Повесть о настоящем пацане - Жмуриков Кондратий (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
– Ох-х, – высказал свое мнение Лелик.
– Я думаю, продолжал Валик, что необходимо для поднятия настроение слегонца догнаться.
Он с трудом поднялся на ноги и замер с открытым ртом.
Лелик проследил за направлением его остекленевшего взгляда и тоже превратился в соляной столб: дальняя стена представляла собой забавное зрелище, будучи обклеенной сплошняком разноцветными марками.
– Ы…ы…ы, – показывал на нее пальцем Лелик.
Валентин проявил большее хладнокровие – он только сделал судорожное глотательное движение и произнес:
– Я не думаю, что нас по-прежнему прет. Поэтому рискую предположить, что все это было на самом деле.
Он что-то припомнил и полез за пазуху. Там на стальной цепочке висели два ключа – один большой, другой – поменьше, и тоненько позвякивали.
– Видал Феню? – спросил он у товарища, глаза которого были совершено безумны в этот момент.
– Напоминаю, что в самом конце нас убили, – еще более накалил обстановку Валентин.
– А может, это глюк какой циклический? – предположил Лелик, который больше ничего не смог бы предположить.
– Не похоже, – ответил Валик, отковыривая марку от стены. – Слишком все банальное и правдоподобное. О, смотри!
Валик показал Лелику крохотное отверстие на шее.
– У тебя – такое же.
Друзья сели и загрустили. После тягучей паузы Валик сказал:
– Предлагаю не раздумывать о том, что было, почему и какие имеет последствия. Предлагаю лучше подумать о том, что мы дальше будем делать. Похоже, мы все-таки попали в переделку, но теперь вопрос в том, найдет ли нас мафия или мы найдем нужные нам замки, и что произойдет скорее.
– А по-моему вопрос в том, какого черта мы делаем у тебя дома, – вставил свое веское слово Лелик.
– Это не главное. Главное в том, куда мы будем двигаться дальше.
– Согласен, – сказал Лелик. – Предлагаю двинуть по сто и куда-нибудь уже двинуться.
Двинули по сто, потом еще по сто, а потом вдруг дверь распахнулась и на пороге появилась крепкая наголо стриженная девица.
– Привет, – сказал девица. – А где Женя?
Лелик при ее появлении с криком забился под кровать.
Давыдович сомневался недолго. В душе он никогда не был авантюристом, да и жажда наживы у него была развита для нашего времени недостаточно сильно. Поэтому, увидев воочию то, что стало в последнее время предметом пристального внимания прессы, он сделал свой выбор в пользу искусства и справедливости. Он гордо шагал по направлению к монастырю, чтобы сообщить настоятелю сенсационную новость, которой было бы неплохо пополнить его коллекцию околоцерковных сплетен, и только на половине пути Давыдовичу пришла в голову мысль, что подозрительный настоятель мог и сам принимать живейшее участие в этом деле – с него, прохиндея, станется.
Именно поэтому антиквар, поежившись от предчувствия нового приключения, решительно свернул в лесок и зашагал по протоптанной кем-то тропинке прочь от монастыря – у него были новые сведения, что отсюда можно добраться до Москвы на электричке.
Это было проделано с успехом и большим пафосом. Когда Давыдович выходил на перрон московского вокзала, он даже был немного разочарован, что появление его персоны на этом вокзале не было встречено широким общественным резонансом. Даже какая-то хамоватая парочка чуть не сшибла его с ног, ломясь за каким-то поездом.
Давыдович выругался, закинул мешок на плечо и пошел ловить такси – ситуация этому благоприятствовала. С помпой он доехал до музея краеведения, директор которого, возвратясь из длительной командировки, страдал от черной депрессии по поводу своих неудач и неудач своего культурного заведения.
У него срывалась запланированная поездка с экспозицией по городам и весям, о которой он договорился уже с музейным ведомством и даже выхлопотал загранпаспорт для себя и для всей своей семьи. Это был его последний шанс вывезти своих отпрысков куда-нибудь «за кордон» – они уже ему плешь проели, а зарплата директора музея была не так велика, как того хотелось бы его жене.
По этому поводу уважаемый директор был в легком опьянении и тяжелом отходняке постоянно. Именно в момент перехода из одного состояния в другое и застал его торжествующий Давыдович, и даже сердобольная секретарша не смогла отбить напористое вторжение воодушевленного своей миссией антиквара.
Мягко, но настойчиво отстранив секретаршу, Давыдович чуть ли не с ноги открыл дверь и прошел, ступая, точно капрал на параде, прошел ровно на середину комнаты и представился:
– Михаил Давыдович.
Директор конвульсивно вздрогнул и уронил пластиковый стаканчик, из которого растеклось что-то бурое. Начальствующий неудачник накинул на свой позор какие-то бумаги и попытался сделать деловое лицо. При этом у него получилось нечто совершенно несуразное: верхняя половина лица уже перестроилась на нужный лад, а нижняя, в лице, если так можно выразиться, нижней челюсти, еще не успела. Впрочем, Давыдовичу было не до того, он был распираем чувствами и не замечал вокруг ничего, подобно той самой драчливой птице. Он выпятил грудь, закатил глаза и громогласно произнес:
– Я к вам, господин директор, по делу. Надеюсь, вы не откажетесь взглянуть на то, что я могу предоставить вашему вниманию.
И, словно иллюзионист, широким жестом закинул грязный мешок на стол и обвел его ладонью – мол, посмотрите, как вам это нравится?
Директор с выражением метафизической усталости на лице посмотрел на мешок, потом на Давыдовича и бесцветным голосом спросил:
– Что у вас там? Кролики?
– Какие кролики? – искренне удивился антиквар и в свою очередь посмотрел на директора.
Повисла пауза, которую прервал Давыдович, решивший начать действовать, пока его отсюда не выставили. Деловито развязав мешок, он выставил перед постепенно трезвеющим Висаулием Викторовичем последовательно все пять добытых им экспонатов.
– Боже мой! – вскричал оживившийся вдруг директор. – Да это же полный комплект печатей Дегтярева!!! Где вы их взяли? Они же по очереди пропали со всех экспозиций. Какие-то были проданы, какие-то – поворованы… Ну, вы читали в газетах.
– Обнаружил, по всей видимости, у того, кто их украл.
– Где этот негодяй? – раздувая ноздри и потрясая волосатыми кулаками взревел директор.
– Скрылся в неизвестном направлении в страшной спешке и не успел прихватить с собой награбленное. Оно чисто случайно попало мне в руки. И правильно сделало – я, в отличие от некоторых, не бандит и понимаю роль искусства в жизни общества, как и его бедственное положение на данный момент…
Директор его уже не слушал: он со слезами на глазах трогал, рассматривал, гладил вернувшиеся к нему любимые предметы русского ювелирного искусства, пришептывая что-то очень сентиментальное. Он так растрогался, что стал обнимать совершенно незнакомого человека с жаром и страстью такого рода, что можно было усомниться за собственную безопасность.
– Дорогой вы мой! Вы же просто наш спаситель! Вы вернули нашему музею лицо! Вам полагается вознаграждение! Пойдемте, пойдемте к казначею!
Давыдович, залившийся краской удовольствия, дал себя увести к казначею, где разыгралась отвратительная сцена человеческой алчности. К счастью для Давыдовича, только один из присутствующих здесь работников музея знал истинную цену деньгам, и, к еще большему счастью, он занимал должность подчиненную. Поэтому вознаграждение за возвращенные музею ценности с лихвой перекрывало все материальные и моральные лишения, перенесенные Давыдовичем в этом странном приключении.
Мало того: директор, для которого деньги были еще не самым главным в жизни, переносил это странное свое качество и на других людей. Отсыпав щедрою рукою в карман осоловевшего от такого счастья Давыдовича «звонкой монеты», директор посчитал себя еще больше ему обязанным.
– Голубчик вы мой дорогой! Не могу я с вами расстаться после всего, что вы для меня сделали. Знаете что? Вы, я вижу, человек образованный и честный. А идемте-ка к нам, дорогуша, в художественные консультанты. Зарплата приличная и загранкомандировки мы вам гарантируем периодически – у нас связи со музеями всего мира. Да что это я? Мы же с вами теперь поедем в тур по городам Европы с выставками в культурных столицах Старого света! Соглашайтесь!
