Тайны Васильков, или мое нескучное лето (СИ) - Филимонова Лина (электронные книги бесплатно TXT) 📗

— З-здравствуйте, — выговорила я, почему-то слегка заикаясь.

— Я вижу, мой визит вас удивил, — произнес Степан Пантелеевич.

— Нет, то есть, да. Я не ожидала, но очень рада. Проходите, пожалуйста.

Я, наконец, догадалась пригласить его в дом. Он вошел, прошел в гостиную, неторопливо огляделся и сел в самое удобное кресло.

— Вы уже знаете? — спросила я.

— Возможно, — спокойно произнес он. — Смотря что вы имеете в виду.

— В лесу нашли мертвую девушку. Задушенную, — выпалила я. — И еще…

— Да? — Степан Пантелеевич смотрел на меня с интересом. И еще мне показалось, что он был немного удивлен. Не шокирован, не возмущен, а именно удивлен, как будто что-то было не совсем так, как должно было быть.

— Ее задушили как раз в ту ночь, когда этот… это… когда пытались задушить меня.

Вот эта новость его совсем не удивила.

— А откуда вы об этом узнали? — спросил он.

— Ко мне приходили милиционеры. Но я тогда уже знала. Мне Серый сказал. Они показывали мне фотографию. Я ее не знаю. Никогда не видела.

— Я подозревал, что произойдет что-то безумное, — задумчиво произнес Орлиный Глаз.

— Безумное, — повторила я.

Мы замолчали. В тишине было слышно только громкое тиканье старых часов.

— Ваня должен скоро придти, — зачем-то сказала я.

— В данный момент его присутствие вовсе не обязательно, — отозвался Степан Пантлеевич. — Хотя должен отметить, что Иван — довольно интеллигентный молодой человек. Это редкость в наши дни, — он хитро посмотрел на меня.

Я удивленно кивнула. Он что, собирается говорить со мной о Ване?

— Я хочу, чтобы вы взглянули на это.

Глаз достал из внутреннего кармана пиджака фотографию и протянул ее мне. Я смотрела и ничего не понимала. Круглая железка, цветочки, листики… Да это же моя пуговица! Только огромная. Я подняла глаза и увидела, что Степан Пантелеевич внимательно за мной наблюдает.

— Моя догадка подтвердилась, — произнес он.

— Какая догадка?

— Когда я увидел эту пуговицу, то сразу подумал, что это и есть ваша пропажа.

— Но… откуда это? Где вы ее нашли? И зачем сфотографировали?

— Это не я ее нашел, — сказал Орлиный Глаз. — Она лежала в кармане убитой девушки. А сфотографировали ее следователи, с одним из которых я хорошо знаком.

— Моя пуговица, — прошептала я. — Лежала в ее кармане? Это… это ужасно.

— Ничего такого уж ужасного в этом нет, — сказал Степан Пантелеевич. — Но это наводит на определенные размышления и подтверждает некоторые мои выводы.

— Выводы? Вы можете делать какие-то выводы? — я была поражена до глубины души.

Лично мне все происходящее представлялось невероятно запутанным, неправдоподобным и жутким нагромождением событий. Какой-то лабиринт из множества нитей, не связанных, но плотно переплетенных между собой.

— Вы тоже можете, — произнес Орлиный Глаз.

— Н-нет, — кажется, заикание начинает входить в привычку. — Я не могу. Я ничего не понимаю. Абсолютно ничего. Может, чаю?

Я вскочила и бросилась на кухню. Если я буду делать что-нибудь вполне обыденное и привычное, то, наверняка, почувствую себя лучше.

— Не стоит утруждаться, — сказал мне вдогонку Степан Пантелеевич. — Я зашел буквально на пару минут, только для того, чтобы показать фотографию.

Я зажгла газ и поставила чайник на плиту. Потом я распахнула дверцы посудного шкафчика и застыла, не в силах вспомнить, что мне нужно взять.

— Но раз уж я здесь, — продолжал Степан Пантелеевич, бесшумно появившись рядом со мной, — вы не будете возражать, если я прогуляюсь по вашему дому?

— Конечно, — сказала я и закрыла дверцы шкафчика. — А мне можно с вами?

— Не вижу для этого никаких препятствий.

И мы отправились в обход бабушкиных владений. В гостиную мы больше не заходили, так что остались две спальни, библиотека и ванная. Мы также заглянули в кладовку и на минуту вышли на веранду. Орлиный Глаз двигался неторопливо и уверено, при этом не произнося ни слова.

— Ну что? — спросила я, когда мы вернулись на кухню.

— Действительно, — сказал он. — За эти шесть лет практически ничего не изменилось. Правда, в тот, последний раз я был только в гостиной… Но мне приходилось бывать и в других комнатах.

Я ждала продолжения, но оно не последовало. Степан Пантелеевич церемонно попрощался, надел шляпу и вышел, сказав напоследок, что мы с Ваней должны непременно к нему заехать около девяти часов вечера.

— Зачем? — спросила я.

— Чаю попьем, — сказал Степан Пантелеевич и еле заметно подмигнул мне левым глазом.

— Чаю, — разочарованно повторила я.

— А к чаю, я надеюсь, будет кое-что очень для вас интересное.

Я вздохнула.

— В чем причина вашей печали? — спросил Орлиный Глаз.

— Во всем, — сокрушенно произнесла я. — Но больше всего в том, что вы все равно не скажете, что же это будет, даже если я спрошу…

Степан Пантелеевич улыбнулся и спустился с крыльца.

— Выше голову, Катерина Андреевна, — сказал он, уже на ходу. — Скоро вы увидите, как эта непроглядная тьма рассеется под яркими лучами солнца…

Все-таки он иногда странно разговаривает, этот Орлиный Глаз.

Я вышла из состояния задумчивого оцепенения только минут через двадцать после его ухода, да и то потому, что пришел Ваня.

Глава 22, в которой речь снова заходит о прозвищах

— Список, — сказала я.

— Что? — не поняла Ваня.

— Я забыла показать ему наш список.

— Глазу?

— Да, — я кивнула и посмотрела на кресло, в котором сидел Глаз.

— Он приходил? — спросил Ваня, проследив за моим взглядом.

— Приходил. Приносил фотографию и звал в гости. В девять вечера.

Я довольно точно пересказала Ване наш разговор.

— Теперь мне по-настоящему страшно, — сказала я.

— Теперь это настоящий детектив, — сказал Ваня с непонятной интонацией, усаживаясь в то самое кресло, где недавно сидел Степан Пантелеевич.

— Почему?

— В настоящем детективе обязательно должно быть убийство, — объяснил Ваня.

— Да, — согласилась я. — И не должно быть любовной линии.

— Кто это сказал? — возмутился Ваня.

— Знающие люди.

Я пошла на кухню, вспомнив, что так и не придумала, что приготовить на ужин. Ваня увязался за мной. Он помог мне высыпать картошку в раковину, а когда я взяла в руки овощечистку, чтобы начать ее чистить, он подошел ко мне сзади, и, взяв меня за локти, сказал:

— Давай я.

Я резко дернулась, вырвавшись из его рук, и отодвинулась от него как можно дальше. Ваня смотрел на меня удивленно и немного испуганно.

— В чем дело? — тихо спросил он. — Кажется, я ничего…

— Почему ты это сделал? Я имею в виду… именно так?

— Не знаю. Видимо, мной управляли звезды, — он попытался беззаботно улыбнуться. — Ты читала гороскоп на сегодня?

Я молчала, закусив губу.

— Катя, что случилось? Я ничего не понимаю.

Ваня сделал шаг по направлению ко мне. Я боролась со страхами и воспоминаниями.

— Когда этот… пустой человек… душил меня, кто-то держал меня за локти, — выпалила я.

— Ох, — выдохнул Ваня. — Извини, я не хотел… пугать тебя или напоминать.

— Ладно, проехали, — сказала я, протягивая ему овощечистку.

Когда я подняла глаза на Ваню, то увидела, что с его лицом творится что-то неладное. Оно одновременно выражало изумление, недоверие и испуг.

— Ты же не думаешь, — почти прошептал он. — Что это был я?!

Я весело рассмеялась.

— Нет, настолько гениальные мысли в мою голову не приходят.

Ваня посмотрел на меня с облегчением и с благодарностью и яростно взялся за картошку, только очистки полетели в разные стороны.

В восемь пятьдесят пять мы подъехали к дому Степана Пантелеевича. Он появился на крыльце ровно в тот момент, когда Ваня заглушил двигатель своего «хаммера». Поздоровавшись, мы, как обычно прошли в кабинет. Я уселась на диван, Ваня — рядом со мной, а Степан Пантелеевич — в свое любимое кресло.