалось едва-едва) или транспортном средстве марки «пешкарус».
Так что оставалось только надеяться, что Валентин Самсонович, старый знакомый Осипа, не только выслушает их, но и оставит ночевать.
Они свернули на грунтовку, ведущую к поселку, в котором поселился старый вор в законе. Дорога-то и дело выворачивалась из под ног чередой колдобин и рытвин и тонула в клубах сухой серой пыли, раздуваемой, как особо замусоленная подвенечную фату, порывами теплого предночного ветра. Иван Саныч что-то бурчала себе под нос, а Осип весь путь молчал и только на окраине поселка, возле покосившегося столба, в луже у которого кувыркалась похожая на загулявшего сельского почтальона свинья, сказал:
– Ну чаво ж… домик у старого клуба. Там он должон жить, Валентин Самсоныч-от. Там у него голубятня. Он еще и голубей разводить любит.
– Лучше бы он дороги любил ремонтировать!.. – проворчал Иван Саныч, едва не растянувшись на земле стараниями очередной коварно подкатившейся под ноги колдобины.
– Не ворчи, – сказал месье Моржов и непонятно к чему добавил: – Тут тоби не Сен-Дени.
– Эт-та точно!! – взвыл Иван Саныч, наворачиваясь через обломок кирпича и метя носом в, с позволения сказать, дорогу.
– Вот ево дом, – констатировал Осип и потянул на себя калитку.
Пара неугомонных путешественников вошла во двор.
На скамеечке перед столиком сидели двое. При виде первого Иван Саныч инстинктивно, можно даже сказать – привычно, – вздрогнул. Потому что этот первый, плотный круглолицый мужик лет сорока, был одет в милицейскую форму и имел на дынеобразном вытянутом черепе косо сидящую, как собака на заборе, форменную фуражку с околышем. Обут же он был почему-то в раздолбанные кеды, сохранившиеся, верно, еще с советских времен.
Кеды прекрасно сочетались с грязными форменными штанами, на правой штанине коих почему-то был прилеплен жвачечный вкладыш с голой пляжной девицей.
На плечах гражданина милиционера значились сержантские погоны, а в красной руке улыбался на закат стакан с мутным желтоватым пойлом. Не иначе мартини бьянка, мудро решил для себя Иван Саныч.
Второй был щуплым, незначительной комплекции мужчиной в серой рубашке и шлепанцах на босу ногу. Несмотря на затрапезный вид, его лицо невольно внушало уважение: острые характерные черты, седеющие брови, высокий выпуклый лоб и пристальный взгляд умных глаз заставляли сразу же усомниться в том, что он не так прост, как хочет казаться.
Если это вор Рыбак, то вор-интеллигент, подумал Иван Саныч. Не исключено, что он при изготовлении своего хваленого самогона читает Платонова, Генриха Белля, Кафку или Исаака Бабеля.
В тот момент, когда во двор дома вошли Осип и Астахов-младший, сержант, поблескивая мутноватыми глазками и время от времени икая, читал по лежащему на столе грязноватому листочку:
– «…После обыска у самогонщика Рыбушкина я, вышеподписавший себя старшина Гуркин и сержант Карасюк…» ик!.. «никак не могли найти входную дверь. Когда Карасюк устал и уснул в туалете, дверь я все-таки нашел…»… эк! «Но вот зачем я принес ее в наше отделение…»… гэк!!.
– Отдохни немного, Карасюк! – с легким оттенком презрительного добродушия перебил его собеседник. – Что твой замечательный старшина Гуркин любит писать протоколы, это я всегда знал. Но мне-то что ты приволок этот отчет? Думаешь, я получу удовольствие от гуркинского слога? Скажу тебе по секрету, до Набокова старшина пока не дорос. А его возраст и звание не позволяют надеяться, что это вообще когда-нибудь случится.
– Все шутишь, Вален…эк!..тин Самсоныч? Это про меня Гуркин неправду написал, что я заснул в твоем туалете. Я просто…
– Да уж какие шутки, сержант Карасюк, – вторично прервал его Рыбушкин. – Ты пей лучше.
– А ты?
– А я пока повременю. – На выразительном лице Валентина Самсоновича снова появилось легкое презрение.
Осип кашлянул и произнес:
– Мое почтение, Валентин Самсоныч.
Тот поднял на Осипа ясные глаза, не замутненные ни возрастом, ни самогоном собственного производства, и медленно проговорил:
– С кем имею честь?…
– Это я, Самсоныч. Моржов. Помнишь меня? Ты мне еще татуировку с котом делал.
Губы Валентина Самсоновича тронула легкая улыбка, и он приветливо произнес:
– А, Осип? И сын с тобой? Сын, да? (Ваня аж вздрогнул от того, что его причислил к Осипову потомству) Ну проходи, присаживайся. Проведать решил старого знакомого? Молодец, молодец.
